Подари мне небо

– Марк, все вещи я отнёс в комнату, – раздался голос Тома из глубины, – кстати, кровать тут шикарная – самое время, чтобы…– он запнулся, выходя из-за поворота, – Ой, Кейт! Не ожидал тебя здесь увидеть.

– Вечер неожиданных встреч, – хмыкнул Марк, а я покраснела.

– Позвони мне, когда нужно будет тебя забрать, – Том посмотрел на Марка, – и не делай глупостей. Обидишь Кейт – ты труп, помнишь?

– Вообще-то я тоже здесь, – помахала я рукой, – не обязательно говорить так, будто я не слышу.

– Сделай вид, что не слышишь. И удачи, – Том обнял меня и тихо, так, чтобы не услышал Марк, прошептал, – пожалуйста, будь счастлива, не оглядываясь назад. Смотри вперёд и только вперёд.

Я кивнула, и когда закрылась дверь, обернулась к Марку.

– Ты голоден?

– Немного. Закажем ужин?

Я снова кивнула и помогла ему добраться до комнаты, в которой уютно потрескивал камин, и были развешены новогодние огоньки.

– Тебе как обычно? – спросил Марк, – пасту с морепродуктами, салат и вина?

– Пожалуй, в этот раз без вина.

Он хитро посмотрел на меня и кивнул, набирая номер ресторана и делая заказ. Я смотрела на него, не сводя глаз, ожидая, когда он положит трубку. И как только он закончил перечислять блюда, которые, судя по всему, нам придется есть несколько дней, я тут же придвинулась к нему ближе и задала вопрос.

– Ты всё знаешь, ведь так?

Он молчал и улыбался. И это заставляло меня нервничать.

– Марк, ты всё знаешь, да? Это Том? Он проболтался?

– Не представляю, о чём ты говоришь, – пожал он плечами, – пояснишь?

Блефует? Или, правда, не знает? Он был таким загадочным, одновременно родным и чужим, и я не могла прочитать по его глазам, как раньше, о чём он думает.

– Попробую, – кивнула я, – только мне кажется, что это не самое правильное начало разговора.

– Но с чего-то же надо начать, верно? – он снова хитро улыбнулся, и я поняла, что он точно знает. Сомнений не осталось. Хочет со мной поиграть? Ну, хорошо. Тогда поиграем на моих условиях.

– Согласна, – кивнула я, натянув на себя маску полной сосредоточенности и серьёзности, – в общем, Марк. Я позвала тебя сюда, чтобы признаться в том, в чём обязана. Если ты будешь готов после этого продолжать разговор и строить или возрождать наши отношения, то я буду рада. Если нет, то пойму.

Я увидела, как напряглись его плечи, мысленно хваля себя за изобретательность.

– Итак, когда я узнала, что случилось и что ты жив, я была в таком отчаянии, что мне нужен был человек или точнее плечо, на которое я могла опереться, куда могла поплакать. И, конечно, этим плечом стал Том. Постепенно мы сближались, сами не замечая того, что между нами возникли чувства. Чувства, с которыми мы не в силах были справляться, которым не могли сопротивляться. Поначалу мы скрывали их от родных и близких, но пришло время узнать правду. Дальше скрывать её становится невозможно. Прости, Марк. Так вышло. Но я люблю его, – закончила я свой рассказ, с трудом сдерживаясь, чтобы не рассмеяться.

– Это шутка такая? – медленно выговорил Марк.

Выражение его лица стоило того, чтобы он это услышал. Я закусила губу, понимая, что ещё чуть-чуть и проколюсь.

– Я вполне серьёзна, Марк.

Он внимательно посмотрел на меня, словно изучая, насколько правдивыми могут быть мои слова, и улыбнулся.

– Хорошо, ты выиграла. Я всё знаю, Кейт. Сдаюсь – он шутливо поднял руки вверх

– Ну, слава Богу, – выдохнула я, до конца не понимая, как вести себя дальше – Том проболтался?

– Скорее попытался этой новостью спасти меня от безумства.

– Я хотела рассказать тебе сама. Я мечтала об этом так долго, каждый раз представляя твою реакцию. Сначала я представляла, как ты обрадуешься, как перестанешь думать лишь о плохом, как у тебя появится стимул, чтобы наслаждаться жизнью и не утонуть в собственных переживаниях. Потом мне казалось, что ты расстроишься, потому что не можешь встать на ноги, не сможешь…делать всё то, что делают отцы, у которых…

– Нет физических ограничений? – подсказал Марк.

– Да, то есть не совсем…я не знала и до сих пор не знаю, что ты чувствуешь и как справляешься с тем, что с тобой случилось. И как отнесёшься к новости о том, что скоро станешь отцом.

– Для начала я хочу сказать тебе, что мне очень жаль, что я узнаю об этом так поздно. Я пропустил три месяца, в которые должен был быть рядом.

– В этом нет твоей вины, – покачала я головой, – ты ничего не знал. Я сама не знала. Мне не говорили. Мне сказали намного позже, чем это стало известно моим родным. Даже Том узнал раньше меня. Они скрывали эту информацию, чтобы не лишить меня рассудка. Думали, что я не справлюсь или наделаю глупостей. А потом им пришлось сказать правду. И эта правда согревала меня все эти дни. Я шла на встречу в то кафе…– я осеклась, смотря в глаза Марка.

– Давай мы не будем вспоминать эту встречу? Просто вычеркнем её из жизни. Будто не было этого дня, будто сегодня мы видимся первый раз. Если бы я знал тогда…Нет, это не оправдывает моё поведение, но…

– Забудем, – согласно кивнула я, – поддерживаю.

– Почему твой отец не разрешал тебе видеться со мной? И почему разрешил сейчас?

Мне показалось, что этот вопрос висел у Марка на языке с самого момента встречи. Что ответ на него позволит или, наоборот, не позволит ему двигаться дальше.

– Если честно, Марк, то я не знаю. Он был груб, говорил, что инвалид, – Марк даже бровью не повёл, услышав это слово, – мне не нужен. Что мне придётся ухаживать за тобой, а я ношу ребенка. Потом Том…он сказал, что они не знают, где ты. Всё было так запутано, и у меня не было сил, чтобы распутывать этот клубок. А после того, как мы с тобой встретились в кафе, на отца снизошло прозрение – он наконец-то понял, что то, что он делает со мной – это не путь к моему счастью, а путь к отчаянию. И он забронировал нам этот дом.

– Это сделал твой отец? – Марк, кажется, был в шоке, – Противоречивый человек. Я рад, что он передумал.

– Я тоже рада.

Повисло молчание. Когда мы встречались в кафе, было столько вопросов, которые я хотела задать, столько всего, что я хотела узнать. А сейчас всё стало неважным. Какая разница, что было два или три месяца назад? Важно, что сейчас. Что мы всё же встретились.

– Как ты справляешься с тем, что не можешь ходить? – вопрос был неудобным, но назревал сам собой.