Подарок

Они двинулись кратчайшим путём через мост к главному дому, не переходя на галоп. Еще издали у парадного крыльца был заметен щегольской лакированный экипаж с гербом Палмерстона. Лорд Генри привез новости из Лондона. Но каково же было их содержание? Сердце Виктории почему-то тревожно замерло.

Министр иностранных дел был как всегда воплощением галантности и обходительности. В каждом слове и жесте этого обаятельного немолодого мужчины обнаруживались привычки опытного ловеласа. Уильям вновь почувствовал уколы совершенно мальчишеской ревности, когда Генри при встрече задержал руку Виктории чуть дольше положенного, сделав комплимент «такому очаровательному пажу». Искушенный глаз определенно не мог не оценить ее изящную фигуру, обтянутую форменным бархатом мужского костюма.

Палмерстон привез Мельбурну письмо от королевы и документы, требующие срочного рассмотрения. Кроме того, вместе с ним прибыл обещанный гардероб для Виктории. Увесистый сундук уже был перенесен в будуар. Вик смущённо улыбнулась и попросила передать леди Эмили свою искреннюю благодарность за заботу. Мужчины, оживленно беседуя, направились в рабочий кабинет хозяина, а ей оставалось лишь последовать за экономкой и заняться примеркой вещей.

«У Энтони случился бы приступ эстетического экстаза», — подумала она, рассматривая выполненные с большим вкусом платья, шляпки, шарфы и перчатки, разложенные сейчас на кровати и креслах ее спальни. Почти все, что было подобрано Леди Палмерстон, оказалось впору. Рози пришлось лишь немного подогнать их по росту миниатюрной хозяйки. Некоторые предметы гардероба откровенно развеселили Вик, особенно нижнее белье. Так вот, оказывается, почему дамам приходилось ездить в женском седле! Мисс Эттли непонимающе наблюдала за странной реакцией молодой гостьи на отсутствие внутреннего шва у шелковых панталон, но старалась по обыкновению деловито и подробно отвечать на все ее вопросы.

Приняв тёплую душистую ванну, необходимую после конной прогулки, Вик переоделась в одно из элегантных «домашних» платьев, которое по обилию юбок ничуть не уступало вечерним туалетам. Жаль, что нельзя было обойтись и без корсета, хотя к этому аксессуару она уже начала потихоньку привыкать. Рози как всегда проворно помогла его зашнуровать, застегнула маленькие потайные крючки на спине платья и уложила слегка влажные волосы Виктории в простую дневную причёску.

Виктории нужно было чем-то занять себя до ланча, пока Мельбурн и Палмерстон работали в кабинете. А занятие, в отсутствие компьютера и Интернета, напрашивалось само собой. Хопкинс был немало озадачен ее неожиданной просьбой раздобыть принадлежности для рисования. Инцидент с рождественским угощением стал причиной его настороженного отношения к этой странной молодой леди. Но нельзя было отрицать, что она практически в одночасье заставила виконта пересмотреть все свои давние привычки. Таким помолодевшим и безрассудно счастливым камердинер не видел его уже много лет.

Как только в руках Вик оказался небольшой альбом в плотном переплете и несколько угольных карандашей, она отправилась на собственную экскурсию по Брокет Холлу. Акварельные краски и подходящую бумагу Хопкинс обещал доставить чуть позже — Виктории не терпелось запечатлеть богатую цветовую палитру особняка. На бумаге то и дело появлялись сделанные ее умелой рукой наброски старинных интерьеров эпохи ампира. Каждая комната в бесконечной анфиладе парадных покоев была живой иллюстрацией к истории искусства, которую она когда-то штудировала в колледже. Не удивительно, что Мельбурн пришел в замешательство, увидев современный вид поместья. В его время все здесь выглядело более впечатляющим.

Ее взгляд остановился на небольшом овальном портрете совсем юной девушки с большими голубыми глазами и чуть приоткрытым ртом, необычной прической из двух косичек вокруг ушей. Лицо было открытым и милым, несмотря на официальный статус портрета и внушительную раму. Вик поразило явное сходство между ней и молодой королевой. Если бы не цвет глаз, оттенок волос и рисунок рта, можно было бы считать их сестрами-близнецами. В душе против воли завозилась скользкая отравляющая ревность. Неужели именно эта внешняя особенность привлекала Уильяма к ней с первой минуты? Может быть, глядя в ее лицо, он вспоминал другую Викторию?

Утреннее признание выглядело таким искренним, таким настоящим, что она отбросила всякую мысль о возможном возвращении домой, намереваясь остаться здесь навсегда. Теперь же, стоя перед изображением королевы, она вновь погрузилась в непрошеные, тревожные раздумья.

Вик порывисто развернулась и зашагала по направлению к библиотеке. Здесь она почти наугад выбрала томик Шекспира и устроилась в одном из кресел, чтобы забыться и скоротать время за чтением любимой пьесы. Но строчки все время путались у нее перед глазами, а мысли то и дело уходили совсем в другом направлении. Наконец, она сдалась, с досадой захлопнув книгу. Попытка выбрать что-либо другое и углубиться в увлекательное чтение закончилась тем же. Перелистав с полдюжины фолиантов, Виктория поняла, что так просто ей не избавиться от забравшихся в душу назойливых сомнений. К счастью, вскоре старинные часы гулко оповестили обитателей поместья о времени ланча, и Вик нужно было поспешить в малую столовую.

За столом она почти позабыла о своих тревожных мыслях, не в силах противостоять уморительным остротам Палмерстона, который беззлобно подзадоривал Мельбурна, вызывая ее невольную улыбку. Вик старалась делить внимание поровну между своими титулованными собеседниками, но все же иногда недовольный взгляд виконта давал понять дамскому угоднику, что тот слишком увлекся. И как только леди Эмили удавалось столько лет удерживать его привязанность?

После ланча, проводив зятя и снабдив его самыми подробными инструкциями, Мельбурн предложил ей прогуляться в сторону оранжереи. Иначе он, упаси Боже, начнёт набирать вес, сибаритствуя вдали от Лондона. Подтянутая фигура виконта к полноте явно не располагала, и Вик не смогла скрыть улыбку, услышав его напрасные опасения.

Когда Уильям предложил ей свою руку, она в очередной раз отметила, какой маленькой казалась рядом с ним и как ей это нравилось. Совсем не так уютно она чувствовала себя с долговязым Альбертом, который почти не заботился об удобстве своей миниатюрной спутницы, занимая стоячие места на рок-концертах или изредка танцуя с ней на студенческих вечеринках. Виктории быстро надоедало задирать голову и привлекать его внимание, когда он в очередной раз задумывался над посетившей его «гениальной» мыслью.

Она видела, как Мельбурну не терпится показать прекрасные цветники, разбитые под его умелым руководством и ставшие гордостью Брокет Холла. В этой части обширного имения Виктории ещё не приходилось бывать. Живая изгородь из остролиста тянулась вдоль боковой аллеи и местами была опутана клубками омелы. Оранжерея Брокета поражала не столько своим размером, сколько изяществом и пропорциональностью стеклянных и несущих стен.

Войдя через прохладный тамбур с плотными драпировками, они словно оказались в царстве Флоры. Расторопный Хопкинс, сопровождавший их на некотором расстоянии, осторожно принял пальто и цилиндр виконта, а затем капор и тёплый меховой плащ Виктории. Находиться здесь в верхней одежде было невозможно. Тёплый влажный воздух, насыщенный ароматами цветов с непривычки пьянил, и Виктория поневоле позавидовала садовникам, одетыми в свободные блузы и короткие суконные панталоны.

К ним навстречу по аккуратной дорожке из песка подошёл смотритель этих райских кущ и главный садовник поместья. Это был сухонький и подвижный старичок в белой рубашке с закатанными по локоть рукавами и ярком атласном жилете. На талии ученого мужа был повязан местами уже испачканный землёй фартук, а в руке зажата потрепанная книжица и карандаш. Он искренне обрадовался, увидев Мельбурна с молодой гостьей, и его живые глаза с интересом посмотрели на гостью.

— Как поживаете, мистер Финчер? — спросил Уильям. — Не помешаем Вашим научным трудам? Старичок галантно пожал протянутую руку Вик и заверил хозяина поместья, что очень рад их визиту. — Мисс Кент должна увидеть сегодня все самые лучшие экземпляры! Вы ведь покажете ей итог наших многолетних трудов, — прибавил Мельбурн скромно, пропуская вперёд себя Викторию и откровенно наслаждаясь ее непосредственной реакцией на разнообразие и краски цветущих грядок и увитых шпалер.

Она тут же залюбовалась прекрасными цветами орхидей, которые, словно яркие легкие бабочки, окружали плотные стебли с упругими завязями новых бутонов. Шелковистый, сладкий и немного жасминовый запах гардений наполнял воздух. Роскошные пионы самых нежных оттенков, хрупкие камелии, изысканные розы заставляли замереть от восторга. Это место было по-настоящему сказочным, совсем не удивительно, что Мельбурн так гордился им и часто любил здесь бывать.

Проведя своих спутников почти до самого конца оранжереи, и давая Вик подробные пояснения, мистер Финчер откланялся, сославшись на неотложные дела. Они сели на изящную скамью рядом с маленьким фонтаном, и Уильям начал увлеченно рассказывать Виктории о языке цветов, который был почти неизвестен девушке XXI столетия. Букет мог стать настоящим посланием, говорящим об обожании, увлеченности, любви или сожалении. Это был образный язык куртуазной и чувственной эпохи, полной тонких условностей, но таящей в себе нечто необъяснимо притягательное для последующих поколений.