Под жарким солнцем
Шрифт:
— Илюсик? — с тревогой в голосе спросил Авраам.
— Па-а-а-па! — отозвался сын и, не обращая внимания на боль в ногах от укусов, бросился к отцу.
— Где ты пропадал? Ты весь продрог, — сказал Авраам, прижимая к себе дрожащего Илюсика. Пальцы его нащупали голое тело, проступающее через разодранную одежду сына. — Что случилось? — тревожно спросил он.
— Они… они… — начал было Илюсик, но слезы душили его, и он заплакал.
Наутро все переселенцы знали о приключившейся с Илюсиком беде.
— Это дело нельзя так оставлять. Идем в сельсовет! — решительно заявил Иона Штепер.
В немецкую колонию Ной-Берлин они пошли вчетвером: Иона, Авраам,
— Да, я знаю об этом возмутительном случае, — сказал он. — Это позорное пятно на всей нашей колонии. Гражданина, совершившего такое злодеяние, мы будем судить и строго накажем.
Председатель немного помолчал и добавил:
— А я уж собрался идти разыскивать вас. Кстати, где сейчас хлопец?
— Он во дворе.
— Надо, чтобы его осмотрел фельдшер. Пойдемте, я провожу вас.
Во дворе Иона представил землякам председателя сельсовета:
— Знакомьтесь — товарищ Фридрих Зигфрид, буденновец.
Председатель крепко пожал всем руки, сказал:
— Ну что ж, поздравляю вас с приездом. Теперь мы будем соседями, и надеюсь, что станем добрыми друзьями. Хочу вас заверить, что такой позорный случай, как вчера, больше никогда не повторится.
Потрепав по голове Илюсика, он спросил:
— Ну, как себя чувствуешь, хлопец?
— Уже лучше.
— Спасибо тому доброму человеку, что промыл его раны и перевязал их, — поблагодарил Авраам.
По пути к фельдшеру Фридрих расспрашивал переселенцев об их жизни, о нуждах, которые они сейчас испытывают.
— Сюда приехала пока только небольшая группа, — сказал Авраам. — Мы должны подготовиться к приезду весной остальных членов нашего коллектива. А пока нам нужно срочно приступить к строительству домов и хозяйственных помещений, вырыть колодцы и где-нибудь приобрести инвентарь и семена.
— Об этом надо поговорить в районе, — посоветовал председатель. — Как раз завтра мне нужно быть в райцентре, вот и заеду за вами. А если понадобится наш совет или помощь — приходите.
— А где нам на первых порах брать воду? — озабоченно спросил Авраам.
— Ну, это совсем просто, — ответил председатель. — Во дворе сельсовета есть общественный колодец. Приходите и пользуйтесь им, сколько вам нужно. — Улыбнувшись Илюсику, он добавил: — Спускать собак на вас больше никто не посмеет.
Пока фельдшер делал Илюсику укол и обрабатывал раны, Фридрих стоял во дворе с переселенцами и что-то оживленно с ними обсуждал.
Возвращающихся из колонии
Ной-Берлин Сендера Клафтера и Илюсика первым заметил Шлема Попелюха.— Швежую воду нешем! Швежую воду! — радуясь как ребенок, еще издалека закричал Сендер.
— Воду! Воду принесли! — передавали друг другу переселенцы.
Все прибежали со своими стаканами и кружками и, обступив со всех сторон ведра, по очереди черпали воду.
— Какая вкусная водица! Холодная! — почти после каждого глотка приговаривал Попелюха.
Когда все вдоволь напились, Пиня Егес вылил остаток воды в котел, поставил его на треножник и принялся варить кулеш. Попелюха принес большую охапку курая и со словами: «На тебе, жги и ужин скорее вари» — бросил его в костер. Курай пылал, и ветер подхватывал и гнал по степи клубы дыма. Попелюха и Егес, приплясывая, кружились вокруг костра и пели песенку, которую сложили совсем недавно:
Суп кипит, идет парок Без печей и кочерег. Чай готов, готов пирог, Суп хлебай, глотай чаек. Будет пламень полыхать, Землю будем мы пахать. Мы засеем ширь полей, Чтоб жилось нам веселей*.К костру подошли Авраам и Иона, отставшие от Илюсика и Сендера Клафтера.
— Стоило нам принести немного свежей воды, как вы все уже развеселились, — улыбнувшись, заметил Авраам.
— Когда цыган поет? Когда он голоден, — отозвался Попелюха. — Проголодавшись, поют, чтобы скоротать время, пока готовится ужин.
Кулеш получился на славу. Все ели с большим аппетитом, черпая еду ложками прямо из котелка. Насытившись, переселенцы перебрались в палатку и, зарывшись в солому, засыпали один за другим.
Наутро к переселенцам подкатила двуколка. Председатель сельсовета, приветствуя всех, поднял кулак вверх, как это делали немецкие коммунисты:
— Рот фронт!
— Рот фронт! Рот фронт! — послышались голоса Илюсика и Сендера Клафтера, которые радостно встретили товарища Фридриха.
Авраам и Иона в это время в отдалении промеряли участки, планируя, где строить дома. Они были настолько увлечены работой, что не заметили приезда председателя. И, лишь вернувшись к палатке, увидели двуколку и Фридриха, который стоял с переселенцами и беседовал.
— Рот фронт, геноссен! — приветствовал он Авраама и Иону. — А я за вами. Ну как, поедем в районный центр?
— Конечно, — отозвался Авраам, — мы с товарищем Штепером как раз обдумываем, как нам строить поселок.
— Может быть, я смогу вам чем-то помочь, — предложил Фридрих. — Давайте посмотрим вместе.
Иона, Авраам и председатель пошли по степи, оживленно беседуя. Илюсик неотступно следовал за ними.
— Сначала надо выяснить, где ближе всего вода, и на этом месте вырыть колодец, — посоветовал Фридрих.
— А рядом с колодцем можно построить коровник, — вмешался в их разговор Илюсик.
Председатель с любопытством взглянул на него:
— Почему ты так думаешь?
— Я это видел у вас в колонии.
— Вы посмотрите-ка на него, за ним гналась собака, а он все успел углядеть, — сказал Фридрих, и все рассмеялись. Он потрепал Илюсика за вихор и добавил: — Я думаю, что со временем из него получится хороший хозяин.
Когда они вернулись к двуколке, все переселенцы были уже в сборе. Фридрих сел на двуколку и спросил: