Поэтический форум. Антология современной петербургской поэзии. Том 1

Ольга НЕФЁДОВА-ГРУНТОВА

Умер бы отец молодым

Умер бы отец молодым, Если бы не мама моя. Отчего ж не веришь мне ты, Что всего важнее семья? Отчего спустя долгий срок Встреч – взахлёб, прощаний навзрыд Невдомёк мне всё, не в урок. Да всё горше сердце болит. Я в отца, да в маму свою, Вот и не могу больше так. Знаешь, мне бы тоже – семью, Садик, дом, да к дому – чердак. Вешаться? Да нет. У меня Там сушились травы бы, слышь? Чтобы хвори близких унять, Чтоб здоровым рос наш малыш… Если бы… Да что зря бубнить? Захотел – сказал бы давно. Мне б уйти… да теплится нить Из того, что всё про кино… Вкось пошла судьбы колея. Ест глаза свобод горький дым. Если бы не мама моя, Умер бы отец молодым.

Шаги

По-птичьи раскинув руки, Скрюченными пальцами цепляясь за воздух, Старуха идёт по мокрому асфальту, Едва передвигая ноги В незашнурованных ботинках, Осторожно ощупывая землю Перед каждым шагом, перед каждым. Кажется, Что она учится ходить Заново, Будто сморщенный младенец. Ничего не зная о жизни после смерти, Она досыта хлебнула науки Существования на земле. И теперь учится осторожно ступать В иных мирах, В которых Она ходить пока не умеет. Не умеет. Её руки, Её старческие руки Ещё не превратились в юные крылья, Но скоро, Безысходно скоро, Когда кровь на границе времён Потечёт вспять, Сделав тело прозрачным, А душу – вольной, Она полетит. Полетит. А пока Так тихи её робкие шаги По земле, Которую суждено покинуть! Тогда разгладятся морщины скорби, И она выпорхнет птицей В небо вечности Из своего тела, — Сделав шаг Из клетки своих страданий, Сделав шаг. Старуха учится ходить…

Мне все твердят (шуточное королевское рондо)

Игорю

Мне все твердят: «Поэту – веры нет, Вновь попадёт под хвост ему шлея! Немало женщин стонут много лет…» Мне жаль, конечно, но они – не я! С другими, может статься, без вранья Не обходился милый мой эстет. Взмывали слухи стаей воронья. Мне все твердят – поэту веры нет! Но что нам наставительный запрет? Не слушаем его ни он, ни я. А все твердят: «Пройдёт лишь пара лет, Вновь попадёт под хвост ему шлея! К тому же, не имеющий жилья, Неисправимо-вечный сердцеед, Когда напьётся, то – свиньёй свинья — Немало женщин стонут много лет…» О бывших жёнах слыша добрый бред, Задумавшись, отвечу не шутя: «Таких, как я, на белом свете нет! Мне жаль, конечно, но они – не я! В чудачествах – мы кровная родня. Я знаю всё. Спасибо за совет! Но если рядом он – на мне броня, Моей душе защиты крепче нет!» Мне все твердят…

Людмила НОВИКОВА

Уже не слышно ранних петухов

Уже не слышно ранних петухов, Как через сито, в окна утро льётся. И пятнами поверх половиков Уютно дремлют маленькие солнца. И куры мирно квохчут во дворе, Колодезной цепи гремят колечки. А бабушка, проснувшись на заре, Колдует тихо возле русской печки. И манит аппетитный аромат, И видно через щель: за переборкой На противне, что подцепил ухват, Пирог сметанный с порыжевшей коркой. Ах, сколько было в детстве этих утр, Когда блины и в чугунке – картошка, Под лавкой пёс, что ласков был и мудр, И на веранде – дремлющая кошка.

В родительском доме

Слишком долгим казался сон — Фото мамы, чёрная полоска… Папа… И один старался он Сохранить следы былого лоска. Прожит год, а кажется — века… И души моей почти не ранит, Что чужая женская рука Поливает мамины герани…

Ягоды

Испугалась и рассыпала Ягод целый кузовок. Ты зачем дорогу выпытал В заповедный уголок? За кустом – рубашка синенька, Напугал – имей в виду: Из заветного малинника Я без ягод не уйду. Снова полная корзиночка Перевязана платком. Ох и узкая тропиночка — Не пройти по ней рядком. Перекаты трав некошеных — На ромашковом лугу, Без попутчиков непрошеных До деревни добегу. Простывает в бане каменка, И обеду вышел срок. Знать, уже готовит маменька Мне берёзовый пруток.

Такая тоненькая нить

Такая тоненькая нить Соединяет наши души, Что трудно взглядом уловить И в полной тишине подслушать. И всех примет не перечесть, И сердце к сердцу так и рвётся, И между нами что-то есть, Хоть и любовью не зовётся.

Взяла его за пуговку

Взяла его за пуговку, А он меня – за талию. Ему со мной – в Калугу бы, А мне бы с ним – в Италию. А может, даже в Грецию — Забыть дела житейские. Сбежала бы погреться я На пляжи на Эгейские. Пройтись по лавкам модненьким — Мечта моя несбыточна, Ведь я за ним, за родненьким, Как за иголкой – ниточка. Покажутся неважными Любви любые тернии, Когда мигнут ромашки нам Родной его губернии.

В однокомнатной тишине

Н.П. Юдиной

В однокомнатной тишине И в уюте простых диванчиков, Улыбаясь, нальёте мне Чашку чая из одуванчиков. После трудных своих недель Отогреюсь у Вас немножко. За окном мельтешит метель, Снег бросая в кормушку… Крошки Вы из доброй своей ладошки Птицам сыплете каждый день…

Галина ОБОЛЕНСКАЯ

Моё тепло

Как наше время медленно текло… Но сколько нам ни дай – всё мало! Ещё в твоих руках моё тепло Голубкой сонной ворковало. Вода в заливе – чёрное стекло, По трапу поднимаешься устало. Уже из рук твоих моё тепло Ночь потихоньку воровала.

Париж

Париж – мой бред, моя химера. Где та шкала, а может, мера, Которой исчисляют страсть? И что же это за напасть — Мне жить за тридевять земель, Судьбою брошенной в метель?! Булонский лес, квартал Латинский… Меня предупреждал Лозинский: – Седой Париж манит и губит, Давно он никого не любит, Потерян счёт сердцам разбитым, И соблазнённым, и забытым. Мне всё равно! Пускай погубит. Я знаю, он погряз в грехах, Но, верю, прежде приголубит, Как стайки птиц на площадях.

Стрекоза

Мы брели по скошенному лугу, Волны сена так манили нас… Соблазнил меня, свою подругу, Лечь позагорать в полдневный час. Пахло свежескошенное сено Мёдом, клевером, полынь-травой. Голову мне запрокинув смело, Не ответил на вопрос немой… Ах, к чему вопросы и ответы, Ласки бред и поцелуев хмель! Ах, к чему запреты и заветы, Если в теле сладкая метель! Мы брели по скошенному лугу. Зеленей травы твои глаза. На твою протянутую руку Отдохнуть присела стрекоза.