Поэты 1880–1890-х годов

67. «Дома и призраки людей…»

Дома и призраки людей — Всё в дымку ровную сливалось, И даже пламя фонарей В тумане мертвом задыхалось. И мимо каменных громад Куда-то люди торопливо, Как тени бледные, скользят, И сам иду я молчаливо, Куда — не знаю, как во сне, Иду, иду, и мнится мне, Что вот сейчас я, утомленный, Умру, как пламя фонарей, Как бледный призрак, порожденный Туманом северных ночей. 1889

68. ОДИНОЧЕСТВО

Поверь мне, люди не поймут Твоей души до дна!.. Как полон влагою сосуд,— Она тоской полна. Когда ты с другом плачешь — знай, Сумеешь, может быть, Лишь две-три капли через край Той чаши перелить. Но вечно дремлет в тишине, Вдали от всех друзей, Что там, на дне, на самом дне Больной души твоей. Чужое сердце — мир чужой, И нет к нему пути! В него и любящей душой Не можем мы войти. И что-то есть, что глубоко Горит в твоих глазах И от меня так далеко, Как звезды в небесах… В своей тюрьме — в себе самом — Ты, бедный человек, В любви, и в дружбе, и во всем Один, один навек!.. 1890

69. <ЛИРИЧЕСКОЕ ЗАКЛЮЧЕНИЕ ИЗ ПОЭМЫ «СМЕРТЬ»>

О век могучий, век суровый Железа, денег и машин, Твой дух промышленно-торговый Царит, как полный властелин. Ты начертал рукой кровавой На всех знаменах: «В силе — право!» И скорбь пророков и певцов, Святую жажду новой веры Ты осмеял, как бред глупцов, О век наш будничный и серый! Расчет и польза — твой кумир, Тобою властвует банкир, Газет, реклам бумажный ворох, Недуг безверья и тоски, И к людям ненависть, и порох, И броненосцы, и штыки. Но ведь не пушки, не твердыни, Не крик газет тебя доныне Спасает, русская земля! Спасают те, кто в наше время В родные, бедные поля Кидают вечной правды семя, Чье сердце жалостью полно, — Без них бы мир погиб давно!.. Кладите рельсы, шахты ройте, Смирите ярость волн морских, Пустыни вечные покройте Сетями проволок стальных И дерзко вешайте над бездной Дугою легкой мост железный, Зажгите в ваших городах Молниеносные лампады, — Но если нет любви в сердцах — Ни в чем не будет вам отрады! Но если в людях бога нет — Настанет ночь, померкнет свет… ………………………………… ………………………………… Как в древних стенах Колизея Теперь шумит лишь ветер, вея, Растет репейник и полынь,— Так наши гордые столицы И мрамор сумрачных твердынь — Исчезнет всё, как луч зарницы, Чуть озарившей небосклон, Пройдет — как звук, как тень, как сон! О, трудно жить во тьме могильной, Среди безвыходной тоски! За пессимизм, за плач бессильный Нас укоряют старики; Но в прошлом есть у вас родное, Навеки сердцу дорогое. Мы — дети горестных времен. Мы — дети мрака и безверья! Хоть на мгновенье озарен Ваш лик был солнцем у преддверья Счастливых дней… Но свет погас, — Нет даже прошлого у нас! Вы жили, вы стремились к цели, А мы томимся, не живем, Не видя солнца с колыбели!.. Разуверение во всем Вы нам оставили в наследство. И было горько наше детство! Мы гибнем и стремимся к ней, К земле родимой, на свободу, — Цветы, лишенные корней, Цветы, опущенные в воду,— Объяты сумраком ночным, Мы умираем и молчим!.. Мы бесконечно одиноки, Богов покинутых жрецы. Грядите, новые пророки! Грядите, вещие певцы, Еще неведомые миру! И отдадим мы нашу лиру Тебе, божественный поэт… На глас твой первые ответим, Улыбкой первой твой рассвет, О Солнце будущего, встретим И в блеске утреннем твоем, Тебя приветствуя, умрем! «Salutant, Caesar Imperator, Те morituri» [31] . Весь наш род, Как на арене гладиатор, Пред новым веком смерти ждет. Мы гибнем жертвой искупленья. Придут иные поколенья, Но в оный день пред их судом Да не падут на нас проклятья: Вы только вспомните о том, Как много мы страдали, братья! Грядущей веры новый свет, Тебе от гибнущих — привет! <1891>

31

Идущие на смерть приветствуют тебя, император Цезарь! (Лат.). — Ред.

70. ВОЗВРАЩЕНИЕ

О березы, даль немая, Грустные поля… Это ты — моя родная, Бедная земля! Непокорный сын, к чужбине, К воле я ушел, Но и там в моей кручине Я тебя нашел. Там, у моря голубого, У чужих людей, Полюбил тебя я снова И еще сильней. Нет! Не может об отчизне Сердце позабыть, Край родной, мне мало жизни, Чтоб тебя любить!.. Теплый вечер догорает, Полный тихих грез, Но заря не умирает Меж ветвей берез. Милый край, с улыбкой ясной Я умру, как жил, Только б знать, что не напрасно Я тебя любил! Конец 1891

71. ПАРКИ

Будь что будет — всё равно. Парки дряхлые, прядите Жизни спутанные нити, Ты шуми, веретено. Всё наскучило давно Трем богиням, вещим пряхам: Было прахом, будет прахом,— Ты шуми, веретено. Нити вечные судьбы Тянут парки из кудели, Без начала и без цели. Не склоняют их мольбы, Не пленяет красота: Головой они качают, Правду горькую вещают Их поблеклые уста. Мы же лгать обречены: Роковым узлом от века В слабом сердце человека Правда с ложью сплетены. Лишь уста открою — лгу, Я рассечь узлов не смею, А распутать не умею, Покориться не могу. Лгу, чтоб верить, чтобы жить, И во лжи моей тоскую. Пусть же петлю роковую, Жизни спутанную нить, Цепи рабства и любви,— Всё, пред чем я полон страхом, — Рассекут единым взмахом, Парка, ножницы твои! <1892>

72. ЮВЕНАЛ О ДРЕВНЕМ РИМЕ

Сердце наше огрубело. Хоть к свободе не привык, По кощунствует он смело, Лживый, рабский наш язык. Мы смиренны, бог свидетель! Скучен подвиг, скучен грех. Трусость — наша добродетель, Наша мудрость — жалкий смех. Но, смеясь над целым миром, Только сильных мира чтим, Перед мерзостным кумиром На коленях мы стоим. Мы послушны, мы незлобны… Что же нет награды нам? Наши празднества подобны Погребальным торжествам. Не хотим или не смеем? Почему так скучно жить? Или, мертвые, умеем Только мертвых хоронить? Кто был счастлив? Кто был молод? Где веселье? Где любовь? Вечный мрак и вечный холод… Влага Леты — наша кровь. Братьев гибнущих мы видим, Сами гибнем без борьбы. Мы друг друга ненавидим И боимся, как рабы. Пред таким позорным веком И среди таких людей — Стыдно быть мне человеком, Сыном родины моей! <1893>

73. ИЗГНАННИКИ

Есть радость в том, чтоб люди ненавидели, Добро считали злом, И мимо шли, и слез твоих не видели, Назвав тебя врагом. Есть радость в том, чтоб вечно быть изгнанником И, как волна морей, Как туча в небе, одиноким странником И не иметь друзей. Прекрасна только жертва неизвестная: Как тень хочу пройти, И сладостна да будет ноша крестная Мне на земном пути. 1893

74. В ЛЕСУ

Дремлют полною луной Озаренные поляны. Бродят белые туманы Над болотною травой. Мертвых веток черный ворох, Бледных листьев слабый лепет, Каждый вздох и каждый шорох Пробуждают в сердце трепет. Ночь под ярким блеском лунным Холодеющая спит, И аккордом тихострунным Ветерок не пролетит. Неразгаданная тайна — В чащах леса… И повсюду Тишина — необычайна. Верю сказке, верю чуду… 1893

75. ДЕТИ НОЧИ

Устремляя наши очи На бледнеющий восток, Дети скорби, дети ночи, Ждем, придет ли наш пророк. Мы неведомое чуем, И, с надеждою в сердцах, Умирая, мы тоскуем О несозданных мирах. Дерзновенны наши речи, Но на смерть осуждены Слишком ранние предтечи Слишком медленной весны. Погребенных воскресенье И среди глубокой тьмы Петуха ночное пенье, Холод утра — это мы. Мы — над бездною ступени, Дети мрака, солнца ждем: Свет увидим — и, как тени, Мы в лучах его умрем. <1894>

76. КРАТКАЯ ПЕСНЯ

Порой умолкнет завыванье Косматых ведьм, декабрьских вьюг, И солнца бледное сиянье Сквозь тучи робко вспыхнет вдруг… Тогда мой сад гостеприимней, Он полон чуткой тишины, И в краткой песне птички зимней Есть обаяние весны!.. 1894

77. ГОЛУБОЕ НЕБО

Я людям чужд, и мало верю Я добродетели земной; Иною мерой жизнь я мерю, Иной, бесцельной красотой. Я верю только в голубую Недосягаемую твердь, Всегда единую, простую И непонятную, как смерть. О небо, дай мне быть прекрасным, К земле сходящим с высоты, И лучезарным, и бесстрастным, И всеобъемлющим, как ты. 1894

78. ПОЭТ

Сладок мне венец забвенья темный. Посреди ликующих глупцов Я иду отверженный, бездомный И бедней последних бедняков. Но душа не хочет примиренья И не знает, что такое страх. К людям в ней — великое презренье, И любовь, любовь в моих очах: Я люблю безумную свободу! Выше храмов, тюрем и дворцов Мчится дух мой к дальнему восходу, В царство ветра, солнца и орлов. А внизу меж тем, как призрак темный, Посреди ликующих глупцов, Я иду отверженный, бездомный И бедней последних бедняков. 1894