Подделка

Мои глаза слезились. Я могла бы заснуть прямо на земле. Мне надо было вставать очень рано, чтобы успеть в Гонконг на день рождения бабушки. Я слишком много выпила, сказала я, у меня синдром смены часовых поясов, пожалуйста, я едва стою.

Но им было все равно. Большая рука Кайзера Ши схватила меня за запястье и потянула за собой. Он сказал, что уже написал моему водителю и отправил его домой. Кто-то толкнул меня в просторный внедорожник, и я откинулась на спинку кресла, благодарная уже за это. Спустя несколько минут Кайзер Ши разбудил меня, пихнув локтем, и вывел из машины. Скоростной лифт унёс нас в в шикарную гостиную, заставленную роскошными бархатными диванами и низкими столиками из красного дерева, освещённую флуоресцентным фиолетовым сиянием. Хозяин провел нас в отдельную комнату, отгороженную ширмой во всю стену. Над нашими головами блестел мини-диско-шар.

Пока начальник полиции раздавал всем сигары, я отправилась в туалет, а следом в бар, где изумлённый бармен вручил мне эспрессо. Когда я вернулась, официант ставил на стол бутылки «Дом Периньон» и «Джонни Уокер Блю Лейбл», и, конечно, тарелку с фруктами. Воздух наполнила нежная струнная музыка, и вице-мэр запел о возлюбленной, которая вышла за дверь, даже не взглянув на него. У него был приятный баритон, тёплый и звонкий, не сочетавшийся с его грубыми манерами и вульгарной одеждой.

На середине песни в дверь ввалилась стайка девушек в одинаковых чёрных платьях-футлярах без бретелек, с номерными бирками, приколотыми к талии. Несмотря на густой макияж, было видно, что это очень юные девушки, может быть, даже подростки.

Пошли, пошли отсюда, крикнул начальник полиции и замахал руками, будто отгонял скот. Сегодня только караоке, сказал Кайзер Ши.

Девушки послушно скрылись за дверью. Вице-мэр продолжил петь, даже не сбившись. Начальник полиции выдохнул сигарный дым и закатил глаза. Я уже сказал им, когда мы приехали, никаких девочек.

Кайзер Ши протянул мне бокал шампанского, которое я решила не пить, и извинился.

Я спросила, для чего нужны номерки. Он сделал вид, что не понял вопроса.

Цифры. На девушках.

Ах, это. Чтобы легче было выбрать девушку, какая вам понравится. Но я мало что об этом знаю, я прихожу только петь.

Босс Мак здесь познакомился с Линьлинь?

Это был искренний вопрос, но Кайзер Ши хихикнул. У Линьлинь высшее образование. Она бы умерла, если бы вас услышала.

Моя головная боль вернулась с удвоенной силой. Я порылась в сумочке в поисках флакона с адвилом, но вспомнила, что оставила его в номере отеля. Мои мысли были полны несовершеннолетними фабричными работницами, мечтавшими стать подавальщицами, мечтавшими стать старшими подавальщицами, мечтавшими стать любовницами богатых стариков.

Я правда плохо себя чувствую, сказала я Кайзеру Ши. Должно быть, вид у меня был соответствующий, потому что вместо того, чтобы отмахнуться, он поставил бокал и сказал, что вызовет мне машину.

Двое других мужчин пели дуэтом под раскачивающийся ритм сальсы. Они махали мне и весело говорили: берегите себя, идите медленно. Может быть, они радовались тому, что теперь-то можно позвать девочек обратно.

Выйдя на улицу, я прислонилась к столбу, прижав к груди оранжевый пакет. Когда синий седан замедлил ход, Кайзер Ши открыл пассажирскую дверь.

Я поблагодарила его и пожала ему руку. До новых встреч, сказал он.

В груди у меня что-то сжалось. Я скользнула в машину и согнулась пополам, поражённая осознанием того, что теперь безвозвратно стала одной из них.

К каким еще тёмным сделкам были причастны эти люди? Скачкам, казино, возможно, другим видам подделок – электроники, фармацевтики, чего похуже? Винни никогда не выражала заинтересованности в том, чтобы выйти за пределы бизнеса, связанного с сумками, но я видела, как сложно уйти от жажды прибыли, как могут растягиваться и рушиться даже самые твердые моральные границы.

Как и вы, детектив, я часто думаю, чем сейчас занимается Винни, не придумала ли она какой-нибудь ещё более рискованный и прибыльный план. И хотя это, безусловно, был бы самый предсказуемый путь, мне хотелось бы думать, что она снова не оправдала наших ожиданий, отказалась от старых привычек и удалилась в тихий прибрежный городок, чтобы жить на свои сбережения. В моём воображении она целыми днями готовит, медитирует, читает, загорает на солнышке; у неё появился молодой человек, появились новые друзья. Да, я знаю, я только что говорила, как трудно отказаться от преступной жизни, но если кто-то и способен преодолеть любые трудности, разве вы не согласны, что это она?

Честное слово, детектив, это лишь мои рассуждения. Я не слышала о ней с того дня, как она сбежала. Я не знаю, где она. Я понятия не имею. Серьёзно, что нужно сделать, чтобы вы перестали спрашивать меня об этом?

Часть II

12

Винни приходит в себя в мягком кожаном кресле, на верхнюю половину её лица наложен пакет со льдом. Её глаза слегка пульсируют, как будто она случайно потёрла их после того, как резала перец чили. В её ушах – ровный успокаивающий шум волн, динамики объёмного звука чётки и чисты, будто она лежит на берегу спокойного белого песчаного пляжа, у неё под рукой ледяной коктейль и толстая книга в мягкой обложке, будто она далеко-далеко от этого кабинета врача на тридцать шестом этаже небоскрёба в одном из самых густонаселённых городов мира.

Это стало той ещё задачей – договориться о встрече с самым популярным пластическим хирургом Пекина, человеком, работающим всего два дня в неделю, офис которого увешан фотографиями, где он стоит рядом с китайскими кинозвездами, чьи гладкие белые лица неразличимы, как яйца из одной коробки.

В дверь тихонько стучат, и входит хирург, низким медовым голосом велит Винни не двигаться, расслабиться и не снимать пакет со льдом. Процедура, говорит он, прошла именно так, как планировалось. Через несколько минут придёт медсестра и объяснит, как ухаживать за швами, а после этого Винни может идти домой и пять дней спустя должна будет прийти на осмотр.

Она благодарит его, и её голос скрипит, как наждачная бумага. Хорошо бы он таким и остался.

Не стоит благодарностей, говорит хирург и уходит. Ходят слухи, что он настолько опытен, что делает восемь операций на двойное веко в день.

Анестезия ещё не полностью прошла, и когда Винни ложится на спину, она чувствует приятное раскачивание, как будто на борту самолёта, попавшего в лёгкую турбулентность.

Во время первой консультации хирург спросил, почему Винни недовольна изначальной процедурой наращивания двойного века. Она придумала какую-то историю о том, что нарастила его, когда ей было чуть за двадцать и всё, чего ей хотелось – сделать свои глаза как можно больше. Но теперь, когда она смотрит на свои фотографии, собственное лицо кажется ей таким неестественным, таким фальшивым.

Он рисовал на её веках фиолетовыми чернилами, показывая разные варианты, а потом ответил: вы правы, сейчас тенденция к более реалистичным образам. Молодые девушки не хотят быть мультяшками. Медсестра протянула ей зеркальце и сказала: вы такая милая.

Винни едва сдержала смех. С подведенными чернилами глазами она напоминала грустного клоуна.

Теперь рядом с ней материализуется та же самая медсестра, помогая сесть, протягивает пластиковый стаканчик с водой, говорит, что можно взглянуть, но не надо пугаться отеков и кровоподтеков, всё это совершенно нормально.