Под знаменем быка

— Какое дело, ваша светлость? — полюбопытствовал Корелла.

— Подробностями я могу поделиться лишь с тем, кому его поручу. Если, конечно, найду достойного исполнителя. Рамирес здесь?

— Он в Урбино, мой господин. Но Панталеоне дельи Уберти в Ассизи, а он, похоже, в точности отвечает вашим требованиям.

Герцог задумался.

— Пришли его ко мне, — последовал короткий приказ, и Корелла, поклонившись, удалился.

Чезаре прохаживался перед камином, пока не прибыл Панталеоне, высокий, симпатичный молодой человек, черноволосый, черноглазый, с военной выправкой, но не потерявший при этом очарования юности.

Разговор длился недолго.

— Судя по полученным мной сведениям, я готов поставить тысячу дукатов против подковы, что Маттео Орсини прячется у своего дяди в Пьевано. Я предлагаю эту тысячу дукатов за его голову. Поезжай туда и заработай их.

Приказ герцога застал Панталеоне врасплох.

— Сколько я могу взять с собой солдат? — только и промямлил он.

— Сколько хочешь. Но учти, что силой тут не возьмешь. Едва появятся солдаты, Маттео, если он-таки там, уйдет в леса, и отыскать его не удастся. Поработать придется головой, а не мечом. В Пьевано есть женщина, которая любит Маттео или которую любит он.

Подумай, что можно сделать. Корелла полагает, что у тебя хватит ума справиться с этим заданием. Докажи, что он прав, а я позабочусь о твоем будущем, — и взмахом руки герцог отпустил Панталеоне с сотней незаданных вопросов.

Фра Серафино задумчиво почесывал нос пером.

— Я бы не доверил этому юноше женщину, а на месте женщины никогда не доверился бы ему, — поделился он с герцогом своими наблюдениями. — Очень уж у него полные губы.

— Потому-то я и выбрал его, — последовал ответ.

— В руках женщины он станет податлив, как воск, — продолжал монах.

— Тысяча дукатов не даст ему растаять.

Но монах придерживался противоположного мнения.

— Женские чары плавят и золото.

Герцог коротко зыркнул на него.

— Вы, оказывается, знаток женщин, фра Серафино, — на том дискуссия и закончилась.

Глава 2

Панталеоне дельи Уберти прибыл в Пьевано вместе со снегопадом, навалившимся на горные отроги. Из Ассизи он выехал в сопровождении десяти кавалеристов, но оставил их в небольшом городке в паре лиг от Пьевано с приказом разбиться на пары и тройки и на следующий день последовать за ним. Остановиться в Пьевано на разных постоялых дворах и не показывать вида, что они знают друг друга. Трое из них должны были поселиться в «Остерия дель Торо», с тем чтобы кто-то из троицы находился там постоянно, дабы Панталеоне мог найти его и отдать приказ для всех остальных.

Мессер Панталеоне, как мы видим, придавал должное значение подготовке операции.

Лошадь его также осталась с солдатами, и несколько часов спустя, засыпанный снегом, он миновал подъемный мост в замок, уставший, продрогший, едва держащийся на ногах. После короткой беседы со слугой, тот провел его к графу Альмерико. Представ перед ним, Панталеоне срывающимся голосом возблагодарил Бога за дарованное ему убежище.

— За мной гонятся, мой господин, — солгал он. — Кровавый деспот Валентино жаждет прибавить и меня к множеству убиенных им.

Слабые руки правителя Пьевано сжали подлокотники кресла. Из-за седых кустистых бровей его черные глаза буравили незнакомца. Он знал, о каких убиенных упомянул мессер Панталеоне, так что спрашивать его об этом нужды не было. Отгородившись книгами от мирской суеты, он, однако, оставался Орсини и не мог безразлично взирать на то, как льется кровь его рода. И когда перед ним предстал человек, судя по всему, только что вырвавшийся из гущи борьбы, он не мог не принять его с распростертыми объятиями.

Впрочем, естественное для Альмерико Орсини, для других в те дни, когда человеческая жизнь не стоила ни гроша и чьи-то неудачи мало кого волновали, казалось аномальным. Вот и теперь старый граф прежде всего подумал о том, что незнакомец едва держится на ногах от усталости. Действительно, Панталеоне шатало, как пьяного, а дыхание с трудом вырывалось из груди. Чувствовалось, что держится он на пределе сил. А потому по знаку Альмерико паж принес кресло, в которое мессер Панталеоне и рухнул, как подкошенный, поблагодарив хозяина слабой улыбкой. Он сбросил насквозь промокшую шляпу на мраморный пол и распахнул красный плащ, открыв кожаный панцирь воина.

Взгляд его, ненадолго задержавшись на Альмерико, скользнул на женщину, стоявшую у кресла отца. Скорее, совсем юную девушку, стройную, нежную, в простом бордовом платье с квадратным вырезом на груди, с талией, перетянутой серебряным поясом. Иссиня-черные волосы были забраны на затылке в пучок. Темно-синие, почти черные глаза с жалостью смотрели на него.

Справедливости ради надо отметить, что Панталеоне предпочитал женщин с более пышными формами, а потому девушке он уделил минимум внимания и оглядел зал в тщетной надежде увидеть человека, ради которого он и прибыл в Пьевано.

— Почему вы приехали ко мне? — с обескураживающей наивностью спросил Альмерико.

— Почему? — мессер Панталеоне деланно изумился. — Потому что вы — Орсини, а я всей душой поддерживаю вашу борьбу, — и после короткой паузы добавил:

— Паоло Орсини был моим другом.

— Был? — вырвалось у мадонны Фульвии.

Панталеоне тяжело вздохнул. Плечи его поникли.

— Значит, вы ничего не знаете. Я-то думал, что дурные вести разносятся быстро. Вчера Паоло задушили в Ассизи, его и герцога Гравину.

Старик слабо вскрикнул. Приподнялся, поддерживая себя слабыми руками, вновь упал в кресло.

— Бог проклянет меня за то, что я принес плохую весть, — простонал Панталеоне.

Но граф Альмерико, быстро оправившись от шока, заверил мессера Панталеоне, что его вины в случившемся нет. На лице мадонны Фульвии отразилась печаль. Она скорбела по погибшим родственникам, хотя ни с кем из них встретиться ей не довелось.

— Но это еще не все, — продолжил Панталеоне. — Из Рима сообщили о том, что кардинал Орсини брошен в подземелье вместе с Джанджордано и Сантакроче. Мы знаем, к чему это приведет. Милосердие папы общеизвестно. Он и его ублюдок не успокоятся, пока не уничтожат весь род Орсини.

— Тогда ему никогда не будет покоя, — подала голос монна Фульвия.

— Я молюсь за это, мадонна, молюсь, чтобы так оно и было. Я пошел на службу к этому тирану лишь вместе с Паоло. Герцог Валентино знал о моей верности роду Орсини, а потому за мной гонятся и, если меня поймают, я разделю судьбу Паоло и Гравины. Впрочем, ходят слухи, что убит и Маттео Орсини.

То был пробный шар. Произнося последнюю фразу, мессер пристально наблюдал за лицами старого графа и его дочери. Отметил промелькнувшее на них изумление. И тут же последовал вопрос девушки, которым она выдала себя с головой.