подарок для бывшего

Когда моя коленка соприкасается с ногой Кости, я вздрагиваю. Будто маленький разряд электрического тока пробегает по телу. Чувствительное обоняние ловит знакомые ноты терпкого мужского парфюма. Бессознательно делаю вдох поглубже. Спящие в животе бабочки вновь начинают махать своими маленькими крыльями. Щеки краснеют от таких забытых реакций тела.

Разволновавшись вскидываю вверх подбородок и тону в кофейных зрачках Кости. Прямое попадание, неразрывный контакт и нарастающий трепет в душе.

Как много между нами всего было – страсть, влюбленность, нежность, и в то же время как мало – мало времени, мало разговоров, мало откровений. С той самой первой встречи, с той самой дурацкой аварии у нас было всего лишь одно совместное лето и целых два года порознь.

А дальше что?

Нога дочери соскальзывает вниз между рейками. Я не сразу заметила это. Вместо меня Женьку подхватил Воронцов. Одной рукой он удержал дочь в вертикальном положении, второй – быстро достал застрявшую детскую ножку. Дочь не успела даже пикнуть.

Одно мгновение и большими руками ее уже держит едва знакомый дядя.

– Па-па! – по слогам произносит веселая Женька и тут же тянется любопытными ручками к подбородку Кости.

Маленькие пальчики пытаются ухватиться за короткую бороду мужчины, но она не поддается. Дочь начинает хмуриться и с двойным рвением старается приручить колючие волоски.

Не знаю кто больше из нас опешил: я или Костя. Или мы оба. Он в шоке от смелых прикосновений ребенка. Я в шоке от того, как Женя быстро подхватила новое для себя слово.

Типичная материнская обида подступает к горлу, а слезы вот-вот покатятся из глаз. Моргаю быстро-быстро.

Ну как так? Что за несправедливость?

Чтобы научить ее выговаривать слово «мама» я потратила больше месяца, постоянно проговаривая каждое свое движение: мама пришла, мама наклонилась, мама принесла, мама готовит и т.д.

Воронцову же не пришлось даже рта раскрыть, вместо него все сделала я.

– П-привет! – несмело обращается к собственной дочери Костя. Улыбается даже глазами глядя на нее.

Женька, услышав низкий мужской голос, встрепенулась и подняла свои глазки-пуговки чуть повыше заросшего мужского подбородка. Через секунду от спокойной девочки не остается и следа. У дочери начитается дичайшая истерика.

– Ма-а-а-а! А-а-а-а-а! – с диким воплем на всю территорию больницы кричит Женька, брыкается и вырывается из рук Воронцова.

Тут же спешу на помощь растерянному новоиспеченному папаше. Забираю дочку к себе на руки. Пританцовываю на месте, поглаживаю ее по спине и проговариваю:

– Тише, тише, моя сладкая. Испугалась папу? Не бойся, моя хорошая. Мама рядом. И папа рядом. Па-па. Папа тебя не обидит, солнышко. Все будет хорошо. Не плачь, родная. – поворачиваюсь к Косте и показываю на коляску. – Там в кармане игрушка, подай, пожалуйста.

Воронцов быстро выполнят мою просьбу. Наши пальцы вновь соприкасаются на плюшевой игрушке. И снова очередной разряд тока.

Это природа так намекает, что даже спустя два года между нами искры летят как и прежде? Или это я все придумала? Опять впадаю во влюбленную зависимость? «Не рановато ли?» как говорит моя Катя.

Звонок от лечащего врача Артема прерывает внутренний самоанализ. Быстро сажаю дочь в коляску и мы все вместе спешим обратно в отделение. С ново силой накатывает страх за жизнь брата.

Костя вновь тянется к моей руке, но я намеренно прячу ее за спину.

– Не стоит. Я справлюсь сама. Как справлялась и раньше.

Глава 36.

Вера.

Через два часа за нами приедет Костя, а я все еще не уверена, хочу ли я ехать на эту турбазу. Ставлю турку на плиту и включаю газ. Надо выпить горячего напитка и хорошенько обо всем подумать.

Сегодня для всех на завтрак я приготовила пышный омлет и отварила любимые сардельки с сыром. Свою порцию мы с Женькой уже съели, теперь очередь родителей. Они как раз заходят на кухню и садятся за стол завтракать.

– Мам, вы точно с папой справитесь? А визит к Тёме как же? – обращаюсь к родителям, одним глазом продолжая следить за кофе. – Может я никуда не поеду?

– Да, прям там. Обязательно поезжайте. Жене нужен свежий загородный воздух. Пусть ребенок по траве босиком походит. Да и тебе не помешает отдохнуть и погреться на солнце. Пора убирать эти огромные синяки под глазами, Вер.

Мать с горем пополам пытается разделить на кусочки пышный омлет одной вилкой. Из-за сломанной левой руки взять нож себе в помощь она не может. Отец пытается пристроить загипсованную ногу под стол, но ему мешает прикрученный под столешницей брус.

– Пап, давай я помогу?

Делаю шаг в его сторону, но папа лишь отмахивается:

– Я сам могу. Рано ты меня в калеки записала. – Отец одной приподнимает несгибаемую ногу и перемещает ее куда надо. – Вот, видишь? Со мной все в порядке. Поезжай уже с Женькой, ради бога. Дай нам с матерью от вас отдохнут хоть денек.

– Ну, пап…

Вскипевший кофе не дает закончить мне предложение. Срываю турку с плиты голой рукой и тут же ойкаю от боли. Бросаю горячую посудину на соседнюю конфорку и трясу обожженными пальцами в воздухе.

– Черт, как же больно.

– Под воду, Вер, под холодную бегом подставляй пальцы.

Мама тут же подскакивает с места и бежит к холодильнику. Достает оттуда спрей против ожогов и протягивает мне.

– Обработай скорее.

Смотрю на покрасневшие пальцы и покрываю их охлаждающей пеной. И зачем я только согласилась на эту поездку? Сердобольная моя душа.

Воронцов пригласил нас с дочерью на выходные загород. Аргументировал приглашение тем, что в понедельник улетает в командировку в Азию и его не будет минимум неделю. Поэтому перед вылетом ему бы хотелось провести больше времени с Женей.

«И с тобой, Вер.» – отдельно выделил тогда Костя. А я сделала вид, что совершенно не поняла его намека, и дала согласие на поездку только из-за дочери. Женьке действительно не помешает сменить городскую суматоху на загородные размеренные пейзажи. Быть может в новых условиях она охотнее пойдёт на сближение с родным отцом.