Подчини волну!
Шрифт:
И вовремя, потому что она как раз вышла из ванны, при этом практически преобразившись. Все-таки, правы бабы, которые говорят, что от шмоток многое зависит. В джинсах и большом, будто он ей велик был, свитере она выглядела гораздо моложе, чем в халате. И, как ни странно, стройнее. А еще... проще.
– Держите, это таблетки, которые я вам обещала.
Дем уставился не на протянутую ладонь, в которой лежал ядовито-оранжевый пузырек, а на докторшу. Ни про какие гребанные таблетки он никогда не слышал. Собственно, они ему на хрен не сдались.
– Это снотворное, - пояснила она,
– Точнее, не снотворное даже, а успокоительное. Хорошее. Никакой вялости или сонливости с утра нет. Но уснуть помогает. Две капсулы перед тем как лечь. Больше принимать не надо, не поможет. Но и передозировки оно не дает. Берите.
Лейтенант открыл рот, чтобы популярно объяснить ей, куда стерве следует идти, предварительно запихав ее «успокоительное» в задницу.
– Мне они помогают. Когда... когда совсем край, - добавила она тихо.
И бешенство схлынуло. Не совсем, но уровень его понизился где-то до района пупка. Наверное, она была классной актриской. Впрочем, эти лощенные дамочки все такие. Но Дему померещилось, будто ей признаться в том, что она пьет снотворное было ничуть не легче, чем ему таблетки взять.
Что ему там еще примерещилось, он и сам не понял. Только в ответ лейтенант собственную руку протянул. Докторица наклонила ладошку над его, как будто воду переливая. И пузырек соскользнул в демову ладонь. Как будто гребаный ритуал какой-то.
Парень убрал таблетки в карман. Благодарить он ее даже и не собирался. Собственно, как и не собирался принимать какую-то там отраву. Но она, кажется, не ждала от него ни первого, ни второго.
Зато все честно.
[1] «Святая Мария, молись о нас, грешных». Неканоническая фраза - выпущено «матерь Божья».
[2] Дама - в некоторых культах, берущих истоки в католицизме, так называют Богоматерь (от «миледи» - буквально, «моя хозяйка», «госпожа»).
Глава восьмая
Глава восьмая
Прежде чем возвращаться на Базу, Вейр необходимо было закончить пару дел. И в присутствие ее охранника сделать это оказалось куда сложнее, чем собрать собственные вещи. Она чувствовала себя мышью, за которой неотрывно следит кот, сидящий в засаде. И знаешь, что он там, и неуютно, а то и откровенно страшно. Но и деваться тебе некуда. Никто тебе притаиться и переждать, пока он уйдет, не даст. Да она даже затылком его взгляд чувствовала. Почти физически ощущала, как он на череп давит. С этим надо было что-то делать.
Им вместе предстояло много времени проводить. Из слов Тира она поняла, что в одиночестве ее будут оставлять только в собственной комнате. Но это же невозможно - жить под постоянным контролем! Да фиг с ним, с контролем. Она бы пережила. Но когда на тебя так откровенно давят - это нервирует.
Только как исправить ситуацию? Предложить ему выпить чашку кофе и поговорить об их отношениях? Пригласить в ресторан? Прогуляться по парку? А, может, сыграть в психолога и популярно ему объяснить, что в основе всех его трудностей лежит психологическая травма?
Вейр невольно хмыкнула, представив, что он ответит на любое из этих предложений. И насколько
обогатиться ее словарный запас. Хотя парень разговорчивостью отличался примерно так же, как и дружелюбием.Поэтому пока приходилось только мириться.
Со своим поверенным она пообщалась без особых проблем. И даже, в конце концов, так увлеклась, отдавая распоряжение на счет клиники, персонала, оборудования и прочих насущных дел, что даже забыла о существовании охранника. Вспомнила только тогда, когда положила трубку и наткнулась на его взгляд. Очень выразительный взгляд. У парня явно был талант невербально выражать свое отношение. В данный момент он считал ее зажравшейся дамочкой, занимающейся всякой фигней.
Собственно, ей-то какое дело до его отношения?
Между прочим, его призрение шло не только от разницы между их культурой и воспитанием, но и от возраста. Откуда ему в его двадцать с небольшим разбираться в финансовых вопросах? Да он, никогда не имевший в своих руках суммы крупнее десятки, вообще вряд ли задумывался о таких аспектах жизни. Парня пожалеть стоило, а не злиться на него.
– Послушайте, - невольно ежась под его неприязненным, желтым взглядом, попросила Вейр.
– Мне нужно сделать один личный звонок. Очень личный. Не могли бы вы меня подождать в другой комнате?
– Не мог бы, - отозвался он.
И, кажется, в его «машинном» тоне даже намек на насмешку мелькнул. Доктор готова была поспорить, что он подумал, будто она собирается звонить любовнику.
– Это не то...
– начала она и тут же осеклась. С какой стати ее потянуло оправдываться?
– Вы можете хотя бы на пять минут побыть нормальным человеком и просто дать мне позвонить?
– Я - не человек, - заявила машина.
– И нет - не могу.
А вот это он в точку попал. Наверное, сам лейтенант подразумевал нечто другое. Но человеческого в нем действительно было не больше, чем в пылесосе. А еще Вейр не покидало ощущение, что он не просто с рвением относится к своим обязанностям, а откровенно издевается над ней.
Собственно, именно этого она и ожидала, правда? Но реальность оказалась гораздо хуже всех предчувствий разом. Если бы она могла, то отдала бы свою почку - только бы вернуться в кабинет Тира. И сказать, что никакого собственного мнения о личности охранника она не имеет. Если, конечно, им не станет этот молодой... Да чего уж там! Этот молодой придурок.
– Так. Прекрасно, - она потерла ладонью лоб, пытаясь сообразить, чтобы такое ему сказать.
– Вы решили меня достать и...
– Нет.
– Что «нет»?
– Вейр поняла, что с раздражением в голосе она переборщила.
Врач всегда, в любой ситуации, должен держать себя в руках. Иначе это уже и не врач.
– Я не решил тебя достать, - проскрежетал автомат.
– А как же это тогда назвать?
– Без понятия, - его плечищи равнодушно шевельнулись.
– Могу показать, как достают.
– И как?
– уже брякнув это, Вейр поняла, что говорит такое, наверное, не стоило.
Данный диалог подошел бы скорее какому-нибудь подростковому сидкому. Идиотизм, честное слово. Но неожиданно оказалось, что исправлять ситуацию уже поздно.