Подвиг длиною в жизнь

– Ол райт!

– Меня интересует техника передачи списков.

– Можете выбрать любой способ.

Магнитофон замолчал.

61

Гаджи подошел к телефону, снял трубку, долго держал ее в руке. Все-таки набрал номер.

– Доброй ночи. Мне необходимо вас видеть.

– Вас плохо слышно.

– Но откладывать нельзя ни на день, - он сказал это и положил трубку на рычаг.

– Наверное, неправильно соединили, - сказала Анна Мария, отодвинув от себя телефон.

– Абсолютно правильно, - ответил Фрикке.
– Как жаль, что улетел фон Боргман. Он бы с тобой поговорил по душам. Впрочем, ты еще будешь иметь это удовольствие. Я решил отправить тебя в Берлин.

– Не понимаю?

– Зачем строишь из себя дурочку? Почему ты тайком от меня входишь в контакт с Вильке? Хватит водить меня за нос. Помни, ваш Канарис закончил в петле.

– Ты болван, Фрикке, и у тебя мания предательства.

– Зачем ты встречаешься с человеком, которого сбила машина?

– Я сказала, что ты болван. Добавить нечего, к сожалению.

Анна Мария подошла к окну. Улица, освещенная огнями реклам, была пустынной. Она смотрела на улицу, словно прощаясь с ней навсегда - оставалось слишком мало шансов. Но в то же время вряд ли Фрикке мог доказать обоснованность своих подозрений.

– Не вздумай выкинуться, - предупредил Фрикке.

– Ты не логичен, как женщина. Если мне надо с кем-то встретиться, разве я могу до этого покончить с собой?

Фрикке размышлял.

– Ты встретишься с ним обязательно. В моем присутствии.

Анна Мария повернулась к нему. Она рассмеялась:

– Именно так мы и поступим.

62

В этот день Гаджи нарушил непреложный закон конспирации: пошел на связь вопреки согласию Анны Марии. Он нарушил азбучную для разведчика истину, ибо то, что говорил Томсон, потрясло и ошеломило его. Теперь Гаджи нервничал, ожидая свидания все в том же кафе - за столиком под полосатыми маркизами.

Анна Мария укладывала свой багаж. Вещей было немного: два чемодана, большой и маленький.

– Я сяду за руль, - сказал Фрикке.

– Пожалуйста, - голос Анны Марии был любезным.

"Опель" тронулся.

Гаджи уже перешел на другую сторону улицы. Он перешел сюда потому, что боялся - вдруг машина промчится мимо и Анна Мария не заметит его.

Его заметил Фрикке.

– Твой клиент ждет. Возьмем с собой.

Анна Мария молчала.

– Ты представишь меня своим сообщником, человеком, который заменит тебя, сказал Фрикке.
– Или... Ясно?

– Что может быть яснее? Если он тебе нужен - бери. Но имей в виду, я знаю его столько же, сколько и ты.

Фрикке остановил машину и открыл дверцу.

Что было делать Гаджи? Бежать? Значит, с головой выдать Анну Марию. Прикинуться оказавшимся здесь случайно? Бессмысленно.

– Рад видеть старую знакомую, - сказал он, натянув улыбку, и плюхнулся на заднее сиденье.
– Покатаете?

Он понимал, что делает что-то не так, но отхода уже не было: он играл ва-банк.

Фрикке нажал на стартер.

Какое-то время ехали молча. Выбрались из города на шоссе. Мимо неслись глухие глиняные дувалы, скрывающие домики.

Молчание стало тягостным.

Анна Мария рванулась к Фрикке, обхватила его шею, пригнула голову.

– Стреляйте!

Фрикке растерялся: нападение было неожиданным. Потому что внимание сосредоточилось на изгибе дороги, да и руки его были заняты рулем. Через секунду он нажал тормоз и ударил Анну Марию, отбросив ее к дверце. "Как можно было допустить, чтобы этот сел сзади", - подумал Фрикке.

Гаджи понял команду.

Грохнул выстрел.

Фрикке обмяк. Машина вильнула в сторону, но, перекинувшись вперед, Гаджи успел перехватить руль.

Анна Мария была без сознания. Струйка крови сочилась около виска.

Тело Фрикке мешало Гаджи вести машину.

Анна Мария приоткрыла глаза.

– Перебросьте тело назад.

Одной рукой, придерживая руль, Гаджи с трудом перевалил труп через спинку сиденья.

– Как вы?

– Пройдет, - она посмотрела на себя в зеркало, принялась стирать с лица кровь.

– Это страшно.

– Одним мерзавцем меньше... На мосту надо сбросить. Не останавливаясь.

"Опель" шел по самому краю горбатого моста. На мгновенье приоткрылась дверка. Тело Фрикке полетело в воду.

– Другого выхода у нас не было. Он конвоировал меня в Берлин.

– То есть? Провал?

– Он заподозрил...

– Из-за меня?

– Может быть...

– Куда же мы едем? Вам нельзя возвращаться в Германию. Отсюда можно уйти через границу.

– Я не имею права без команды сложить оружие. Я - солдат, понимаешь.

– Но гестапо.

– У них нет доказательств. Единственный обвинитель там, - она посмотрела вниз, где река несла свои желтые воды.
– Я сообщила в центр. В Берлине меня, наверное, встретят... А теперь о том, что вы - мальчишка. Помните, законы конспирации писаны и для вас. Я же сказала: не являться.

Гаджи пытался что-то объяснить.

Анна Мария оборвала его.

– Что удалось узнать?

– Они встретились.

– Зачем?

– Томсон покупает списки агентуры... Возьмите пленку. Здесь весь разговор, - Гаджи протянул пачку из-под сигарет.

– Где копия?

– У меня.

– Слушайте внимательно. Будете действовать совершенно самостоятельно... Не ищите связей. К вам придут. Когда будет возможно... Ну, а теперь прощайте.

– До свидания, - сказал Гаджи.

– Будем надеяться.

– Вы аккуратней.

– Есть, слушаюсь, - улыбнулась Анна Мария.

Машина остановилась.

– Пора, - сказала Анна Мария. Гаджи крепко пожал ей руку.

Она села за руль.

"Опелы" резко взял с места.

63

Погода была мрачной. Шел дождь, и лужи покрыли аэродром. Асфальтовые дорожки блестели словно черные зеркала.

Самолет подрулил к зданию вокзала.

Солдаты подкатили трап. Открылась дверь, на лестницу шагнул человек средних лет в черном пальто и шляпе-котелке.

– Рад видеть вас дома, господин посол, - взял под козырек лейтенант, которого мы когда-то видели в кабинете фон Боргмана, тот самый лейтенант, что жаловался на Вильке, задерживающего в лагере пленных летчиков.

– Благодарю, - посол приподнял шляпу.