Подкидыш для депутата. Выбор сердца

А я… обычная женщина, потерявшая все. Но скоро мы поменяемся местами.

Едва успеваю заколоть последнюю прядь волос, подняв локоны наверх и слегка ослабив по бокам, чтобы придать прическе объем, как в комнату врывается Дима. Нагло, без стука.

— Готовы? — бросает небрежно.

В пару шагов оказывается посередине помещения, складывает руки в карманы. Задумчиво смотрит на Машу, потом на меня. Красивый, уверенный в себе и до тошноты приветливый. Все, как я и ожидала.

— Дим! — вспыхиваю я и поднимаюсь с места, вытягиваясь в полный рост плюс каблуки, невысокие и устойчивые. — Не смей так врываться! А вдруг я была бы не одета! — выпаливаю на эмоциях, но вскоре жалею об этом.

Обволакивающий медовый взгляд скользит по мне оценивающе, лаская тело, останавливается на ногах: знаю, что в этом платье они выглядят бесконечными. И возвращается к глазам.

— Я был бы не против, — подмигивает Дима ехидно и, помедлив, берет Машу на руки. — Мы тебя в машине подождем.

Смущенно откашливаюсь, не успевая придумать что-нибудь колкое в ответ. Собираюсь сдаться и молча последовать за Димой, но у двери он вдруг оборачивается и произносит шепотом:

— Я больше люблю, когда ты с распущенными волосами, — и как ни в чем не бывало покидает комнату.

«Да пошел ты!», — шиплю себе под нос, а сама вытаскиваю заколки из прически, позволяя локонам рассыпаться по плечам.

***

Для нашего «выхода в свет» Дима выбрал довольно уютное семейное кафе.

Стоит мне войти внутрь, как я сразу влюбляюсь в это место. Стены приятного оливкового цвета, яркий декор, комфортные диванчики. Помещение разделено на несколько зон: детский игровой городок, зона для совместного творчества и мастер-классов, собственно кафе, а также манеж для самых маленьких. По залу снуют аниматоры, которые тут же привлекают внимание Машеньки.

Дима, как обычно, берет инициативу в свои руки. Подзывает администратора, который любезно провожает нас к заказанному столику. Малышку же передает одному из аниматоров. Вздрагиваю и собираюсь воспротивиться. Не могу доверить моего ребенка чужому человеку!

— Не беспокойся, — берет меня за руку Щукин. — Во-первых, они профессионалы. Да и не посмеют моей дочери навредить, — напыщенно добавляет, однако внутренне я соглашаюсь с ним. — А во-вторых, — жестом указывает на диван, приглашая присесть, — мы будем рядом. Отсюда открывается отличный обзор. Я все продумал.

Изучаю долгим взглядом игровую зону, куда отправилась Машенька. Убеждаюсь, что манеж, заваленный игрушками, вполне безопасен, а аниматоры ни на шаг не отходят от вверенных им деток. С трудом, но все же заставляю себя успокоиться и посмотреть на Диму.

Он же предлагает мне сделать заказ, а сам выглядит напряженным. Совсем не похож на холодного, продуманного депутата. Сегодня Дима настоящий и… семейный. Если это тоже маска, то очень качественная.

Едва Щукин открывает рот, чтобы завести разговор, как его прерывает трель мобильного.

— Извини, это Емельяненко, — неожиданно отчитывается Дима.

Стоит мне услышать эту фамилию, как тело охватывает мелкой дрожью. Обнимаю себя руками, словно защищаясь, и невольно вжимаюсь в стул. Щукин мою реакцию принимает за обиду.

— Дай мне пару минут, котенок, — просит так трепетно, что почти верю ему. Почти…

Подняв палец вверх, тем самым призывая меня к молчанию, он прикладывает трубку к уху. Про себя отмечаю, что не уходит, а разговаривает в моем присутствии. Доверяет?

И все же не настолько, чтобы не запирать кабинет…

Общаются Щукин и Емельяненко, словно старые добрые знакомые. Справляются о делах друг друга, строят планы на ближайшую неделю.

А я тем временем нервно ерзаю на диване. Какой же все-таки грязный этот мир политики! Сколько в нем лицемерия и фальши. И никогда не знаешь, от кого ждать удара в спину. Взять хотя бы меня. Проникла в дом Димы, в его жизнь. Играю роль жены, а сама хочу уничтожить. Если подумать, не удивительно, что Дима стал таким. Будь он добрым и правильным, никогда бы не пробился во власть. Его бы перемололи и выбросили на свалку.

Впрочем, примерно такая судьба его и ждет в ближайшем будущем…

Что ж, они с Емельяненко друг друга стоят. Но мне все неприятнее слушать их теплый разговор. Не выдержав, поднимаюсь из-за стола и направляюсь в сторону манежа. Чувствую на себе изучающий взгляд мужа, но не оборачиваюсь.

Мне нужно успокоиться. Наблюдаю за счастливой Машенькой, которую почти не видно в ворохе плюшевых игрушек, и делаю глубокий вдох. Все будет хорошо, но позже…

Усилием воли заставляю себя расслабиться, как опять напрягаюсь всем телом, чувствуя знакомое прикосновение на своей пояснице. Рука Димы ползет вдоль позвоночника, поглаживает спину, а сам он устраивается рядом.

Со стороны мы наверняка выглядим, как настоящая семейная пара. Счастливая, любящая. Но это лишь иллюзия. Как и вся жизнь Димы. На секунду становится даже жаль его.

И я совершаю роковую ошибку. Выпаливаю то, что не должна была.

— Как хорошо ты знаешь Емельяненко? — произношу тихо, но сурово. — Как давно?

Поворачиваюсь к Диме и перехватываю его удивленный взгляд. Не понимаю, почему, но мне важен его ответ сейчас. Хочу знать, насколько все запущено.

Глава 7

— Кхм, — откашливается Щукин, будто время тянет. — Емельяненко знаком с моим отцом, работали вместе. А недавно он сам предложил мне свою помощь в проведении предвыборной кампании. Грех от такого отказываться, — подмигивает мне, однако я его энтузиазма категорически не разделяю.

— И как о нем твой отец отзывался? Они дружили? — мой язык окончательно прекращает слушаться голоса разума.

— В нашем деле нет друзей, — на полном серьезе выдает Дима, и это вселяет надежду. — Что касается работы, то в этой сфере у отца претензий никогда не было.

— Хм, — выдыхаю я, потому что пазл все никак не хочет складываться.

Не понимаю, что происходит. А главное, почему? Ведь всему и всегда есть причина. Но в отношении Емельяненко к Диме я ее пока найти не могу. Что ж, может, и не нужно!

— А почему ты спрашиваешь? — муж смотрит на меня изучающе.

— Просто интересно, — пожимаю плечами и включаю наивную глупышку, да только Дима меня слишком хорошо узнал за эти дни. — Он показался мне… опасным, — опять говорю лишнее и мысленно ругаю себя на все лады русского матерного.

— Это нормально, — смеется Щукин. — Правильно показалось. Мы все опасны, — многозначительно тянет. — А я уж подумал, решила себе повыгоднее партию заиметь в лице Емельяненко. Только учти, если что, Машеньку я себе оставлю.