Подари мне небо

– Может быть, прогуляемся? – внезапно спросил я.

– Ночью? – удивлённо посмотрела она на меня.

– А что мешает нам прогуляться ночью? Посмотри, как там красиво.

– Действительно, ничего не мешает, – легко пожала она плечами, – Я только потеплее оденусь, – она развернулась в сторону комнаты, а потом снова повернулась ко мне, – тебе помочь одеться?

– Буду благодарен, если поможешь мне надеть что-то на ноги. Хоть я их не чувствую, но вроде как их нужно держать в тепле. А с курткой я справлюсь.

– Отлично, замотаю твои ноги одеялом, – улыбнулась Кейт.

Странно. Это было весьма унизительно – просить любимую женщину надевать мне обувь, но в то же время это было так естественно. Хотя в глубине души мне всё равно казалось, что ей рано или поздно это надоест.

– Марк, я знаю, о чём ты думаешь, – крикнула Кейт уже из другой комнаты, – и если не прекратишь думать о том, что мне скоро всё это надоест, то тебе придётся слушать мои речи ещё много-много раз.

***

Выйдя на улицу, я словно открыл дверь в прошлое – воспоминания о том, как однажды мы гуляли с Кейт по заснеженным Альпам, как загадывали желания под бой курантов, как строили будущее, намечали планы – ни я, ни она не думали, что следующий Новый Год будет совсем не таким, каким мы его представляли, снежной лавиной накрыли меня. Это было не то, что больно. Это было слишком обидно. Слишком невыносимо думать о том, какой могла бы быть жизнь.

Кутаясь в тёплый шарф, Кейт везла моё кресло, под колесами которого скрипел снег, а сами колеса оставляли длинный двойной след на дороге – словно напоминая о том, что не все пути в нашей жизни пересекаются друг с другом, но иногда они следуют рядом, никогда не расходясь. Снег прекратился, представляя нашему взору тёмно-синее небо и россыпь звёзд на нём. Несмотря на холод и ветер, пронизывающий до костей, я не чувствовал, что замёрз. Несмотря на то, что Кейт отказалась выходить за меня замуж, поставив мне довольно справедливое условие, я не чувствовал ни грусти, ни отчаяния. Я наслаждался моментом близости, которую нормальному здоровому человеку испытать не суждено. И, слава Богу, что не суждено!

– Марк, – Кейт остановилась и обошла меня, – прошлый Новый год мы встречали здесь неподалёку, помнишь?

– Конечно. Я именно его и вспоминаю сейчас, наслаждаясь уединением с тобой.

– Что ты загадал тогда? Скажи мне. Сбылось?

Сбылось ли? Я загадал, чтобы этот год был незабываемым, чтобы было, что вспомнить, о чём говорить и о чём рассказать детям. Сбылось. Такой год забыть не получится никогда, вот только нужно было уточнять у вселенной, что именно я имею в виду. Кажется, она поняла меня не так, как я хотел.

– Я загадал незабываемый год, – признался я, – не планировал, чтобы он стал незабываемым настолько, но вроде как желание сбылось, да?

Кейт рассмеялась, садясь на корточки напротив меня.

– Ты можешь сесть мне на колени, – пригласительно протянул я руки, – даже, если ты весишь уже как два человека, то я этого не почувствую. Есть плюсы, да?

– Издеваешься? – спросила Кейт, аккуратно опускаясь на его ноги, со страхом думая о том, каково это? Не чувствовать, что на твоих коленях кто-то сидит, – я, между прочим, похудела, потому что меня постоянно тошнит!

– Ничуть не издеваюсь, – сказал я, обнимая и прижимая её к себе, понимая, как странно мы можем выглядеть в глаза других людей. Ночью, посреди дороги… – Не заметил твою тошноту, когда ты ела ужин, ты ела за троих!

– Потому что впервые за эти дни у меня появился аппетит, – шутливо толкнула она меня в грудь.

– Значит, вплоть до рождения ребёнка будем жить здесь и кушать то, что тебе по душе, – сказал я.

– Только мне нужно будет вернуться на работу, – сокрушённо призналась Кейт.

– Ты работаешь? – ужаснулся я, – с ума сошла? Когда вернёмся домой, будешь отдыхать. Заодно поможешь найти нам новый дом.

– Конечно, я работаю! – удивилась я его вопросу, – я же не больна. Деньги с неба не падают.

– Мне падают, – сказал я, прижимая её к себе, – авиакомпания выплатила мне внушительную сумму как единственному выжившему, бонус за потерю ног – я почти миллионер.

– Очень смешно, – проворчала Кейт, – а зачем тебе новый дом?

– Я…

А зачем мне новый дом? Когда я задумался о смене жилья, я и не думал, что в мою жизнь войдёт не только женщина, которую я любил, но и ребёнок. И уж точно я не думал, что задумаюсь о том, что встану на ноги. Возможно, дом тоже заслуживает второго шанса?

– Кажется, уже ни зачем, – ответил я после недолгой паузы и притянул Кейт за затылок, чувствуя, что её губы коснулись моих раньше, чем это успел сделать я. В этом поцелуе смешались все чувства – боль, одиночество, страх, обида и грусть. Всё то, что не получалось выразить словами, было вложено в этот поцелуй. В этот момент я остро ощутил, как мне не хватало Кейт, как я скучал по её рукам, по её глазам и губам.

– Я согласен, – внезапно сказал я, прерывая поцелуй, – я сделаю это.

– Что? – кажется, Кейт не понимала, о чём я говорю, полностью отдавшись во власть ощущений, – что сделаешь? Что это? Может быть, мы пойдём в дом?

– Вообще-то я имел в виду, что согласен на очередное лечение, но твоя идея мне нравится намного больше.

– Ты неисправим, – улыбнулась она, слезая с колен, и направляя кресло в сторону дома.

– Я неисправим? – притворно возмутился я. – Я спокойно сижу в кресле, а вот ты, кажется, уже вовсю представляешь, что именно я тебе предложил.

– Стукнуть бы тебя за твои шутки, – снова засмеялась она.

– Ты же знаешь, что бить беспомощных противозаконно? – спросил я, когда мы были уже у дома.

– Сейчас я проверю, насколько ты беспомощен, – ответила она, открывая дверь в дом, а после – запирая её на ключ, а вместе с ней и запирая дверь в прошлое.

Уже в спальне я осознал, что так и не спросил Кейт, что же она загадала на прошлый Новый год.

Глава 51. Том.

Несколько дней спустя

В назначенный день я приехал по адресу к Густаву для того, чтобы поговорить о его возможной помощи мне на суде. Дверь мне открыла приятная женщина восточной наружности и пригласила войти внутрь. Я с удивлением огляделся – словно попал в музей или галерею. И дело было не в богатстве и роскоши – повсюду были картины. Они практически полностью закрывали все стены, оставляя лишь небольшие промежутки, в которых можно было заметить обои с витиеватыми узорами.

– Красиво, верно? – раздался голос с лестницы, и ко мне спустился молодой человек лет двадцати. – Это мама рисовала. Она была художницей, мечтала, что однажды её картины будут висеть в одной из галерей. Однако не успела, умерла раньше, чем того заслуживала.

– Никто не заслуживает ранней смерти, – тихо сказал я, не в силах оторвать взгляд от картин, – кроме, разве что, преступников.

– После того как мама умерла, – молодой человек словно игнорировал мои слова, – отец развесил все её картины, которые смог вместить этот дом, словно отдав дань памяти ей и сделав галерею здесь, в стенах, где она провела самые лучшие дни своей жизни. Проходите, пожалуйста, в столовую, мой отец ждёт вас, – вежливо пригласил меня он.