подарок для бывшего

Единственное, чем я могу себя хоть немного оправдать, так это мое расшатанное психологическое состояние. Я нахожусь в некой прострации который день подряд из-за произошедшей аварии и здоровья Артема.

Меня словно марионетку вывели на сцену импровизированного театра. Кукловод Кристина дернула за несколько ниточек и я, за неимением другого пути, добровольно пришла «выступать» на главной сцене. Пришла отыграть свою часть несуществующей пьесы перед единственным зрителем дома – Костей.

Он, к слову, был удивлен постановкой не меньше моего. Но выдержка Воронцова посреди этого фарса сработала лучше моей. На это, по всей видимости, повлияли прожитые годы с Кристиной. Возможно, она не впервые устраивает ему подобные постановки, поэтому ужу какой-никакой иммунитет имеется к ее выходкам.

Как я могла купиться на все это? До сих пор не понимаю. Ведь я четко помню, что история с суррогатным материнством изначально вызывала во мне массу противоречий и непонимания.

Помню как смотрела на девушку второй раз в жизни, помню как вдруг она просит меня выносить ее ребенка. В первую очередь меня поразили легкость и восторг, с которыми она говорила. И все равно это не заставило меня усомниться в правдивости ее слов.

Уже сейчас, прокручивая в голове весь наш разговор, я четко отслеживаю нестыковки. Выходило все так, будто мы с ней не о зарождении новой жизни говорили, а про дизайнерские туфли из крокодиловой кожи.

И почему именно с ней мне «посчастливилось» столкнуться в тот день? Почему, Вселенная? Зачем ты снова подкидываешь мне новых испытаний на прочность? Уверенна, что я смогу выдержать и такую ношу? А я вот очень в этом сомневаюсь.

Я целый год убеждала себя, что Косте срочно понадобилось уехать из города, чтобы стало хоть немного легче. С трудом заставила голову поверить собственным доводам. Повторяла раз за разом, что мы с Костей теперь живем в разных городах, а может даже и в разных странах, и именно поэтому Воронцов не появляется в моей жизни. Поэтому его не гложет ни совесть, ни любопытство, поэтому он не предпринимает никаких попыток, чтобы увидеться и поговорить.

Но зачем тогда Костя не давал уйти прочь той ночью? Зачем настаивал на том, чтобы мы все равно ночевали в одном доме? Или этого на самом деле не было? Моя память играет со мной в злую игру?

Ведь, как выяснилось, Воронцов никуда не переезжал, срочно не покидал пределы страны.

Мы с ним все еще делим один город на двоих. И я по прежнему проживаю по старому адресу. А это значит, только одно: Костя с легкостью перевернул страницу и продолжает жить. В отличие от меня – глупой, наивной дурочки, которая все еще ждет, что он появится однажды на моем пороге.

От собственного самобичевания и грустных мыслей глаза в момент наполняются слезами, а в горле образовывается неприятный ком. Гляжу на серый потолок такси и часто моргаю.

Хватит плакать, Вера. Хватит лить слезы из-за него. Не достоин. Пора уже вырвать с корнем из своей книги жизни главы под названием «Константин Воронцов», раз просто перевернуть их не получается.

– Привет, мое солнышко. Ты уже успела соскучиться по маме? – подхватываю на руки дочь и кружусь вместе с ней.

– Исе, исе, – весело хохочет Женечка, хватаясь маленькими пальчиками за мои волосы. Хватка уже у нее как у взрослой обезьянки. Кажется, в следующий раз я могу лишиться приличной копны собственных волос. Впредь надо быть осмотрительнее.

Эти житейские неприятности ничто по сравнению с ноющими пульсациями в области разбитого сердца. Я делаю вид, что не чувствую ничего.

Прижимаю малышку к себе и осторожно, открывая пальчик за пальчиком, освобождаю свою шевелюру от крепкой хватких дочери.

– Привет, Кать. Еще тебе раз спасибо, что посидела с Женей. – Смирнова кивает в ответ на мою благодарность.

– И как все прошло? – спрашивает Катя, когда мы все вместе идем к детской площадке.

– Лучше не спрашивай.

– Глава семейства оказался тем еще павлином, да? Забраковал тебя с порога и поэтому надо срочно вернуть все деньги? А я говорила тебе, что схема гиблая какая-то. Мутная эта Кристина, вместе со своими байками.

– Все намного хуже, Кать. История девушки выдумана практически от и до. – с грустью признаюсь я.

Женька ковыряется лопаткой в земле около лавки, где мы сидим с Катей. Мы так проводим каждую прогулку, потому что в детской песочнице дочь сидеть не любит. Там противный песок, который заползает в ее сандалики и мешает моей девочке ходить.

– То есть как?

– А вот так. Кристина все выдумала, чтобы провести «следственный эксперимент». Потому что ее муж – Воронцов Константин Александрович.

– Погоди, погоди. Ты хочешь сказать, что твой Костя и ее муж – это один и тот же человек? – киваю головой на вопрос подруги. – Во дела-а. Так, стоп. Еще вопрос. Он что женат?

– Уже вроде бы как нет. Не знаю. В моей голове все рассказы Кристины смешались. Я не понимаю где она врала, а где говорила правду. А когда я увидела перед собой Костю, то, кажется, мозг вообще отказался работать.

– Ну ты даешь, Вер. До сих пор что ли любовь-морковь к нему?

За нашими спинами раздается громкий сигнал автомобильного клаксона. Спасибо

– Да чтоб тебя. Сёма! Ты, как всегда, вовремя. – Наигранно возмущается моя подруга и помогает мне сложить игрушки в коляску.

– Как ваши отношения с ним, Смирнова? – толкаю подругу под локоть и весело подмигиваю.

Еще пару лет назад Катя открещивалась даже от мысли про свидание с Прохоровым. А теперь они почти каждый день проводят вместе.

– Семен оказался не таким уж и противным парнем, как я посмотрю.

Подруга лишь жмет плечами, мол, что тут скажешь. В жизни бывает всякое.

– Привет, Семен. Спасибо, что согласился нас подвезти. Сколько с меня за бензин?

– Верка, ты опять за старое? – Прохоров выходит из машины и помогает положить коляску в багажник своего хэтчбека. – Садитесь в машину и пристегивайтесь. Про деньги даже не заикайся. Ты как член семьи для моей Кати, значит и для меня тоже. А у меня есть одно строгое правило: с родственников я денег категорически не беру.

Смотрю в этот момент на подругу и подмигиваю ей. Парень оказывается «что надо».

– Тогда с меня кофе и пирог с вишнями, Семен. После больницы. – уже сидя в машине предлагаю я. Мне все еще некомфортно, что чужой человек просто так тратит свое время, помогая нам.

– А вот пожрать – это всегда я готов. – радостно резюмирует Прохоров.

На территорию больницы мы попадаем через тридцать минут. Не успеваю выйти из машины, как Женя уже тянет меня к ближайшей клумбе. Возле парковочных мест у детского отделения кто-то высадил целые цветочные композиции в бетонных вазонах. Красные, желтые и розовые тюльпаны манят глаз маленькой модницы.