Поджигатели (Книга 2)

– Нет, отец мой, не ваше это дело - взрывать форты. Пусть уходят отсюда все. Каске включит рубильник и взлетит на воздух вместе с фортом. Ни одна пушка, ни один патрон не достанутся врагу. В этом вы можете быть уверены.

Август издали осенил его размашистым крестом так, чтобы видели все.

Ярош стукнул кулаком по краю койки.

– Никто из вас не прикоснется к рубильнику без моего приказа. Здесь ваш начальник я, и делать вы будете только то, что прикажу я.

– Но, но, господин унтер-офицер, - усмехнулся Каске.
– Никто не оспаривает вашего права приказывать, но даже вы не можете мне приказать быть трусом.

– Так я тебе скажу, - крикнул Ярош: - тот, кто протянет руку к рубильнику без моего приказа, получит пулю!

И в подтверждение своей решимости расстегнул кобуру пистолета.

– Тут не о чем спорить, - примиряюще сказал патер Август, - именно так и должен держать себя начальник, который отвечает за исполнение приказа старших начальников.
– Он сделал паузу и состроил загадочную мину.
– Весь вопрос только в том, чтобы там, среди этих старших офицеров, не... не оказалось предателей.

Ярош вскочил с койки. Его губы вздрагивали от негодования.

– Кто дал вам право так думать? Там, наверху, сидят чехи.

– А вы думаете, среди чехов не может быть предателей?

– Когда речь идет о родине...

– Люди суть люди, господин Купка. Разве полгода назад любой чех не счел бы меня сумасшедшим, если бы я сказал, что не верю в честность французов или англичан?

– Франции и Англии или французов и англичан?
– запальчиво крикнул Даррак.

– А это не одно и то же?
– насмешливо спросил священник.

– Да, мы, побывавшие в Испании, научились отличать правительство Англии от ее народа, - сказал Даррак.

– Ах, вот как! И вы побывали там? И тоже, может быть, в качестве "защитника республики"?

– Иначе я постыдился бы об этом упоминать.

– Браво, Луи!
– воскликнул Цихауэр.
– Ты научился разговаривать по-настоящему.

– А вы знаете, что это очень сильно смахивает на пропаганду русских большевиков?
– насупившись, сказал патер Август.
– Тех самых большевиков, что отступились сейчас от своих обязательств защищать Чехословацкую республику от Гитлера.

– Это ложь!
– с возмущением крикнул Цихауэр.
– Мы знаем, что происходит в действительности: Советы заявили о своей готовности выступить в защиту Чехословакии.

– Это Годжа и Сыровы не пожелали, чтобы за нас заступился Советский Союз, - сказал Ярош.
– Сами побоялись, или же не позволил английский дядюшка.

– И правильно сделали, - попробовал вставить Август.
– Приди сюда русские, вся Чехия стала бы красной.

Но Цихауэр перебил его:

– Да, министры побоялись заключить трехсторонний договор и ограничились отдельными договорами с Францией и СССР, обусловив советскую помощь выступлением французов.

– Кто же знал, что наши министры окажутся такими подлецами, - заметил Даррак.

– Опять за старое!
– недовольно проговорил каптенармус Погорак. Он достал из-под койки банку консервов и большую флягу.
– Благословите, отец!

Но прежде чем Август успел сделать движение простертою рукой, в глубине потерны вспыхнул яркий свет ручного фонаря и послышалось звонкое эхо торопливых шагов. Все замерли с вилками в руках. В каземат вошел Гарро.

– Садитесь с нами...
– начал было каптенармус, но запнулся, увидев взволнованное лицо француза.

– Чемберлен, Даладье и Муссолини прилетели к Гитлеру в Мюнхен, - быстро проговорил Гарро.
– Они открыли конференцию, на которой решают судьбу Чехословакии без участия чехословацких представителей.

– Этого не может быть, - тихо проговорил Даррак.
– Они не посмеют... не посмеют!

Гарро опустился на край его койки. Молчание нарушил Август.

– Пансион для нервных барышень!
– Он придвинул к себе консервы, отвинтил крышку фляжки и бережно налил ее до краев. Прежде чем выпить, насмешливо оглядел остальных.

Следующим налил себе Каске. Он заметно волновался, но старался делать все, как священник. Глядя на них, ткнул вилкой в банку и каптенармус. Когда Ярош потянулся к фляжке, она была уже наполовину пуста. Он сделал глоток и передал ее телефонисту.

– Может быть, вы и правы, - сказал Гарро.
– Иначе действительно тут можно повеситься, пока эти господа заседают в Мюнхене.

Но на его долю во фляжке уже ничего не осталось.

– Жаль, - сказал он.
– У тебя, Ярош, ничего нет?

– Нет...

Каске полез в свой ранец и, достав две бутылки коньяку, с торжествующим видом поднял их над головой.

21

Гарро взглянул на часы.

– Странно, должны бы уже быть какие-нибудь известия.

Все, словно сговорившись, поглядели на телефон.

Гарро потянул к себе лежавшую на постели Даррака раскрытую книгу. Пробежав глазами с полстраницы, он сказал с усмешкой:

– Если бы старик знал, что ему придется принять участие в обороне и этих фортов, тоже предаваемых французскими министрами!..

– В этом и сила Гюго, - сказал Луи: - сказанное им сохраняет смысл на долгое время.

Он взял книгу из рук Гарро и прочел вслух:

– "Вы, потомки тевтонских рыцарей, вы будете вести позорную войну, вы истребите множество людей и идей, в которых нуждается мир. Вы покажете миру, что немцы превратились в вандалов, что вы варвары, истребляющие цивилизацию".
– Луи торжественно простер руку.
– "Вас ждет возмездие, тевтоны. История произнесет свой приговор..."

– И привести его в исполнение суждено нам!
– крикнул Ярош. Он был возбужден, его глаза блестели.

– Если бы форт мог передвигаться, подобно танку, он перешел бы сейчас в атаку, - насмешливо проговорил Август.

– Неужели еще ничего неизвестно?

Гарро вопросительно посмотрел на телефониста. Тот, нахмурившись, постучал рычагом, подул в трубку, осмотрел аппарат, проводку, недоуменно пожал плечами и несколько раз крикнул:

– Алло!.. Алло!..

Центральный пост не отзывался.

Гарро провел ладонью по вспотевшему лбу.

– Это не может быть...

Август злорадно ухмыльнулся: