Поэтический форум. Антология современной петербургской поэзии. Том 1

Туесок на поясе

Туесок на поясе, Тишина небес… С миленьким на поезде Едем в дальний лес. Не назвал любимою, Не поцеловал, Шёл тропинкой мимо – и Ягоды срывал… Шёл тропинкой дикою, С думой о грибах… …И горчит брусникою Осень на губах.

Мария ГРУЗДЕВА

Помню луга заветную тропку

Помню луга заветную тропку, Комариный мелькающий рой. За целебной травой кровохлёбкой Шла я с бабушкой летней порой. Две летучих косы за спиною, Беспечальна, легка голова… Августовским расплавленным зноем Луговая дышала трава. Васильки, одуванчики, клевер Прижимала я к сердцу и шла. Привела меня тропка на север, Навсегда от полей увела. Вот и город, гранитом одетый… Ведь когда-то я здесь родилась!.. Только вспомнится знойное лето, Только чувствую кровную связь — Даже в самую крепкую вьюгу Над встревоженной чуткой Невой — С тем далёким покинутым лугом, С той загадочной чудо-травой.

Стать бы тополем. У дороги

Стать бы тополем. У дороги Серебристою шапкой качать. Падать листьям, лететь под ноги, Самой снежной пурге под стать. Стать бы тополем. Невесомо Постучаться в окошко вдруг. Вспыхнет светом окошко дома, Будет меньше во тьме разлук. Стать бы тополем. Стать бы манной, Что летит на ладонь с небес, Самой чистой и необманной, Просветлённой, как зимний лес.

Хорошо, что в квартире ночь

Хорошо, что в квартире ночь, Что стихи помешали спать. Хорошо, что уснула дочь — Улыбнётся во сне опять. На стене шевельнулась тень, А в душе защемила грусть. Хорошо, что вернётся день, Успокоит мне сердце. Пусть. И котёнком крадётся сон — Я поглажу его слегка. Хорошо, что со всех сторон Тянет руки ко мне строка… Не хочу ничего желать — Не исполнит желанья ночь. Хорошо, что во сне опять Засмеялась тихонько дочь…

К берегу причалившая лодка

К берегу причалившая лодка. Тишина, похожая на бред. И звезда, сияющая кротко, — Горше и родней картины нет. Маятная, грешная, святая, Так иконно в вечности светясь, Спит Россия, о судьбе не зная. И закат на стёклах пишет вязь, И ветра осенние щемяще Трогают рябиновую гроздь. Кто Россию посчитал пропащей, Тем воскреснуть в ней не довелось… Пальцы сжав до боли и до хруста, Помолюсь я на сквозном ветру. Без России во Вселенной пусто. Без неё, без Господа – умру.

Я умру, наверно, поутру

Я умру, наверно, поутру. Не люблю неласковость ночей, Тьмы и тени смутную игру, Ветра зов, как звяканье ключей, Дождь по крыше или даже гром Среди неба ясного в ночи. Не люблю, когда уснувший дом Боль твою не слышит – хоть кричи… А рассвет – всему венец, всему. От него и спится горячо. И тревожно сердцу моему, Словно он – любимого плечо.

Помнишь, в августовской были

Там на неведомых дорожках…

А.С.Пушкин

Ю.В.

Помнишь, в августовской были, В полдень ягодно-грибной, Мы с тобою в лес ходили За брусничной тишиной? Все «неведомы дорожки» Обойдя в лесной стране, Мы собрали горсть морошки И букет фиалок – мне. Золотил мои ресницы Твой лучисто-нежный взгляд, Сердце крохотной синицей Улетало в райский сад. Ты сказал с улыбкой: «Маня, Будет супчик из груздей!» И, стихи в лесу горланя, Удивили мы зверей. От лесных красот поэты Очень часто без ума. Вспоминать давай про это, Если явится зима.

Андрей ГРУНТОВСКИЙ

Слово

Господи, гвозди голгофские Снова вбиваем в Тебя. Мы позабыли о Господе, Слово его теребя… Слово его изначальное, Слово, что прежде всех лет, В грешных устах измочалили, Тьму выдавая за свет… Господи, Господи, Господи, Чуден твой праведный мир! Пажити, пустыни, росстани — Сколько молитв и могил! Сколько, чего мы не ведаем, В мире чудесном Твоем, Сколько пропето над безднами, Сколько еще пропоем Грешного, может, и сущего — Будем страдать и тужить… Господи… сколько упущено… Сколько отпущено жить…

Мороз

Мороз балует, жарит, жжёт, В полях поигрывает палицей. И ворон, порешённый влёт, На лёд, крылом взмахнувши, валится… Гудят деревья на бору, Качают кронами хрустальными. И сумрак – слов не подберу — Наполнен шорохами, тайнами. И чувством чувствую шестым — Мороз сейчас пропишет ижицу, И месяц в небе так застыл, Что никуда уже не движется… А в деревушке над рекой Живёт-горит окошко тусклое. Там есть тепло, там есть покой, Там раздаётся песня русская. А под снегами в глубине Зерно засеяно озимое… А по весне, а по весне Оно проклюнется, родимое. Но не видать, но не слыхать — Завьюжено и заметелено, Повсюду ледяная гать, Дорожки лунные расстелены. Мороз балует у ворот, Скрипит-гуляет за околицей… А у печи вся Русь поёт, Портянки сушит, Богу молится…

Двадцатый век

Словно Вий не подымет век, А подымет – так хрена с перцем! Притаился двадцатый век Во шкафу за стеклянной дверцей… Там на полках стоит рядком То, что пело, рыдало, выло… Обернулось потом грехом, Злое зелье вгоняло в жилу! Это кладбище или жись — Переплёты знакомых книжиц? Отвяжись, мой век, отвяжись! От залётов твоих не выжить… А была ли там благодать? Да, была и отнюдь не с краю… Стану строфы перебирать — Будто снова брожу по раю… Так каким ты, Двадцатый, был? Что содеяли человеки? Притаился, глотаешь пыль, Приспустил свои шторы-веки… Ну а Божий нагрянет Суд, Так, восстав от земли и тлена, Твои пасынки вознесут Эти строфы, склонив колена…

Воздух морозный, тёплые руки

Воздух морозный, тёплые руки, Запах вокзала, запах разлуки. Дымом потянет, звуком нерезким, И побегут за окном перелески, И поплывут вперестук без устанки Гати, болота и полустанки… И полетят деревеньки косые, И под откос понесётся Россия, И зазнобит в тамбурочке продутом От разговора, который под утро. Снег за окном пролетает лавиной, Кладбище… церковь… пока еще мимо. Все мы куда-то катим до срока, Всем во спасенье дается дорога.