Подарок

Она никогда и не подозревала в себе способности к тому, что творилось с нею сейчас. Захлестнувшее ощущение было древним, как сама жизнь. Она выгибалась навстречу ему, вскрикивала испуганной лесной птицей, хватаясь за ткань его рубашки, которая все еще была на нем.

Когда вся одежда наконец упала к ее ногам, он подхватил ее на руки и отнес к широкой кровати с красным изголовьем. Его рубашка приземлилась рядом с ее платьем, а вскоре и последние предметы гардероба были безжалостно сосланы прочь.

Она понимала его тело так же, как и он ее, словно они всегда знали друг друга. С самого начала времен, с первого мгновения, с первого вздоха. Виктория смотрела в его потемневшие от желания глаза и уже не сдерживала стоны, которые он вызывал у нее подобно опытному музыканту, касавшемуся самых потаенных струн. Она узнала себя настоящую, такую, какой ее создала природа, свои желания и страхи, свою страсть и силу, чувственность и нежность. И когда самый сильный прилив наслаждения обрушился на нее ошеломляющим откровением, ей показалось, что она растворилась, исчезла, растаяла, готовая принять его рвущуюся страсть без остатка, вжимаясь всем телом, всхлипывая и шепча что-то на языке самой любви.

Они были словно две жертвы кораблекрушения, выброшенные на берег, ошеломленные и уставшие. Но буря, разбившая корабль их сомнений, принесла обоим абсолютное и неоспоримое счастье. Виктория приходила в себя на широкой груди Уильяма, чувствуя, как рядом учащенно бьется его сердце. Он не был ее первым мужчиной, но теперь совершенно точно знал, что именно ему суждено открыть для нее мир чувственного наслаждения.

— Со мной никогда еще… — открыв глаза и немного придя в себя, тихо призналась она, подтверждая его догадки.

Я знаю, моя дорогая… — сказал он и коснулся поцелуем ее разгоряченного лба, нежно отодвинув прилипшую к нему прядь каштановых волос, выбившуюся из безнадежно испорченной прически. Безупречно застеленную кровать в спальне принца-регента также не миновала печальная участь.

— Похоже, наша экскурсия немного затянулась, — с улыбкой глядя ему в глаза, продолжила Вик.

— Это была восхитительная задержка, и я счастливейший из гидов! — ответил он, награждая поцелуем ее зардевшиеся щеки, подумав, что эта роль теперь подразумевает нечто большее, чем сопровождение по старинному особняку.

— Надеюсь, мы не очень шумели, и Ваши слуги не побегут к викарию за святой водой? — слегка смущенно спросила она, испугавшись, что их могли услышать.

Ее обеспокоенное личико не могло оставить Мельбурна равнодушным. Он притянул ее к себе и нежно прошептал:

— Не волнуйтесь, любовь моя, в этом доме хорошо знают, когда и где не следует находиться, — он заставил себя отодвинуться, оперся на локоть и, проведя пальцем по ее обнаженному плечу, сказал с сожалением: — Как бы мне ни хотелось остаться здесь, с Вами, но все же нам необходимо вернуться в свои покои и встретиться как полагается за пятичасовым чаем. Наша экономка мисс Эттли неусыпно следит за соблюдением традиций. Будем благоразумны и не станем вызывать ненужное любопытство.

Вик послушно закивала головой и сказала с лукавой улыбкой:

— Тогда Вам придется выполнить обязанность Рози. Ведь сама я вряд ли справлюсь.

— Для меня это станет истинным удовольствием, — ответил он, и они принялись с заговорщицким смехом обшаривать спальню, разыскивая выпавшие из прически изящные шпильки.

Глава 11

Вечерний чай был накрыт в одной из гостиных первого этажа с прекрасным видом на озеро. Отменно начищенное столовое серебро отражало мягкие отсветы свечей и языки пламени зажженного камина.

На правах единственной дамы за столом, Виктория разлила чай по чашкам веджвудского фарфора и в восхищении застыла перед горкой с овсяным печеньем, сэндвичами, медовыми коврижками, бисквитами и тёплыми масляными булочками. Джем, масло и мёд заняли своё достойное место рядом с этими рукотворными чудесами здешней кухни.

Ощутив голод после столь интенсивного и романтического досуга, Уильям и Виктория не заставили себя долго уговаривать и решительно потянулись к серебряной этажерке. Пальцы их непроизвольно встретились на ярусе сэндвичей, и в ходе непродолжительной борьбы великодушия, виконт стал обладателем ржаного с копчёным лососем, а гостья довольствовалась пшеничным с огурцом.

Интимность накрытого на две персоны стола не предполагала посторонних глаз, и они открыто наслаждались непринужденной беседой, изредка прерываемой нежными взглядами и «случайным» касанием рук. Виктория удивлялась естественности и гармонии этого момента. Словно они нашли какой-то неведомый остров в океане времени и пребывали на нем, забыв обо всем на свете. Здесь он просто был ее мужчиной, а она его женщиной, все остальное было сейчас неважно.

Улыбаясь уголком губ очередному остроумному замечанию Вик, Уильям вдруг понял, что делало её такой волнующей, такой притягательной для него с самой первой их встречи. Хотя она не была такой классической красавицей, как миссис Нортон, пикантной и порывистой, как Каро или обезоруживающе невинной, как королева, но в каждой ее милой улыбке и жесте была искренность и природное обаяние, так редко встречавшиеся ему в дамах света. Он любовался ее немного детским овалом лица и чуть вздернутым носом, яркими глазами глубокого кофейного оттенка, с теплотой смотревшими на него из-под густых ресниц. Его откровенно радовала та неожиданная смешливость и лёгкость, с которой они могли говорить на любые темы. А ведь когда-то он думал, что сарказм, так долго бывший его верным союзником, напрочь вытравил простое чувство юмора.

— Завтра утром я хотел бы показать Вам окрестности Брокет Холла. Они прекрасны и заслуживают Вашего внимания. Как Вы относитесь к конным прогулкам? — спросил Мельбурн, вопросительно глядя на Вик.

— Думаю, что смогу вспомнить уроки верховой езды…, но не уверена, что так же хорошо сижу в седле, как дамы вашей эпохи, — ответила она, подумав: «Наконец-то пригодятся уроки частной школы для девочек, куда меня спровадила мама»

— Вот только платье… — начала было она, но он уже все понял без объяснений.

— Не стоит волноваться из-за пустяков. Мисс Эттли позаботится об этом. Я дам соответствующие указания, — он улыбнулся совершенно обезоруживающе, — Уверен, что с лошадью Вы сможете совладать не хуже, чем с капризным и своенравным заказчиком.

Неожиданно их приятная беседа была прервана появившимся на пороге дворецким.

— Милорд, простите за беспокойство, но только что пришел Преподобный, а с ним целая орава ребятишек. Они, как водится, обходят сегодня все дома, поют рождественские гимны и пришли поздравить Вас, узнав о неожиданном приезде. Что прикажете делать?

Мельбурн едва заметно поморщился, он не любил таких неожиданных вторжений. Распорядившись, чтобы гостей проводили в залу-приемную с натопленным камином, он пригласил Викторию следовать за ним. Девушка немного растерялась, ей впервые предстояло встретиться лицом к лицу с викарием поместья.

Еще не дойдя до распахнутых дверей, Вик услышала знакомую песенку. Именно ее она разучивала давным-давно для рождественского утренника в школе! Живописная толпа ребятишек старательно выводила звонкими голосами «The Holly and the Ivy». В памяти тут же воскресли годы ее детства, когда они с родителями уезжали на уикенд из шумного Лондона в Сассекс и, ведя размеренную деревенскую жизнь, ходили по воскресеньям в церковь, что была неподалеку от их коттеджа. Инициатива в соблюдении традиций всегда принадлежала отцу. Он находил в этом нечто особенное, поэтому в праздник они собирались за красиво накрытым столом и тепло встречали таких же маленьких исполнителей рождественских гимнов из соседней деревушки.