Подвенечный саван
Шрифт:
– Ага. Есть такое. – Мощный палец Жэки ткнул в упаковку для вещдоков, где лежали записки.
– Так ты поэтому сделал Маше предложение?! – Лавров начал подниматься с Машиной табуреточки. – Поэтому?!
– Нет. Я сделал его накануне этого послания, – чуть приврал Володя.
Ему уже казалось это правдой. То, что он никак не подчинялся указаниям, полученным из записок, написанных рукой отца.
– Потом? – Саня скрипнул зубами. – Что было потом?
– Ночью мне пришло сообщение с номера, который не определился, чтобы я пригласил Машу за город в…
– «Загородную Станицу»?! –
– Нет. Я думал…
– Что ты думал?! Что?!
Он все же не выдержал и подскочил к парню, схватил за шею, как тот его часа полтора назад. Глаза тут же заволокло красным туманом, а во рту сделалось сухо и горько.
Он его сейчас… Этого звереныша… Это преступное отродье…
Вовремя опомнился, отступил. Жэке даже вмешиваться не пришлось.
– Почему ты следовал указаниям? – строгим голосом, как на допросе, спросил Жэка.
Честно? Ему самому хотелось сейчас сдавить кадык этого засранца и давить, давить, давить! Хоть так бы, может, избавился от переживаний за Машу. Он ведь не только за Машу переживал. У него все время перед глазами Леркина мордашка глазастая маячила. Вот случись что-то подобное с любой дочерью, как после этого любому отцу жить, как?
Паскуда филиченковская!
– Я подумал, что отцу каким-то образом удалось скрыться. Что он просто хочет встретиться со мной. Хочет посмотреть на меня, на мою девушку. Как-то незаметно дать о себе знать и…
– И именно по этой причине ты оставил Машу одну и помчался в административное здание на встречу с хозяином?! – взревел Саня.
– Да, отчасти. – Володя опустил голову. – Я думал, там отец.
– А когда его там не оказалось, какого черта ты сидел там целый час?!
– Думал, он вот-вот появится. Надеялся.
– А в это время твою девушку… – Саня отвернулся, слезы ненависти к этому лощеному парню жгли глаза.
– Я не знал! – заорал Володя, вскакивая и сжимая кулаки. Добавил задушенным голосом: – Я не знал! И знать не мог, что все так… Не прощу себе никогда.
– Во-во, и я тебе тоже этого не прощу, – кивнул Лавров, барабаня кулаками по коленкам. – Моя тень всю жизнь будет висеть за твоей спиной, так и знай!
– Хорош! – крикнул Жэка, и все притихли. Он осмотрел их поочередно. – От вашего крика ничего не изменится. Если ты… – он ткнул в сторону Володи пальцем, – ни при чем, думай, кто мог это сделать и зачем?! С кого нам начинать?
– С хозяина «Загородной Станицы», конечно! – Володя скомкал свитер на груди. Взгляд его замутился. – Я сам… Сам ему кишки выпущу, если он…
– П-аазвольте действовать профессионалам, юноша, – ухмыльнулся недобро Жэка. – С вас координаты, и мы поехали.
– Нет! Я с вами! Мне это нужно. Я с вами!
Он шагнул за ними в прихожую, потом, схватив куртку с вешалки, на лестничную клетку.
– Ой, боюсь, не получится, – притворно расстроенным голосом воскликнул Жэка.
Лавров наблюдал.
– Почему?! – Володя начал следом за ними спускаться по лестнице.
– Боюсь, это займет какое-то время. А у вас же билет куплен на самолет. Пропустите рейс.
– Перенесу отлет на следующий день, – ничуть не смутившись, парировал
Володя, не отставая от друзей.– А что за границей-то хотели, юноша? – вцепившись в пуговицу на его куртке, спросил Жэка, когда они вышли на улицу. – Чего так спешно собрались туда? С какой целью?
– За деньгами, – отозвался тот, ничуть не смутившись. – Маше на лечение нужно много денег. Ее родители пока помогают, но… И потом надо договориться о ее лечении за границей. Разве тут ее восстановят и…
– За деньгами? – Жэка, казалось, пропустил все остальные его слова мимо ушей. Внимательно осмотрел парня. – За какими такими деньгами, которых нужно очень много, юноша? Помнится, ваша семья была признана банкротом. Вы будто еле сводили концы с концами. А? Давайте-ка с этого места поподробнее, лады?..
Глава 14
Гришин Иван Сергеевич пребывал в относительно приятном расположении духа. Ему было приятно сидеть в глубоком мягком кресле. Приятно было смотреть из окна на небольшой садик, разбитый умелыми ландшафтными дизайнерами. Хорошо, что он настоял на хвойных насаждениях. Как приятно сейчас было наблюдать зелень на фоне серого ноября. И кофе с коньяком – баловство, конечно, но тоже приятно было тянуть из любимой стеклянной чашки.
Единственное, что отравляло ему сегодняшнее приятное утро, это Лавров! Вернее, его предстоящий сегодня визит. Он же предупредил, дал ему несколько дней. А он никогда не обманывает. Всегда держит слово. Значит, сегодня явится, провалиться бы ему вместе с его пробитой башкой!
Ну, ничего. И эту проблему он уже решил. Уже знает, что сказать. Обознался, мол, его человечек. Не за того принял Лаврова. Принял за соперника. С кем девушка его теперь встречается. Человечек где? Так в бега подался, как узнал, кого по голове огрел.
Версия? А то! Еще какая!
Лавров, конечно, не поверит, но это его проблемы. Ивана Сергеевича совершенно не касается его недоверие к людям. Повозив задом в мягком кресле, удобнее устраиваясь, Гришин задумался. И чем больше думал, тем сильнее расстраивался.
Его самого, получается, использовали втемную, да! Во-первых, не сказали, кого надо нейтрализовать. А это был бывший опер, не парикмахер, черт побери! Во-вторых, не сказали, почему надо было нейтрализовать бывшего опера. А там что-то такое хитрое вырисовывается. Что-то нехорошее. Это ему его человечек шепнул, которому он велел убраться куда-нибудь подальше из города. Да, он так и сказал:
– Иван Сергеевич, там по ходу лажа какая-то с ментом этим бывшим.
– Что за лажа? – лениво поинтересовался тогда Гришин, потому что ему было насрать и на мента, и на его голову пробитую.
Жив ведь? Не помер? Чего шум поднимать?
– По ходу мент этот за Филином молодым следил. Тот с телкой там тусил, – рассказывал между тем его помощник, который, собака, подставился под чьи-то глаза, теперь вот проблемы.
– А зачем Филин молодой ему понадобился? – сразу поскучнел Гришин.
Слышать эту фамилию он не желал вообще. А если рядом с этой фамилией упоминалась еще и фамилия Лаврова, то просто хотел оглохнуть. Он хорошо помнил, как бесновался в те годы молодой опер Лавров, схоронивший напарника.