Поэтический форум. Антология современной петербургской поэзии. Том 1

Летний сад

А Летний сад на самом деле – остров, Прямых аллей таинственная даль. Расчерчен и рассажен очень просто, Не то, что этот вычурный Версаль. Уютный, небольшой, тенистый, скромный… Совсем не слышно жёлудь упадёт, И встреченный случайно кот бездомный Со мною ходит, как экскурсовод. Здесь в тишине могу я выпить кофе И помечтать на светлом берегу, Здесь всё не так, как в пышном Петергофе, Где суета и шум, всё на бегу. Сюда я возвращаюсь каждый вечер. Шаги и торопливы и легки. Листва, как шаль, закутывает плечи От холода у ветреной реки.

Выборг

Я сделал свой выбор,

Я выбрал

залив. Д. Самойлов

Я сделала выбор: я выбрала Выборг, Всю осень живу на сыром берегу, Где волны качают серебряных рыбок И ветер метёт золотую пургу. Одна, как отшельник, у края залива Печали свои зарываю в песке И глажу осоки упругую гриву, И травы сушу на пустом чердаке — От гриппа и кашля, простуды и боли… Шиповник сажаю, от ветра укрыв. Я счастлива здесь, словно птица на воле, Свободна, как сильный и гордый залив. Я долго искала. Я сделала выбор. Всё, бывшее прежде, спалила дотла. И, словно булыжник из крепости Выборг, Корнями и сердцем в ту землю вросла.

Сны о Венеции

Спит Венеция в дожде, Тихо, сумеречно, рано. Только брызги по воде, Только марево тумана. Но среди пустых гондол, Мокрых башен и палаццо Звуки скрипок и виол Начинают просыпаться. За смычками вслед – гобой, Флейты, трубы в до-мажоре, Величаво сам собой Клавесин вступает в споры. Прогоняю странный сон, Мне почудились, наверно, Этот серый полутон, Это струнное аллегро. Растворяется в дожде Звук оркестра… Piano, piano… Только брызги по воде, Сыро, холодно и рано.

Двор

Этот двор – как труба или пропасть, Мир, что кажется в детстве так прочен, Из окна – ледяная суровость Стен соседних и неба кусочек. Каждый шаг здесь отчётливо слышен, Каждый житель с балкончика виден. Сто семей уместилось под крышей, В тесноте, да никак не в обиде. В белом фартуке дворник, как стражник Моего беззаботного мира, Всё ключами гремел… Но однажды В новом доме мне дали квартиру. Все разъехались вскоре куда-то, Но по-прежнему душу тревожит Двор-колодец с небесной заплатой И становится мне всё дороже.

Новогодний снег

Ещё, казалось, долгий век С осенней скукой не расстаться. Но, к счастью, выпал первый снег Под Новый год, почти в двенадцать. А я леплю снеговика, Шары катаю, строю крепость, Коньком по зеркалу катка Пишу какую-то нелепость, Что я люблю тебя давно… И ты давно об этом знаешь, Но утром, выглянув в окно, Ты слов моих не прочитаешь: Едва застывший тонкий лёд Летящим снегом запорошит. И снова будет Новый год И встречен без тебя, и прожит.

Я занимаю столик у окна

Я занимаю столик у окна И жду тебя с остывшей чашкой кофе. А вдруг мелькнёт во тьме знакомый профиль, Но в этот вечер снова я одна. В углу оркестр наигрывает джаз, Смеётся саксофон, а может, плачет… Наверно, всё сложилось бы иначе, Но снова здесь я в этот поздний час. Я понимаю: столько лет прошло… Здесь всё по-старому, и прежнее названье Тревожит душу мне воспоминаньем, Как свет через витражное стекло. Всё, как тогда, уютен зал и чист, Репертуар оркестрика всё тот же, Но на тебя нисколько не похожий Играет здесь другой саксофонист. Звучит бессмертный «Маленький цветок», Любимый твой и твой коронный номер. Нам не судьба быть вместе в этом доме, Ты – где-то, знаменит и одинок. И я одна сюда приеду вновь, С осенними ненастьями встречаясь. Мне кажется, здесь навсегда остались И музыка, и юность, и любовь.

Михаил БАЛАШОВ

Гербарий

Ах, как пахнет зеленью весна! Как лужайка летом опьяняет! Проникают запахи до дна. Заполняют запахи до края… В городе природа чуть жива: Блёкнет всё в бензиновом угаре… Вдруг смертельным запахом трава Душу опалила, как в пожаре. Что там запах леса и лугов — Я пронизан до последней жилки Запахом… агонии цветов В грохоте бензиновой косилки.

Пыль

Причудлива, логична, неверна, — Сухая пыль кофейного зерна На дне стакана сеточкою трещин Два силуэта показала – женщин. За годы этот образ не поблёк — Два профиля впечатались в сетчатку — Тревожащий причудливый намёк — Нередко возвращаюсь к отпечатку… Заваривая кофе всякий раз, Я не жалею нескольких минуток Пред марафоном предстоящих суток, Чтобы на дне опять увидеть вас… Уже другие кофе, век, стакан — Так силуэты и не повторились, А может, не пробились сквозь обман, А я в пыли увидеть что-то силюсь…

Цветы

Чернеют скорбные цветы, Желтеют траурные буквы… Лежишь под буквами не ты… И речи – не тебе как будто. И я боюсь произнести, Вдохнуть мешающее слово… Цветам уже не зацвести — И в сердце рушатся основы. Жгут незадавленные слёзы, Плотина держится едва. Молчу, какие тут слова! Дрожат чернеющие розы. Не ты, не ты, жива, жива — Надежда глупая на чудо: А вдруг на час, на миг – оттуда. Нашёл бы главные слова… А может, мне… туда – отсюда? На миг, на час… жива, жива. Сейчас окликну, ты ответишь. Чего ж ты медлишь, окликай! Чернеет памяти река — Один, один на этом свете.

Утренняя встреча

Блеснул в весенней сонной чаще Неверным пятнышком ручей. Не очень даже настоящий. Совсем пока ещё ничей. Почти без голоса и силы, Ещё не знающий – куда, Такой беспомощный и милый… И очень вкусная вода.

Попытка выжить

В. Воробьёву

Сместился центр тяжести в стихах — И каждым словом плоть рвалась на клочья, И шевелился бездыханный прах Того, кому в горах не смог помочь я. Я еженощно вспоминал тот день — И целый год в бреду и на бумаге Рубил в снегу к спасению ступень, И расходился со спасеньем в шаге. Сам триста раз я погибал в снегу, Но каждым утром просыпался с болью. Порой казалось – больше не могу, И прятал память в черноте застолья. Но ни слова, ни водка не вернут Ни тот карниз, ни ветер, ни страховку. И никогда не превратится труд Увечной памяти – в живого Вовку.

Недели мечутся по кругу

Недели мечутся по кругу: Полсотни – год, полсотни – два. Года десятками друг к другу Ложатся, как в строку слова. В кольцо очередная фраза Сложилась, вечность завершив, Застыв до следующего раза — На миг – до следующей души. И вновь неделя за неделей — До завершения витка. И те, кто что-то не успели, Придут опять наверняка.