Подвенечный саван
Шрифт:
– Какую девку опускали в твоей «Станице», козел? – взревела на таких высоких нотах Наташа, что Огурцов почти оглох.
Он даже не подозревал, что она может так голосить! На минуту сделалось неприятно. Пока не понял: да она же ревнует! Эта дуреха его ревнует к какой-то девке! Подслушала, ничего не поняла, а теперь бесится!
– Я слушаю!
Наташа просто не смогла пробраться сквозь баррикаду из мужских ног на ее кухне. Иначе она бы точно вцепилась в его шикарную шевелюру. Непременно клок бы выдрала!
После всех этих лет… После одиноких выходных и праздников, когда ему непременно
– Говори, Огурцов! Или я за себя не отвечаю! – И она, дура такая, схватила со стола нож для масла и замотала им в воздухе.
А менты что? Они не вмешивались! Им это, кажется, даже нравилось!
– Девка не моя, – сжался он под ее бешеным взглядом.
– А чья?
– Володи Филиченкова.
Он смотрел только на Наташу. И только для нее говорил. И совсем он ничего такого не хотел сливать ментам, уж извините! Совсем не хотел!
– Ты специально его вызвал к себе? – нависала Наташа с ножом для масла над столом, не имея возможности пододвинуться к Огурцову ближе.
– Да, специально.
– И держал там его час специально?
– Да… Держал до тех пор, пока мне не дали отмашку.
– Зачем?! – ахнула она. – Зачем ты это сделал?!
– Мне заплатили, – пожал он плечами.
– За что?!
– Подробностей я не знаю, малыш! Просто попросили отвлечь парня…
– А сначала попросили переместить молодую пару из кабинета в центре «Станицы», который они заказали, на отшиб? – уточнил Жэка, выразительно потирая ладонь.
– Да.
– Так, ладно, ты парня отвлек. Дальше?
– А ничего. Он потом ее увез, и все. – Огурцов покосился на Лаврова. – Правда, Гришины пацаны засекли вот его и нейтрализовали.
– Вот что ты брешешь?! Что ты брешешь, гнида? – взорвался Жэка, обидевшись за друга. – Это твои парни его засекли! Ты позвонил Гришину. Попросил об одолжении. Объяснил, что своих людей не можешь задействовать. Разве не так?
– Мои люди не нападали, – выхватил самое важное Огурцов, поникнув. – Но это не мои парни его засекли! Не мои!
– А кто? – Жэка снова пристроил ладонь на башке Огурцова. – Говори! Я теряю терпение, Стасик! Либо мы сейчас едем в отдел и оформляем тебя…
– За что? – взвился тот сразу.
– За доведение до самоубийства, – глухо отозвался Лавров, сидевший все это время молча.
У него просто в голове не укладывалась сложная схема, по которой разрабатывался преступный замысел! Это кто же так накрутил?! Это кому же было нужно обесчестить Машу?! Для чего, главное?!
– Знаешь такую статью? – наклонился к самому его лицу Жэка, дохнув застарелым табачным перегаром. – Суровая статья, Огурцов!
– Я ее не доводил! Вы чего, парни?
Вот когда он по-настоящему перепугался! Вот когда взмок под штанами до самых пяток! И даже угрозы майора о том, что тот жене расскажет о его шашнях с блондинкой, его не смутили. А и черт с ней! Пусть узнает! Перепугало его само слово – статья! Он пуще смерти боялся тюрьмы! Пуще смерти боялся неволи! В сложные девяностые, по молодости, соскакивал, как мог. Чего же теперь-то? На старости лет на нарах корячиться?!
– Я никого не доводил до самоубийства, вы чего?! – Огурцов неавторитетно захныкал. – Мне было сказано
поменять место отдыха, вызвать к себе парня, нейтрализовать наблюдателя, когда его обнаружили. Все! Я больше ничего не знаю, клянусь!– Обнаружили меня твои люди? – Саня Лавров настороженно покосился на крупную даму, размахивающую ножом почти над его головой. – Или…
– Те, кто заказ передавал. Я их не знаю. Гопники какие-то по виду! Я даже не знал, что они с телкой делать собираются. Думал, просто побазарят. Потом мне уже мои парни шепнули, что там с камерами шустрили пацаны какие-то, пока я Володьку отвлекал. Ну и все… А с тобой, начальник, неловко вышло. Каюсь! Я Грише позвонил, попросил разобраться. Я же не знал, что он так разберется! Как был колхозником, так и…
– Хватит врать-то, – хмыкнул Жэка. – Не знал он!
– Не знал! – твердо повторил Огурцов, прекрасно понимая, что доказать обратное они будут не в силах. Покосился на Наташу: – Ну чего ты, малыш? Я все честно рассказал. Успокойся!
– Получается что? – Она убрала нож за спину, отступила к стене. – Кто-то тебя попросил перенести место отдыха с центра на окраину, правильно я понимаю?
– Правильно, – кивнул Огурцов, уловив в ее тоне примирительные нотки.
– Потом тебя попросили отвлечь парня на час. Так?
– Так!
– Затем тебя попросили устранить наблюдателя. Так? – Наташа дождалась его кивка и продолжила: – Но ты этого сам не делал. И люди твои не делали. Это сделали люди Гришки. Правильно?
– Совершенно верно, умница моя!
Он послал ей воздушный поцелуй, поняв наконец, что его девочка озвучивает его безупречно законные ходы в этом грязном деле.
– То, что делали с девушкой, делали не твои люди? – Он оживленно замотал головой, хвала небесам, майор убрал наконец свою лапищу. – То, что они с ней делали, ты не знал?
– Нет!
– А если бы знал? То воспротивился бы? – Ее карие глаза прищурились.
– Разумеется, малыш! В «Станицу» приезжают приличные люди! Зачем мне портить репутацию такого шикарного места отдыха?! Я что, себе враг?! Сама подумай! – Он сейчас перед ней, не перед ментами, оправдывался. – Заплатили прилично. Думаю, все безобидно и…
Половник, сорванный Наташей со стены, просвистел в сантиметре от его уха.
– Безобидно, падла?! Кому ты врешь? Чтобы ты ввязался в дело, не поняв, зачем?! Или… – В его голову полетела еще и шумовка, Огурцов только успевал пригибаться. – Или ты мне рассказываешь все, как есть, или я… Я с тобой расстаюсь! Девушка… Огурцов! Девушка выпала из окна, понимаешь, скотина? В твоем сраном заведении с ней сотворили что-то, потом начали шантажировать. Я правильно поняла?
Это она к Сане обратилась.
– Правильно, – скрипнул он зубами.
– Потом ее начали шантажировать. И видимо, потребовали что-то такое, чего она не могла сделать! Что потребовали, Огурцов? Убить сына Игната? Что?!
– Господи, господи, Наташенька, я клянусь тебе, что не знаю!
Он чуть не завыл вслух, так перепугался.
А вдруг и правда все дело в Володьке? Вдруг он тут ключевая фигура? И девку использовали, чтобы к нему подобраться?! Через него – Огурцова! Уважаемого человека, выстрадавшего свой авторитет!