Поднять на смех!

Ну, а как же быть с шурином? Нельзя же и его лишать такого воскресного удовольствия! Позвонил ему из автомата. Условились выехать вместе.

Весь вечер убил на сборы — готовился, словно на китовый промысел. А жена смеется:

— Лучше захвати побольше денег. Хоть на базаре купишь…

Всю ночь мне снились огромные рыбы, которые, пробивая лед, сами выпрыгивали мне под ноги, а я лишь складывал их в рюкзак.

Чуть свет мы с шурином были уже на озере. Ни одна рыбацкая нога еще не ступала на его белоснежную целину. Это радовало. А подо льдом нас ждали окуни, щуки, лещи, голавли, сорожки. Все будут нашими — никуда им не деться без кислорода!

Ломом принялись долбить лед. Продолбили с полметра, а воды все не видно. Сняли с себя пальто, сбросили пиджаки. Тем временем началось нашествие рыбаков на наше озеро. Кто с пешней, кто с ледорубом. Но мы, делая вид, что не замечаем их, усердно продолжали долбить дальше.

Наконец добрались до воды, размотали удочки. Но рыба почему-то не торопилась клевать. Тут еще шурин неудачно сострил.

— Что застыл? — усмехнулся он. — Вычерпывай рыбу!

— Погоди, — говорю, стараясь не замечать его издевки. — Сейчас.

Но рыбы, как назло, нет и нет.

— Не огорчайся, — успокаиваю шурина, а вернее, себя, — другим тоже не везет.

После долгого безуспешного ожидания клева решили попытать счастье на соседнем озере. Но и там не повезло. Рыбаков и лунок — на каждом шагу, а рыбы — ни одной.

Под вечер, злые и усталые, мы молча поплелись на станцию. Наши шутники тоже были хмуры и неразговорчивы.

А женины деньги пришлись очень кстати. На базаре «выудили» замечательных лещей и язей. Шурину моему уха очень понравилась. Была уже полночь, когда он, весело насвистывая рыбацкую песенку, бодро зашагал домой.

Если бы дело закончилось этим, я даже не стал бы утруждать вас своим рассказом. Что тут особенного?

Вскоре мне по делу пришлось заглянуть в «Рыбнадзор». А там шло какое-то шумное совещание. Стою в коридоре и невольно прислушиваюсь к тому, что говорят за дверью.

— Некоторые инспектора тут, ссылаясь на различного рода объективные и прочие причины, — доносится чей-то начальственный бас, — говорят, что, мол, трудно поднять рыбаков-любителей на борьбу с замором. Все эти разговоры, извините меня, ерунда. Как поется в одной песенке, во всем нужна сноровка!.. А ну, товарищ Аглиуллин, расскажи-ка нам о своем опыте.

«Это же он к моему другу обращается», — смекнул я.

— Да какая там смекалка, — начинает мой друг Фазыл. — Все очень просто. Есть у меня один болтливый друг. И вот в прошлую субботу как раз и представился случай проучить его. Я посоветовал, чтобы он порыбачил на тех озерах, на которых мне поручено спасти рыбу от замора. Предупредил: «Никому не болтай!» Вот и результат — на озерах побывало восемьдесят семь человек. Если по лунке на человека, и то восемьдесят семь лунок. И рыба спасена!

Меня словно электрическим током пронзило. Молниеносно выскочил я на улицу. Убегая, услышал за собой одобрительный хохот и слова обладателя баса: «Молодец, Аглиуллин! Премировать его за это надо и благодарность в приказе объявить!»

Вот так друг!..

Перевод с башкирского С. Сафиуллина.

ХУСЕЙ ДЖАУБАЕВ

НЕВЕСТА

Всем в ауле девица известна. — Эй, глядите! Идет Секинат! — Всем взяла! — Хороша! — Да, невеста! — Поутру пересуды звенят. — Что за взгляд! — Что за стан! — Что за косы! — Да, красна той невесте цена! — Женихи, знать, останутся с носом… — Пересуды и в полдень звучат. — Видно, ждет городского… — Красавца! — Красота красоте не в укор… — Не сыскала бы только мерзавца! — И под вечер кипит разговор. Женихов привлекательных — масса. Тот красив, Тот умелец, Тот смел… Но кому сердце гордое сдастся? Кто из них У нее На уме? Только всех Секинат поразила: Вышла замуж… За старика. Видно, трижды магнитная сила Притаилась на дне… кошелька.

АМАНТИШ

У Амантиша зверь был, а не пес. С любой цепи срывался На прохожих. Штанин с десяток он в зубах унес, А пиджаков попортил, правый боже!.. Вздыхал хозяин для отвода глаз, И пса ругал, И извинялся всюду, Но… целым оставлял в заборе лаз: «Кусай, кусай — Пореже шляться будут!»

ЗНАХАРКА

Знахарки нынче держат марку… В аул мой дедовский Карчи Вкатила знатная знахарка На «Волге», сея блеск парчи. Прическа — только из салона, На веках — тени… Блеск и шик! Следили женщины влюбленно — Есть свой у зависти язык. В знахарку верили заочно. Кружились головы слегка: Та похудеть решила срочно, Та тщилась пополнеть слегка; Ту словно бес какой-то кружит, Та потеряла аппетит, А эту — при живом-то муже! — Чужих мужей пленяет вид. Смотрели на знахарку рабски: В ней избавление от бед. А та писала по-арабски Универсальнейший совет: «Попариться три раза в бане. Да натощак, в недельный срок. А улучшенья не настанет — Еще три раза на полок. Рецепт мой с водкой выпить в бане, Пренепременно разжевать…» — И до свиданья, до свиданья. Пора мне, девы, уезжать! Вот в пухлый чемодан знахарки За рецептуру потекли Прибереженные подарки, Десятки, трешки и рубли. Вот «Волга» скрылась в пыльной дали, Потом и пыльный шлейф исчез… С сердечным замираньем ждали В ауле чуда из чудес. Бесплодная не «тяжелела», Толстуха не стройнела, нет; Прелюбодейку то и дело Зло поколачивал сосед. Толпа густела на пороге У бани. А в двери — замок… О, ужас! Женщины в тревоге: Ведь у рецепта выйдет срок?! Прознали про рецепт мужчины И хохотать: — Ну и дела! Знахарка подложила мину — Про баню ловко приплела!

СОЛЧУ И ГОЛЧУ

В глухом ауле проживали, — В каком, смолчу, — Но, видно, обхожденье знали Солчу с Голчу. Умаслить вовремя начальство, — Кого, смолчу, — Сумело ловкое канальство — Солчу с Голчу. Зам — по барашку сильным мира, — Кому, смолчу, — Зав защищает честь мундира Солчу с Голчу. Кем создана заготконтора, — И где смолчу, — Но зам и зав — дельцы и воры, Солчу с Голчу. Все тащат по домам, как в норы, Солчу с Голчу. Не избежать им приговора — Я не смолчу!

НАСЕДСТВО

Слаба хохлатка и глупа, Самовлюбленна даже с виду! Но пусть глупа И пусть слаба, Цыплят своих не даст в обиду! Хохлатка за собой ведет Везде Цыплят шумливых свиту: Случись беда — дитя найдет Под маминым крылом Защиту. А вдруг мамаше повезет — Найдет она червя, козявку! — Сама не съест — всех созовет! Пусть над козявкой будет давка, Пусть потеряют червяка, Зароют, как в стогу иголку, Хохлатка смотрит свысока: Родства не растеряли б только! И рать свою она с утра Выводит, Словно вождь могучий Выводит войско, со двора К навозной куче. Но пусть хотя б один солдат От дружной рати оторвется, Над кучей тотчас «Куд-куда?!» — Ее тревожное несется. Инстинкт… Природа-мать сама Наседку сметкой наградила. И кой-кому еще Весьма Куриной сметкой угодила. Порой несется «Куд-куда?!» Из главка, Базы, Из конторы. Коль шеф — наседка, То беда. Родня пропишется там скоро.