Поэты 1880–1890-х годов

94. «Когда, приникнув к изголовью…»

Когда, приникнув к изголовью, Твой взор печальный я ловлю, Ты говоришь, что я люблю Какой-то странною любовью. Ты говоришь, что я не весь В порывах нежности и страсти, Что я иной покорен власти И что мечты мои не здесь… Права ли ты? Я сам не знаю, Но может быть, что ты права… В тебе, мой друг, я созерцаю Как будто отблеск божества. В тебе люблю я отраженье Сквозящей в мире красоты, И молодое вдохновенье, И вдохновенные мечты… 1889

95. «Смеркается. Тихо. Ни песен, ни шума…»

Смеркается. Тихо. Ни песен, ни шума… Всё замерло в чаще; вокруг разлита Какая-то полная дум красота, Какая-то стройная дума… Всё будто бы грезит — не смутными снами, А странным, прозрачным подобием сна,— И кажется мне, что сама тишина Трепещет немыми струнами… Гляжу и любуюсь… И, мнится, готова Природа поведать мне тайну свою, — И я, как влюбленный, пред нею стою И жду вдохновенного слова… Но тихо, как прежде, в дубраве угрюмой, И тщетно стараюсь я в звуки облечь Ее вековечную, стройную речь С ее величавою думой… 1889

96. «Всё движется стройно: плывут облака…»

Всё движется стройно: плывут облака, Колеблется небо… Ладьей мировою, Как парусом белым, как легкой ладьею, Незримая правит рука… Вселенная движется… Звезд вереницы Свершают намеченный богом полет, И солнца, вращаясь, стремятся вперед, Как оси одной колесницы… Сменяются ровно прилив и отлив, И волны седые в бушующем море, И ранние зори, и поздние зори, И жатвы возделанных нив… Один человек в бесконечной тревоге Возводит без устали призрачный храм, И вечно стремится к священным дарам,— И вечно стоит на пороге… 1889

97. «Я не могу смотреть с улыбкою презренья…»

Я не могу смотреть с улыбкою презренья На этот грешный мир, мир будничных забот, — Я сам его дитя. Как в небе звездочет, Ищу я на земле святого откровенья, — И тайна бытия мучительно гнетет Колеблющийся ум. Смущенною душою Я чую истину, стараюсь уловить Неведомой рукой запутанную нить, — Но светоч то блеснет, то гаснет предо мною… Зачем проходим мы ареною земною? К чему шумливою толпой Напрасно длим жестокий бой?.. И верить я хочу, что вековечный разум Вселенной сходство дал с блистательным алмазом.  Явления на нем, как грани без числа, В смешении добра и трепетного зла Сливаются в одно прозрачное сиянье. Алмазу нужен свет, — и чистое сознанье Влечет мою мечту к престолу божества… И, мнится, самый грех и самое страданье — Всего лишь грани вещества. <1890>

98. «Я верю в тайны сновидений…»

Я верю в тайны сновидений, В мои пророческие сны… Лучи высоких вдохновений Так ясно в них отражены! Когда сомненье не связует Полета творческой мечты, Душа свободная рисует Свободно облик красоты. Мне в грезах истина сияет И путь к Создателю открыт, И кто-то разум вдохновляет, И кто-то сердцу говорит… Проснусь, грустя, — и сам не знаю, Тогда ли глубже я живу, Когда я сон переживаю Иль верю грезам наяву… <1890>

99. «Как слепо люди ненавидят…»

Как слепо люди ненавидят И как случайно страстью дышат: Имеют очи — и не видят, Имеют уши — и не слышат! Они не видят и не слышат, Не верят знаменьям чудес, И не для них звездами вышит Ковер полуночных небес… К земле прикованы судьбою, Презревши твердь и божество, Они идут земной тропою, — Как будто ищут под собою Могил для праха своего… Как слепо люди ненавидят И как случайно страстью дышат: Имеют очи — и не видят, Имеют уши — и не слышат! 1890

100. «В осенний вечер дышит лес…»

В осенний вечер дышит лес Невыразимою печалью… Задернут траурной вуалью Простор заплаканных небес. Заката дальнего багрянец Зловещим зыблется пятном, Как лихорадочный румянец На лике бледном и больном. В поблекших красках увяданья, В паденьи каждого листка Живые чудятся страданья, Живая чудится тоска. В тени обманчивой и шаткой Как будто шепчется листва, И полны позднею догадкой Ее предсмертные слова… 1892

101. «В глуши сырой и ароматной…»

В глуши сырой и ароматной, Где блекнет папоротник сонный, Брожу, в раздумие влюбленный, Слежу за грезой непонятной. Скажите, пасмурные ели, Скажите, сумрачные сосны, В каких скорбях вы поседели, Какою былью пролетели Над вами радостные весны? Кто, дивный, шепчет мне из леса? Чей это шепот сокровенный Звучит, протяжный и мгновенный, Из беспросветного навеса? То шепчет сердцу глушь лесная О первых днях земного мая, Об утре дней благоуханном В лесу святом и первозданном. Я замер, жду, припоминаю, Ловлю дыхание лесное. И вновь душой переживаю Бог весть когда пережитое. 1892

102. «Скрывай сердечное волненье…»

Скрывай сердечное волненье И трепет пламенной любви, Будь скуп в речах: слова твои Смутят прекрасное виденье. Пуглива робкая мечта, Не воплощай ее поспешно: Пока любовь твоя безгрешна, Тебе подвластна красота. Но если речью дерзновенной И блеском взоров огневых Изменишь тайне сокровенной, Заветной тайне дум твоих,— Тогда померкнет обаянье Влюбленных грез, счастливых снов И промелькнет, как очертанье Гонимых ветром облаков. 1894

103. ВСАДНИК

Тонет даль в тумане бледном, Хмур безлунный свод небес… Едет всадник в шлеме медном И с копьем наперевес. Конь в пыли, склонен к подпруге У стремян чеканный щит, На чешуйчатой кольчуге Золоченый крест горит. Рукоятью меч широкий Ударяет по седлу… Едет всадник одинокий И глядит в седую мглу. Он глядит из-под забрала, И пылает взор его Верой в святость идеала, В красоту и божество. Он мечтой весь мир объемлет И зовет на бой со злом, А оно — сидит и дремлет У него же за седлом. 1894

104. «Опять волнует вдохновенье…»

Опять волнует вдохновенье Мой хмурый, мой пытливый ум, И, точно бури приближенье, Мне всё внятнее странный шум Прибоя образов и дум. Еще тиха пучина моря, Еще прозрачен небосвод, — Но скоро, скоро, вихрю вторя, Немая арфа спящих вод Протяжно песню запоет… И, точно злобствуя над тучей, Зигзаги молнии летучей Ее огнем избороздят… И дух мой, трепетом объят, Сольется с бездною созвучий. 1894