Подделка

Винни отмахивается от предупреждений и вглядывается в свое отражение. Даже несмотря на покраснение, отечность и остаточные чернильные пятна, ясно, что форма её глаз из круглой стала овальной. Она вертит головой туда-сюда, любуясь работой хирурга. Через пару недель, как только она в придёт в себя, будут записи на удаление родинок, инъекции в губы и щеки, микроблейдинг бровей, покраску волос. Возможности минимально инвазивных, максимально преобразующих косметических процедур безграничны. В какое интересное время она живёт! Когда группа экспертов по красоте закончит с ней работать, пусть кто угодно поднесёт объявление о розыске к её лицу и попробует сказать, что это один и тот же человек.

Но пока она должна затаиться. Она надевает солнцезащитные очки с линзами размером с блюдце, повязывает волосы шёлковым шарфом и тянется за своей оранжевой «Биркин». Когда она идёт по длинному коридору, медсестра порхает вокруг неё, щебеча, что пусть лучше Винни кто-нибудь встретит, пусть она не идёт домой одна. Когда Винни появляется в приёмной, секретарша присоединяется к зудению медсестры и говорит:

– По крайней мере, давайте вызовем вам такси, мисс Чжоу.

Винни просит их перестать беспокоиться.

– Путь займёт совсем немного времени. Я живу в пяти минутах ходьбы, – она сняла квартиру рядом с клиникой, вдали от туристов и крупных отелей.

Она выходит на улицу, и город смыкается вокруг нее. Осенний холод пронизывает её дубленку, от смога обжигает ноздри. Мимо проносятся люди, цепляя её портфелями с острыми краями. Нетерпеливый водитель нажимает на гудок, вслед за ним гудят другие, как нестройный оркестр. Сделав несколько неуверенных шагов, Винни останавливается, чтобы отдохнуть, и нехотя признаёт, что опасения персонала клиники были не напрасными. К счастью, подъезжает такси, чтобы высадить пассажирку, и она проскальзывает внутрь.

Оказавшись в маленькой съемной квартирке в Дунчжимэнь, Винни ещё раз проверяет засов, а потом падает на приземистый жёсткий диван. Вся мебель в этой квартире – приземистая и жёсткая, словно рассчитанная на гномов-аскетов. На чайном столике оживает её одноразовый телефон. На миг забыв о своём состоянии, она бросается к ретро-флип-устройству, и голова кружится так, что Винни едва не падает. Она снимает солнцезащитные очки и моргает раз, два, чтобы прийти в себя. Только один человек в целом мире знает, как с ней связаться, но осторожность никогда не помешает. Она проверяет номер, видит, что это Ава, и отклоняет вызов.

Когда она впервые увидела за идеальной, безупречной оболочкой Авы тьму, тлеющую внутри? Должно быть, ещё в Стэнфорде, в тот день, когда Винни поняла, что должна покинуть кампус и уйти из колледжа, прежде чем администрация поймёт, что она натворила.

В тот последний день она стояла на коленях перед чемоданом, торопливо собирая вещи, а бестолковая Ава нависла над ней, беспокоясь о том, что Винни пропустит экзамены.

– Хочешь, я скажу твоему методисту? Уверена, она что-нибудь придумает. Ребята часто попадают в чрезвычайные ситуации.

Винни хотелось швырнуть в неё чем-нибудь, чтобы она заткнулась. Ей нужно было подумать. Её учёба в Стэнфорде не могла так просто закончиться; должен был быть выход.

Ава закусила губу.

– Помнишь то эссе о Гамлете, над которым ты так много думала?

Винни свернула носки в клубок и бросила его в свой чемодан. Да когда же она замолчит?

– Хочешь, возьми моё, – предложила Ава (Все первокурсники гуманитарных курсов в тот или иной момент проходят «Гамлета».) – У меня пятёрка с минусом.

Несмотря на то, что сейчас эссе было меньшей из проблем, волновавших Винни, она перестала складывать свитера и повернулась к своей соседке по комнате.

– Зачем тебе это надо? – если бы Аву поймали, что было маловероятно, но не невозможно, ей тоже грозило бы исключение.

Ава села на кровать, провела пальцем по краю одеяла.

– Ты бы тоже написала на отлично, будь у тебя время.

– Но зачем тебе рисковать?

Ава расплылась в улыбке.

– Я не рискую. Если меня поймают, я, очевидно, скажу им, что ты у меня списала.

Десять лет спустя, когда Винни понадобились рекомендательные письма в поддержку её брака с Бертом ради грин-карты, первым человеком, которому она решила позвонить, была Ава, хотя они не общались все десять лет.

– Смотри, – сказала Винни. – Исходные данные плохие. Он вдвое старше меня. Он был женат на моей покойной тете. Мне нужна любая помощь, на какую я могу рассчитывать.

– Ты ведь любишь его, верно? – спросила Ава.

Винни молчала, не зная, как реагировать, и Ава вдруг расхохоталась.

– Хорошо, – сказала она, – сделаю что смогу.

В её письме было всё, что власти хотели услышать. Ава подробно рассказала об их совместном обучении в колледже (за исключением того, что оно длилось чуть более двух месяцев). Она хвалила Винни за упорство, чувство собственного достоинства, чисто американскую готовность нарушать условности и следовать своим мечтам (и зову сердца!). На двух страницах Ава описала отношения Винни и Берта как союз двух родственных душ. Перед началом интервью агент взглянула на письмо Авы и просияла.

– Моя дочь – тоже студентка Стэнфорда, полная стипендия, выпуск двенадцатого года.

В этом, подумала Винни, и заключается поразительный парадокс Америки: все они считают себя жалкими аутсайдерами, тогда как на самом деле образовали один гигантский загородный клуб.

Агент через стол пожала руку Винни.

– Добро пожаловать в США, – сказала она.

Пролетело еще десять лет, прежде чем Винни снова связалась с Авой. На этот раз ей нужен был муж Авы, но в глубине души она задавалась вопросом, не воспользоваться ли этой возможностью, чтобы познакомить Аву с новым направлением работы (её аккаунты в соцсетях показывали, что она ушла из фирмы.) Винни опредёленно не помешала бы помощь старой подруги и её опыт в области налогового права.

Спустя пару встреч Ава полностью перед ней открылась. Конечно, муж Авы, доктор, получивший образование в Гарварде, редко бывал дома и почти ей не помогал; конечно, ей больше не хотелось быть адвокатом, и, конечно, несмотря на все попытки, она не могла скрыть, что у её сына трудности в развитии. Насколько Винни могла судить, всю жизнь Авы можно было описать как безупречную на словах и насквозь прогнившую на деле. Винни было грустно видеть её такой. Её старая подруга заслуживала лучшего. Так что, когда Винни решила привлечь Аву в свой бизнес, она сделала ей одолжение. Как бы она ни нуждалась в помощи Авы, Ава нуждалась в ней ещё больше.