Подлунное Княжество

Ратибор сравнил два чертежа. Похожи… Только у Старко тропка поизвилистее и уходит не к городу, а дальше к северо-востоку. Никак та самая, по которой приносил он чудные товары!

Тропку всадник разыскал ближе к полудню. Узенькая, но выложенная камнем (кто-то, по-видимому, очень боялся, что Степь проглотит едва заметную ленточку) она искусно укрылась в высокой траве, подобно затаившейся змейке. Собрав нехитрые свои пожитки, Ратибор ступил на дорожку, проложенную компаньоном Дола.

Вскоре, всадник потерял всякое представление о том, в какую сторону света он движется. Трава становилась всё выше, уже доставая до макушки путника. Узкая тропка делала такие немыслимые повороты и выкидывала замысловатые петли, словно Старко, или кто там её выкладывал, изрядно приложились к баклажке с брагой, и принялись отплясывать какой-то дикий танец.

«А если бы я здесь угол срезать надумал?» — мелькнуло у Ратибора. Он передёрнул плечами. Заблудиться в перешёптывающемся на ветру травяном лесу, столкнуться нос к носу с готовой появиться после захода волчьей стаей… О таком лучше не думать. Учёный уже… Насрезался вдоволь… Хватит. Здесь хоть как назад вернуться знаешь — тропка-то вон она — за спиной петляет. Хотя и в этом всадник не был уверен до конца. Это в лесу понятно, где север, где юг, где войдёшь, а где выйдешь. В этом же царстве травы и сухого ветра — сам чёрт ногу сломит!

Так, то, радуясь доставшемуся от Старко плану, то, чертыхаясь по поводу неожиданных поворотов, Ратибор следовал каждому изгибу, струящейся промеж травяных стен тропки. Дело шло к вечеру… Однако, по всей видимости, в Степи известные всаднику законы природы никакой силы не имели… Солнце упорно стояло в зените. Просто какой-то вечный полдень. Мало того: синее, без единого облачка небо посерело, над головой Ратибора нависли тучи. Мерно раскачивающий высокую траву сухой ветер, сменился злыми, пробирающими до костей холодными порывами, кои бывают в Подлунном глубокой осенью. Кстати, и сама-то трава помельчала — теперь это была не высушенная солнцем непроходимая чащоба, а пережившее лето и готовое вот-вот лечь под снежное покрывало осеннее поле. То там, то здесь виднелись кривые стволы деревьев, ветви коих давным-давно лишились листвы…

Ратибор не удивился, когда заморосил холодный ноябрьский дождь, вот-вот готовый обратиться снегопадом. Да и чего тут дивиться — сам сунулся в гиблое место. Теперь, либо пан, либо пропал…

Вдалеке что-то темнело. Массивное и явно сотворённое человеческими руками. Рисковать, так рисковать. Ратибор даже не подумал останавливаться.

Расстояние до странного сооружения посреди Степи, где времена года посходили с ума, оказалось значительно короче, чем на первый взгляд. Ратибор уже видел, как тропка переходит в окружность, выложенную камнем. Посреди круга возвышался гигантский треугольник того же материала. Вершину его венчал огромный полумесяц. По границам раскинувшегося на земле круга, неведомые строители воздвигли две пирамиды в человеческий рост…

Всадник приближался к Святилищу неведомых богов. По крайней мере, Ратибор так назвал для себя чудные строения. Ну, в самом деле, не жилище же это охотников, кои добывают для Старко тушёнку и прочие диковинки.

Достигнув границы каменного круга, всадник на секунду остановился, потом с решимостью человека вверившего жизнь высшим силам сделал первый шаг. Небо на землю не обрушилось, огонь из земли не вырвался. Только порыв ветра бросил в лицо горсть ледяного дождя. Ничего: такие неприятности пережить можно…

Оказавшись у первой пирамиды, Ратибор увидел встроенный в каменную грань рычаг. Попробовать дёрнуть? На ум пришла легенда о княжиче Андрее. Сын Воедела тоже ведь принялся переводить всякие рычажки и нажимать кнопки, забравшись в повозку Лады… Чем всё закончилось? Нет, он, Ратибор, не имеет права лишиться жизни, пытаясь привести в действие механизм Древних. Он обязан наказать Мериддина! Иначе, как он посмотрит в глаза Сиггурду и товарищам, оказавшись в дружине Калаша. Да и пожелает ли бог-громовержец вообще смотреть на всадника, не сдержавшего слова.

Ратибор убрал ладонь готовую лечь на рукоять рычага. Пересёк окружность по диаметру. Обошёл по границе. Вторая пирамида тоже оказалась с рычагом. Чёрт знает что такое! Поди, разберись — какой из двух поворачивать можно, какой нельзя?! А может к рычагам вообще прикасаться нельзя? Сам ловушки ставить учился… Самое заметное как раз и несёт смерть любопытным дурням, коим всё пальцем поковырять охота.

Что-то Всевед рассказывал о подобных сооружениях… Вроде даже не Древним они принадлежали… Тем, кто был до них… Которые вроде и обличья человеческого не имели… Названия ещё такие — язык сломаешь, пока выговоришь… И цифры, цифры, цифры… Надо внимательно было слушать, дубина стоеросовая! Зевать поменьше! Мало ли, что любое вычисление да точное начертание скуку нагоняет! Вот теперь и глядишь на рычаги как баран на новые ворота! Что дальше-то делать!?

Ратибор ругал себя, пытаясь разозлиться и всё-таки вытащить из памяти что-нибудь рассказанное волхвом. Должно ведь было хоть что-то, между зевками, в уши влететь, да за мозги уцепиться!

Почти целый час всадник мурыжил свою память не хуже княжеского дознавателя. Разве что на дыбу не вешал да железом не жёг. И то бы, наверное, проделал, имей возможность ухватить бесплотное создание за шиворот.

Память оказалась упорным противником. Долго сопротивлялась, не желая выдавать известные ей факты. Подсовывала ложные воспоминания, но, в конце концов, сдалась. Хотя и проку с того признания вышло немного… Зевать, надо было поменьше!

Стоя посреди круга Ратибор сложил воедино всё, выпытанное у собственного сознания. Подобные сооружения приводятся в действие светом. Солнечным светом. Теми лучами, что человеческий глаз не различает, кои проникают сквозь самые густые облака. Результат действия чудного механизма предсказать невозможно — то ли тайник с великим кладом откроется, то ли неизвестное чудище на волю вырвется, то ли ещё что случится… Даже волхвы, опасались без крайней нужды, обращаться к помощи подобных мест… Всадник решил — сейчас подобная нужда имеется.

Решить-то он решил, но от одной нужды древний механизм не заработает. Тут-то и начиналось самое трудное. Всевед говорил об универсальных числах. Числа те как-то связаны с планетами. Поди, угадай, какая из них сейчас к Земле расположена? Небо-то в облаках! Да и не будь их — Ратибор мог разглядеть лишь двух небесных соседей — голубую звёздочку и красную… А если не их сейчас время? Да и какие числа им соответствуют? Подобные сведения память выдавать отказывалась…

Хоть назад возвращайся, да листай мудрёные книги Геродота, которые он Долу пересказывает. Может там чего найдётся? А назад-то идти, ох, как неохота. Времени жалко… Ратибор достал бумажку Дола и кусок кожи. Вот он город, вот тропка по коей идти сдуру не захотел, озерцо, вторая тропка. Вот место где он сейчас. Какие-то каракули нацарапаны — на них сперва и внимания не обратил… Всадник принялся разбирать выцветшие рисунки. Растяпа!!! Дырявая голова!!!!

В том месте на чертеже Старко, где обрывалась тропка, пусть с трудом, но всё же угадывались и треугольник с полумесяцем на вершине, и одна из пирамид, та, которая слева, если лицом к тропе встать.

До боли в глазах Ратибор вглядывался в каждую чёрточку на рисунке. Решение загадки святилища притаилось где-то рядом. Чутьё воина и охотника, даже не подсказывало, кричало об этом…

Ратибор зажмурился. Глаза должны отдохнуть, мысли прийти в порядок. Снова глянул на кусок кожи. Неужто повезло?! Всё ещё отказываясь верить в удачу, всадник посмотрел на оригинал рисунка. Так и есть: теперешнее расположение полумесяца и рычага левой пирамиды отмечалось мелкими чёрточками.