Поэты 1790–1810-х годов

Хор

Благотворный, сильный гений! Где не зрим твоих даров? Ты начало вдохновений, Оживляешь ты певцов. Тимотей ли движет струны — И покорен мира царь; Он речет — гремят перуны И цветет любви алтарь. Глас Орфея раздается — Древеса бегут с холмов, Чувство в камень хладный льется, Гаснет ярость злобных львов.

Хор

Ты воззришь — и брань кровава Перестанет вдруг пылать; Не пленяет больше слава Кровь рекою проливать. Враг людей и враг покоя Бросил меч и грозный щит; Ты воззрела на героя, И герой благотворит. Кроткий мир с небес слетает При громах священных лир; Всё тебя благословляет, Весь счастлив тобою мир.

Хор

Бури, громы — всё послушно, О Гармония, тебе! В мире всё единодушно Сей покорствует судьбе. Поклянитесь, други, вечно Чтить святой ее закон! Всё под солнцем скоротечно, Краток жизни нашей сон; Но душа, сей луч небесный, Не угаснет никогда: Дружбы чувствие чудесно В нас останется всегда. <1807>

118. ОСЕНЬ

Мрачная осень, Други, настала, Вранов зловещих Крик раздается, Хор сладкогласный Птичек умолк. Птиц голосистых Песни не слышны; Моря златого Ветр не волнует; Класы под острым Пали серпом. Гладное стадо Бродит уныло; Корму не стало В пажитях тучных; Нет ни травинки В поле пустом. Роща оделась В желтую ризу; Старец лишь древний, Бор зеленеет; С луга зеленый Убран ковер. Чада Эола С цепи сорвались; Сосны склоняют Чела столетни; Дубы на корнях Крепких скрыпят. Небо одето Мраками тучи; Феб лучезарный Землю не греет, Мещет сквозь облак Тусклый лишь луч. Влажны туманы Стелются долу; Тщетно печальный Взор простираю, Холмы в туманной Скрылись дали. Утром студены Падают росы, С облак, сгущенных Норда дыханьем, Целый день льются Реки дождя. Всё опустело: Птицы пропали, Звери по норам Ищут спасенья, Страх лишь с тоскою Бродят в лесах. Общей творенья Грозной кончины Всё днесь являет Образ печальный; Взор не встречает Жизни нигде. Трепет холодный Льется по жилам, Мрачная горесть Душу объемлет; Что же утешит В горести нас? Дружба и музы Нам утешенье! Пусть умирает Матерь-природа, Пусть на дубравы Сыплется снег. С кубком в деснице Алого сока, В мирной беседе Граций прелестных Ждать возвращенья Будем весны. В ризе, блестящей Зеленью яркой, Паки воскреснет Матерь-природа, С нежной улыбкой Взглянет на нас. В мрачных, прохладных Рощах тенистых Паки природе, Жизни царице, Лики пернатых Гимн воспоют. Реки, расторгнув Льдисты оковы, Быстро покатят Шумные волны; Феб воссияет В славе своей. <1810>

119. УСЛАД И ВСЕМИЛА (Старинная русская баллада)

«Радость дней моих, Всемила! Не грусти, не плачь о мне; Без тебя мне жизнь постыла Будет в дальной стороне. Не грусти, за Русь святую, За царя, за край родной, На Литву иду клятую; Скоро свидишься со мной. Пред святыми образами, Пред всевидящим творцом Лучше слезы лей ручьями О возврате ты моем». Так, прощаясь со Всемилой, Говорил Услад младой. «Ах! могу ль расстаться, милый, Без тоски, без слез с тобой?» Золото кольцо снимала С белой рученьки своей, Другу на руку вздевала, Чтобы помнил он об ней. «Может быть, давно могила Ждет тебя в стране чужой; Знай, не будет жить Всемила, Свет ей мил одним тобой». Время мчится, пролетает, Об Усладе слуха нет; Дни Всемилы скорбь снедает, Ей противен белый свет. Друга ждет назад всечасно, День и ночь об нем грустит, — Ожидание напрасно! Ах, надежда тщетно льстит! Не спешит Услад к Всемиле, Вести к девице не шлет, — Неужели он в могиле? Неужель покинул свет? Чем разгнать печаль и скуку? Сердцу где найти покой? Получить Всемилы руку Вот приехал князь младой. Злато, ткани дорогие И алмазы ей дарит; «Будь моею! дни златые Потекут для нас», — твердит. Долго слушать не хотела Слов, где лести яд был скрыт, — Быть изменницей робела; Наконец Услад забыт. Где, Всемила, обещанья? Где хранитель-ангел твой? Час разлуки, час свиданья — Позабыто всё тобой. Ах! но что с Усладом будет: Он любви не изменит, Долгу, клятвы не забудет, Верность к милой сохранит. Страшно в гневе бог карает, Им возжжен в нас огнь любви; Бог изменниц не прощает, Гнев свой тушит в их крови. Уж достигла весть Услада (Верный друг ее принес), Смерть одна ему отрада, Смерти молит от небес. Небеса моленью вняли (Знать, оно достигло их), Смерти ангела послали Разрешить от уз земных. В цвете дней Услад средь боя Жизнь отчизне в дар принес; В землю скрыли прах героя, И никто не пролил слез. Вот Всемила с новым другом Брачный празднует союз; Все желают ей с супругом Легких и приятных уз. Алый сок драгий струится В кубках сребряных, златых; На ланитах радость зрится, Пьют здоровье молодых. Вдруг во храмину вступает Витязь; взор сокрыт его. Как ни просят, не снимает Витязь шлема своего. Он кольцо вручил Всемиле, Страсти пламенной залог: «Торжествуй! Услад в могиле, Но измену видит бог; Спят в его деснице громы, Но он злых готов карать!» Речь и поступь ей знакомы, Просит шлем пернатый снять. Долго витязь не решался Скинуть шлем с главы своей, Наконец повиновался, — Что ж представилось пред ней? Зрит Услада: из могилы Он восстал (о, страшный вид!). Стынет в жилах кровь Всемилы, Гром ужасный в слух разит: «Ты моя! ничто на свете Нас не может разлучить». Так Всемилы дней во цвете Прервалася жизни нить. Ах, красавицы, учитесь Клятвы данные хранить, Изменять любви страшитесь: Есть творец, готовый мстить! <1810>

120. НА СМЕРТЬ КНЯЗЯ ГОЛЕНИЩЕВА-КУТУЗОВА СМОЛЕНСКОГО [122]

Дела велики, благородны Не покоряются векам, И смертные богоподобны Зерцалом вечным служат нам; Пусть грозный старец сокрушает Их обелиски, алтари, Но дел с землей их не сравняет, Не меркнут славы их зари.

Кто сей в поле брани — Смертный, полубог ли Дни свои кончает? Рать уныла россов, И с ланит героев Слез поток стремится. Кто сей? — гром метавший Из десницы мщенья На полях при Красном И полки несметны Нового Мамая В мрачный ад пославший? Смерть! разить помедли, Да свершит Кутузов Подвиг, им начатый, Да расторгнет цепи Склепанных народов, Да спасет Европу. Тщетно! в гроб нисходит Наше упованье; Плачь, рыдай, Россия! Плен твой сокрушивший Сам в оковах смерти; Плачь, велик урон твой. Нет, прерви рыданье, Мать племен несметных! Сын твой жив, не умер, Жить в веках позднейших Будет твой спаситель: Гроб есть дверь к бессмертью. От Невы до Тага И от гор Рифейских, Вечным льдом покрытых, До Атланта древня, На плечах могучих Небеса носяща, Слава протрубит всем Подвиг Михаила, Прелетит чрез волны Шумны океана, Оглушит свет новый Звуком дел геройских. И святым останкам, Полубога праху Из далеких краев, От концев вселенны Придут поклониться Поздные потомки. И вождя на гробе, Дел его великих Славой распаленны, Поклянутся смертью Умирать героев За спасенье братий. Но тиран! не льстися Тщетною надеждой; Россов есть довольно, В ад готовых свергнуть Адскую гордыню И карать противных. Знай, что сам всевышний Россов есть защита; Он хранит народ свой, Он во бранях вождь наш; Богу сил и браней Кто противустанет? Скоро день настанет Мщения господня, Скоро грянут громы Из десницы вышней, И погибнет с шумом Память нечестивых. 12 сентября 1813

122

Генерал-фельдмаршал князь Михаил Ларионович Голенищев-Кутузов Смоленский скончался 1813 года апреля 16 дня, в городе Бунцлау, что в Силезии, на походе против французов. Тело его оттуда привезено в С.-Петербург и погребено в Казанском соборе.

121–131. НАДПИСИ К ПОРТРЕТАМ РУССКИХ ПИСАТЕЛЕЙ

1. БОЯНА

Озлясь, что мыслию он соколом парил, Сатурн одно его лишь имя пощадил; Но славы тем его усугубил сиянье; И гусель вторится Бояна рокотанье.

2. НЕИЗВЕСТНОГО СОЧИНИТЕЛЯ «СЛОВА О ПОЛКУ ИГОРЕВОМ»

Как в дикости своей пленительна природа, Подобно песнь твоя, российский Оссиан! В ней гения видна орлиная свобода; Орлом ширяться дар тебе природой дан.

3. АРТЕМОНА СЕРГЕЕВИЧА МАТВЕЕВА

Се жертва ярости неистовых стрельцов И закоснелого невежества врагов; Был саном знаменит, почтен и в заточеньи, Равно велик душой пред троном и в гоненьи.

4. МИХАИЛА ВАСИЛЬЕВИЧА ЛОМОНОСОВА

Среди полярных льдов взлелеянный природой И пламенной влеком к изящному охотой, Он сам себе тропу на Пинде проложил; Франклином [123] , Пиндаром страны российской был.

123

Франклин в Филадельфии и Ломоносов в Петербурге в одно время исследовали причину электрической силы в воздухе и попали на одну и ту же. Чтоб слава изобретения не была приписана одному Франклину, Ломоносов, по убеждению своих товарищей, профессоров Санкт-Петербургской Академии наук, самым скромным образом протестовал против сего в слове своем о явлениях воздушных, от электрической силы происходящих, предложенном 1753 года ноября 26.

5. ЯКОВА БОРИСОВИЧА КНЯЖНИНА

«Родись опять, Мольер!» — изрек Латоны сын, И, «Хвастуна» творец, родился в свет Княжнин.

6. МИХАИЛА МАТВЕЕВИЧА ХЕРАСКОВА

Пусть стрелы критики в Хераскова летят; Его эгидом осенят Монархи русских стран, Владимир, Иоанн.

7. ГАВРИИЛА РОМАНОВИЧА ДЕРЖАВИНА

Прочь, прочь, не стихотворец ты, Не чувствуешь коль вдохновенья. Ты зришь Державина черты, Царя ты видишь песнопенья.

8. ВЛАДИСЛАВА АЛЕКСАНДРОВИЧА ОЗЕРОВА

Расина русского здесь лик изображен; Он музам от пелен служенью обречен; Философ и пиит в глубь сердца проникает И слезы из очей невольно извлекает.

9. ИВАНА ИВАНОВИЧА ДМИТРИЕВА

Душа его видна в творениях прекрасных, Он в них изображен, как в зеркале вод ясных; Он вкуса образцом на Пинде русском стал, В нем скромный Лафонтен соперника венчал.

10. АЛЕКСАНДРА ХРИСТОФОРОВИЧА ВОСТОКОВА

Хотя вещанья дар и отнят у него, Но языком богов Феб наградил его.

11. КОНСТАНТИНА НИКОЛАЕВИЧА БАТЮШКОВА

Талант, приятность, вкус пером его водили, И признаки труда малейшие сокрыли. <1818>

Ф. Ф. ИВАНОВ