Подруга по контракту

— Ты что-то хотела? — в голосе Павла было столько приятной хрипотцы, что под ложечкой у меня затрепетало.

Я обернулась. Он стоял передо мной почти голый, только бедра прикрывало полотенце. По красивым мускулистым плечам и груди стекали капли воды. В общем, ничего удивительного, что все мысли разом покинули мою блондинистую голову.

— Зачем ты пришла? — с нажимом переспросил Павел.

Черт! Действительно, зачем? Что-то я решительно не могу вспомнить. Мой взгляд проследил за одной из капель, медленно но верно сбегающей по крепким мышцам пресса к островку темных волос, виднеющихся над полотенцем.

— Что, так и будешь пялиться? — в тоне Павла послышалась насмешка.

Я испуганно опустила глаза и тут же заметила альбом в своих руках. Ах да, вот же мое дело!

Набрав полную грудь воздуха, я протиснулась в комнату и прикрыла за собой дверь.

— У меня для тебя сюрприз.

— Что, опять? — он как-то странно улыбнулся и резко оттеснил меня к стене. — Никак не уймешься?

Его зрачки угрожающе расширились, отчего довольно светлые глаза стали почти черными. Между бровей пролегло две напряженных морщинки. Он подался вперед и задумчиво погладил меня по щеке. А потом его пальцы по-хозяйски очертили мои губы. Я едва заметно вздохнула. Что он, черт возьми, делает? Я и так с трудом соображаю из-за всех этих дурацких кубиков на его прессе.

Губы Павла тронула понимающая улыбка. Он читал меня как открытую книгу и явно упивался произведенным эффектом. Чуть погодя, он позволил своим пальцам пробежать по моей шее, скользнуть на грудь и опуститься почти до ложбинки между чашечек кружевного бюстгальтера, торчащего из-под моей майки. Нахальные пальцы оставили на коже горячий след и тут же вернулись к моему явно раскрасневшемуся лицу, словно ничего и не было.

На мгновение мне показалось, что я задыхаюсь. Ноги у меня так и пытались подогнуться, и только легкие нотки презрения во взгляде Павла заставили собраться. Я привалилась к стене и тихо сказала:

— Я и правда по делу. Вот! — я раскрыла альбом и протянула ему. — Смотри: это Виола нарисовала сегодня.

Он переменился в лице. Тут же забрал у меня альбом и впился взглядом в рисунок, провел по нему ладонью. Его глаза почти мгновенно подозрительно заблестели. Неужели слезы?

Подтвердить догадку я не успела: он отвернулся, отошел на пару шагов в сторону.

— Как ты смогла ее уговорить?

— Хитростью.

Несколько секунд он молчал, а потом едва слышно вздохнул.

— Ну хоть так…

Раздался странный хруст. Я заглянула через плечо Павла и поняла, что он вырвал лист из альбома.

— Эй! — завопила я. — Ты что творишь?

Павел оглянулся, в его лице уже не было и капли того наглого выражения, с которым он меня встретил.

— Пожалуйста… — попросил он дрогнувшими от волнения губами. — Разреши мне взять этот рисунок себе.

В его голосе было столько мольбы, что я даже не поверила собственным ушам.

— Ладно, бери, — пробормотала я, почему-то смущаясь. — Все равно ты его уже выдрал.

Он вернул мне альбом, и я натянуто улыбнулась:

— Спокойной ночи.

— Подожди, — он снова придвинулся ко мне и как-то по-особенному сжал мою руку. — Спасибо тебе.

— Да пока не за что. О серьезном прогрессе говорить еще рано, но мы работаем.

— Я знаю. Кстати, извини за утро.

— И ты меня извини, — пробормотала я чуть слышно и быстро выскользнула из комнаты.

Сердце у меня стучало как бешеное.

41

Еще два дня до поездки в Краснодар пролетели почти молниеносно. Я все так же устраивала для Виолы уроки кулинарии, а она продолжала учить меня рисовать. Последнее ей давалось нелегко: я старательно «тупила» и косячила.

Один раз я улучила момент и тайком спросила у Павла:

— А где Виолины подруги? Вроде Георгий говорил, что до аварии твоя дочь была довольно общительным ребенком.

«Брат» как-то сразу приуныл:

— Подруги отвалились. Виола несколько месяцев отказывалась с кем-либо общаться, так что эти девочки уже давно о ней забыли.

— Понятно. Ну ничего: эти забыли, новых найдем.

Он скупо улыбнулся:

— Какая ты все-таки амбициозная девушка! А по виду и не скажешь.

— Не стоит судить людей по внешности. А тем более делать скоропалительные выводы. Мне вообще кажется, твое мнение обо мне во многом не соответствует действительности.

— Может быть, — вдруг согласился он. — И все-таки я тебе так скажу: на подруг можешь особо не упирать. Главное, чтобы Виола к осени перестала противиться возвращению в школу. Большего от тебя не требуется.

Я, конечно, спорить не стала, но тут же решила искать нашей девочке приятельниц. И удача довольно скоро мне улыбнулась.

За день до поездки к деду я и Виола довольно долго шатались по городу, а, возвращаясь с прогулки, заметили неподалеку от дома двух девчонок, играющих в бадминтон. Незнакомки показались мне милыми и приветливыми, потому я тут же изобразила живейший интерес к игре, заставив Виолу остановиться.

Девчонки немного смутились, но лупастить ракетками по потрепанному воланчику не перестали.

Почти с минуту я пялилась на игру молча, а потом, когда незнакомки чуть привыкли к нашему присутствию, стала нахваливать особенно ловкие удары. В принципе, мне и правда было интересно. Лет десять назад мы с Шуриком тоже «резались» в бадминтон часами.

Когда девчонки устали и присели отдохнуть в траву, я нагло одолжила у них ракетки и кивнула Виоле:

— Попробуем?

Она, кажется, стеснялась, но отказаться не решилась. Смущенно хихикая, мы начали свою игру. Виоле понадобилось несколько минут на то, чтобы приноровиться, но потом получаться у нее стало весьма неплохо. Наверное, она тоже была знакома с бадминтоном раньше.

— Вы не совсем правильно держите ракетку, — вдруг заметила одна из девчонок.

— Серьезно? — искренне удивилась я. — Покажи как надо, пожалуйста!

Девчонка попалась на эту хитрость и вскоре уже играла с Виолой вместо меня.

Через полчаса мы все перезнакомились. «Спортсменки» оказались сестрами. Их звали Оля и Юля, они были чуть младше Виолы, но не критично. Я, конечно же, пригласила их на чай. Да-да, вот такая я гостеприимная!

Девчонки засомневались и стали рассказывать про то, что родители запрещают им ходить в гости к незнакомым людям. Тогда я пошла и познакомилась с их мамой. Мне хватило и пяти минут, чтобы уговорить ее отпустить со мной детей. Не знаю почему, но обычно я легко вызываю у людей доверие (Павел чуть ли не единственное исключение).