Подопытный материал

У него та же история: хочет одно, а делает другое; сил и времени на все не достает. Зачем Куратор нас сюда забросил? Боюсь, толку от нашего внедрения совсем чуть-чуть. Разве могут несколько человек со стороны изменить развитие целой страны? Впрочем, мы пробрались на приличные должности, и кое-что у нас получается, но в масштабах планеты наше влияние совсем мало.

— Зато мы катализатор для производства серной кислоты нашли, — поделился радостью друг. — Конечно, наобум: синюю глину смешали с толченым камнем и обожгли. Из чего состоят минерал и глина — понятия не имею, но результат есть, а это главное.

И зачем ему эта кислота?

Мою физиономию непроницаемой назвать сложно. Василий заметил, что я недоумеваю, и прочитал мне целую лекцию. Оказывается, чтобы получить спирт из опилок, требуется сначала обработать их кислотой. А спирта нужно много, потому что Николаевич планирует создавать разные двигатели, работающие именно на этаноле. Еще кислоты нужны ему для аккумуляторов, электролиза, анодной очистки меди. В общем, столько он наговорил, что у меня голова распухла.

Далеко друг заглядывает, очень далеко. А может, так и надо? Все заранее предусмотреть, чтобы потом в затылке не чесать.

Все-таки интереснее Николаевич живет, и многое зависит именно от него. А у меня все совсем не так.

Однако выяснилось, что король думает иначе.

— Везучий ты, — сказал Гурчан. — Я столько лет к Северным землям примерялся — ничего у меня не получалось. А ты за какие-то месяцы не просто зашел, но и обосновался. Золото оттуда уже пошло.

Зачем ему столько золота? Мне Пухлян объяснил: рабочих рук не хватает, потому что Барас намного больше продает, чем покупает. Если так, то деньги должны оседать в стране. Золото от торговли, золото из старого рудника, золото из Северных земель — куда столько?

— Говори, чем тебе помочь, — сказал король.

Опять: «Проси, чего хочешь», и снова надо попросить и в меру, и чтобы польза была. Только в этот раз я заранее все продумал. У меня одна забота — дороги, и лучше всего их делать из камня. Можно уложить на песчаное основание большие булыжники, но проще насыпать щебенки и разровнять ее. Однако щебень надо еще сделать, раздробив большие камни на мелкие куски.

— Ветряную дробилку для камня, — сказал я. — Железную, чтобы ее с одного места на другое переставлять можно было.

Во взгляде Гурчана появилось любопытство.

— Думаю, на моем заводе найдутся умельцы, — сказал он. — Десятка тебе хватит?

Пока я размышлял, как вежливо отказаться от такого количества, король продолжил:

— Я распоряжусь. Завтра пойдешь на завод.

Спорить с Гурчаном я не стал. Правда, потом меня сомнения одолели. Людей у меня мало — что я буду с такой прорвой дробилок делать? А если король за них заплатить потребует? Денег, наверно, полно уйдет — жалко.

На следующий день я пошел на завод. Управляющий отправил меня к Николаевичу.

— Везучий ты, Серега! — радовался Василий. — Я об этом только мечтал, а тебе все просто так досталось.

— Что досталось-то? — не понял я.

— Да я им этот проект уже предлагал. Типовые сборно-разборные ветряки. Мне отказали. Сказали, что дорого. Они же привыкли их из дерева делать. А дорого только на первый взгляд, потому что у стальных ветряков срок службы больше. Запчасти будут одинаковые, и менять мы будем только неисправные узлы. Механизмы к ветрякам тоже типовые сделаем: дробилки, мельницы, насосы. Позже можно будет генераторы поставить.

Молодец, Николаевич! Только не пойму, в чем тут мое везение?

* * *

Со своими помощниками я общаюсь постоянно, а иногда мы собираемся и приглашаем Рожана с его сотниками — устраиваем общий совет.

Услышав о ветряках, Рожан пришел в восторг.

— Хороших дорог мало не бывает, — заявил он. — По ровному пути даже ночью быстро доедешь. В случае чего, подкрепление враз поспеет… Повезло тебе, Сержан — король такую милость оказал.

Они что, сговорились? И этот меня везучим считает.

* * *

Наместник должен заботиться о том, чтобы на его земле торговля шла, ремесла процветали, руды добывались. Ведь от всего этого налоги в казну идут, прибыль королевству получается. У меня же налогоплательщики — Алло с Катей, а больше и нет никого. С лесовиков взять нечего, да и не привыкли они к поборам. Обложишь их каким-нибудь налогом — могут взбунтоваться. Король, хоть и помогает, но тоже не обязан мне деньги давать. В общем, нет пока ремесленников и промышленников в Северных землях.

Впрочем, недавно появились трое — попросили разрешения поташ варить. Пришли они как раз в дело: мы же просеки рубим, и у нас много ненужной древесины остается. А поташ делают из древесной золы: промывают ее водой, а потом раствор уваривают. Получается соль, белая или красноватая.

Если честно, мне эти люди сразу не понравились: взгляды у них злые и хищные, в отличие от лесовиков и солдат. Однако поташ они собирались варить для королевского завода, да и не хотелось прогонять первых добытчиков.

Написал им Пухлян разрешение, я расписался и печать приложил, и начали они работать. Даже помощников найти умудрились. У лесовиков все мужчины в теплое время коз пасут или промышляют что-нибудь, но один бедолага прошлым летом сломал ногу. Срослась кость неудачно, и мужик так охромел, что пастушье дело оказалось ему не под силу. Вот и подрядился он поташникам помогать и дочку старшую с собой взял. Жена же с тремя младшими детьми осталась за огородом ухаживать.

Сначала у добытчиков дело пошло. Моя гвардия каждый день мимо них ходила по дороге к прииску и все видела. Однако через неделю костры перестали дымить, а поташники исчезли. Впрочем, помощников, отца и дочь, нашли в деревне в добром здравии.

Расследование я поручил Десятнику.

— Отец с дочерью говорят, что не поладили с ними и ушли, а больше ничего не знают, — отчитался мой дознаватель. — В лесу, рядом с шалашом, тоже никаких следов нет. Остальные в деревне ничего не ведают, даже моя Мачанка молчит, как рыба.

Так мы ничего и не выяснили. Капитан, ездивший в столицу, попытался узнать хоть что-нибудь о пропавших или их родственниках. Вернулся он ни с чем.

— На заводе их почти не запомнили, документов никаких нет, — доложил он. — Лучше бы не ходил: они теперь поташ с меня спрашивают.