Чтение онлайн

ЖАНРЫ

Поэзия народов Кавказа в переводах Беллы Ахмадулиной
Шрифт:

1975

«Как мило всё было, как странно…»

Анне Каландадзе

Как мило всё было, как странно. Луна восходила, и Анна печалилась и говорила: — Как странно всё это, как мило. — В деревьях вблизи ипподрома — случайная сень ресторана. Веселье людей, И природа: луна, и деревья, и Анна. Вот мы — соучастники сборищ, Вот Анна — сообщник природы, всего, с чем вовеки не споришь, лишь смотришь — мгновенья и годы. У трав, у луны, у тумана и малого нет недостатка. И я понимаю, что Анна — явленье того же порядка. Но если вблизи ипподрома, но если в саду ресторана и Анна, хотя и продрогла, смеется так мило и странно,  я стану резвей и развязней и вымолвлю тост неизбежный: — Ах, Анна, я прелести вашей такой почитатель прилежный. Позвольте спросить вас: а разве ваш стих — не такая ж загадка, как встреча Куры и Арагви близ Мцхета во время заката? Как эти прекрасные реки слились
для иного значенья,
так вашей единственной речи нерасторжимы теченья. В ней чудно слова уцелели, сколь есть их у Грузии милой, и раньше — до Свети-Цховели, и дальше — за нашей могилой. Но, Анна, вот сад ресторана, веселье вблизи ипподрома, и слышно, как ржет неустанно коней неусыпная дрёма. Вы, Анна, — ребенок и витязь, вы — маленький стебель бесстрашный, но, Анна, клянитесь, клянитесь, что прежде вы не были в хашной [268] ! — И Анна клялась и смеялась, смеялась и клятву давала: — Зарёй, затевающей алость, клянусь, что еще не бывала! — О жизнь, я люблю твою сущность: луну, и деревья, и Анну, и Анны смятенье и ужас, когда подступали к духану. Слагала душа потаенно свой шелест, в награду за это присутствие Галактиона равнялось избытку рассвета, не то чтобы видимо зренью, но очевидно для сердца, и слышалось: — Есмь я и рею вот здесь, у открытого среза скалы и домов, что нависли над бездной Куры близ Метехи. Люблю ваши детские мысли и ваши простые утехи. — И я помышляла: покуда соседом той тени не стану, дай, жизнь, отслужить твое чудо, ту ночь, и то утро, и Анну…

268

Хашная — небольшой ресторан, трактир, где подают хаши.

1975

ЖИЗНЬ ТИЦИАНА ДЛИТСЯ… [269]

Выступление на вечере памяти Т. Табидзе

Человек, написавший в стихах о том, что он не слагает стихи, не пишет их, а сам написан ими, как всегда, сказал правду. Тициан Табидзе действительно являет собою измышление поэзии, ее шедевр, в гармонии объединяющий все достоинства без единого изъяна. Он отчётливо и прекрасно нарисован нам в белом пространстве. Нам предъявлена красота его черт, его доброта, его неувядаемая гвоздика в петлице и роза на устах, которые никогда не открывались для тщеты, для хулы или для вздора. Этот человек словно желает показать нам, каков должен быть и каков есть поэт в человечестве.

269

Впервые опубликовано в книге: Б. Ахмадулина. Сны о Грузии. (Тбилиси: Мерани, 1977). Вечер памяти Т. Табидзе состоялся 29 октября 1976 г. в Центральном доме литераторов в Москве.

Он лишает нас раздумий о совместимости гения и злодейства, он убеждает нас в том, что гений есть великодушие, благородство, доброта.

Сегодня много раз упоминалось драгоценное имя Бориса Пастернака, и вновь душа возвращается к нему, потому что встреча двух этих людей, замечательных не только потому, что речь России и речь Грузии вновь с нежностью и силой объединились, но потому, что их жизнь, их торжественная и доблестная дружба оставляют нам на память о человечестве, о нашей принадлежности к человеческому роду, замечательный документ, который говорит о том, что люди всё-таки прекрасны и не следует винить их в жестокости, а, наоборот, нужно дивиться их мужеству, долготерпению и умению спасать друг друга.

Переписка Нины Табидзе [270] и Пастернака останется для грядущих поколений как свидетельство величайшего напряжения человеческой нравственности, человеческого ума. Меж бездной и бездной в мироздании дует сквозняк и задувает то одну, то другую свечу. Наташа Пастернак, дорогая, вот здесь внук Тициана, вот внуки Бориса Леонидовича Пастернака, чьи таинственные прекрасные лица обещают нам, что эта свеча не задута, что свет ее будет длиться во времени. Может быть, в чьей-нибудь бедной и скудной жизни бывает так, что смерть является самым существенным событием в судьбе человека. У поэта — не то. Он тратит мгновение на краткую последнюю муку и потом становится вечным приливом к нашему уму, способствующим нашему спасению. Жизнь Тициана длится в его внуках, длится в неиссякаемых гвоздиках в цветниках человечества, длится в каждом из нас, кто расположен к добру, расположен к поэзии. Два этих дома обласкают еще многих: дом Тициана в Тбилиси — все мы еще раз увидим картины Пиросмани, пианино, подаренное когда-то Борисом Пастернаком, и дом в Переделкине — тоже будет обязывать нас к доблести духа.

270

Табидзе Нина Александровна (1900–1965) — жена Т. Табидзе.

Я прочту два стихотворения — одно Тициана Табидзе — «Маш гамарджвеба» по-грузински, — «Итак, да здравствует»:

Брат мой, для пенья пришли, не для распрей, для преклоненья колен пред землёю, для восклицанья: — Прекрасная, здравствуй, жизнь моя, ты обожаема мною! Кто там в Мухрани насытил марани алою влагой? Кем солнце ведомо, чтоб в осиянных долинах Арагви зрела и близилась алавердоба? Кто-то другой и умрёт, не заметив, смертью займется, как будничным делом… О, что мне делать с величием этим гор, обращающих карликов в дэвов? Господи, слишком велик виноградник! Проще в постылой чужбине скитаться, чем этой родины невероятной видеть красу и от слёз удержаться. Где еще Грузия — Грузии кроме? Край мой, ты прелесть и крайняя крайность! Что понукает движение крови в жилах, как ты, моя жизнь, моя радость? Если рождён я — рождён не на время, а навсегда, обожатель и раб твой. Смерть я снесу, и бессмертия бремя не утомит меня… Жизнь моя, здравствуй!

И второе — мое:

Сны о Грузии — вот радость! И под утро так чиста виноградовая сладость, осенившая уста. Ни о чём я не жалею, ничего я не хочу — в золотом Свети-Цховели ставлю бедную свечу. Малым камушкам во Мцхета воздаю хвалу и честь. Господи, пусть будет это вечно так, как ныне есть. Пусть всегда мне будут в новость и колдуют надо мной милой родины суровость, нежность
родины чужой.
Что же, дважды будем живы — двух неимоверных стран речь и речь нерасторжимы, как Борис и Тициан.

1977

ТИФЛИС

Отару и Тамазу Чиладзе

Как любила я жизнь! — О любимая, длись! — я вослед Тициану твердила. Я такая живучая, старый Тифлис, твое сердце во мне невредимо. Как мацонщик [271] , чей ослик любим, как никто, возвещаю восход и мацони. Коль кинто не придет, я приду, как кинто, веселить вас, гуляки и сони. Ничего мне не жалко для ваших услад. Я — любовь ваша, слухи и басни. Я нырну в огнедышащий маленький ад за стихом, как за хлебом — хабази. Жил во мне соловей, всё о вас он звенел, и не то ль меня сблизило с вами, что на вас я взирала глазами зверей той породы, что знал Пиросмани. Без Тифлиса жила, по Тифлису томясь. Есть такие края неужели, где бы я преминула, Отар и Тамаз, вспомнить вас, чтоб глаза повлажнели? А когда остановит дыханье и речь та, последняя в жизни превратность, я успею подумать: позволь умереть за тебя, мой Тифлис, моя радость!

271

Мацонщик — продавец мацони.

1978

ГРУЗИНСКИХ ЖЕНЩИН ИМЕНА

Там в море паруса плутали, и, непричастные жаре, медлительно цвели платаны и осыпались в ноябре. Мешались гомоны базара, и обнажала высота переплетения базальта и снега яркие цвета. И лавочка в старинном парке бела вставала и нема, и смутно виноградом пахли грузинских женщин имена. Они переходили в лепет, который к морю выбегал и выплывал, как черный лебедь, и странно шею выгибал. Смеялась женщина Ламара, бежала по камням к воде, и каблучки по ним ломала, и губы красила в вине. И мокли волосы Медеи, вплетаясь утром в водопад, и капли сохли, и мелели, и загорались невпопад. И, заглушая олеандры, собравши всё в одном цветке, витало имя Ариадны и растворялось вдалеке. Едва опершийся на сваи, там приникал к воде причал. «Цисана!» — из окошка звали, «Натэла!» — голос отвечал…

1957

«Смеясь, ликуя и бунтуя…»

Смеясь, ликуя и бунтуя, в своей безвыходной тоске, в Махинджаури [272] , под Батуми, она стояла на песке. Она была такая гордая — вообразив себя рекой, она входила в море голая и море трогала рукой. Освободясь от ситцев лишних, так шла и шла наискосок. Она расстегивала лифчик, чтоб сбросить лифчик на песок. И вид ее предплечья смутного дразнил и душу бередил. Там белое пошло по смуглому, где раньше ситец проходил. Она смеялася от радости, в воде ладонями плеща, и перекатывались радуги от головы и до плеча.

272

Махинджаури — черноморский курорт в Аджарии.

1957

СНЫ О ГРУЗИИ

Сны о Грузии — вот радость! И под утро так чиста виноградовая сладость, осенившая уста. Ни о чем я не жалею, ничего я не хочу — в золотом Свети-Цховели ставлю бедную свечу. Малым камушкам во Мцхета воздаю хвалу и честь. Господи, пусть будет это вечно так, как ныне есть. Пусть всегда мне будут в новость и колдуют надо мной родины родной суровость, нежность родины чужой.

1960

СПАТЬ

Мне — пляшущей под мцхетскою луной, мне — плачущей любою мышцей в теле, мне — ставшей тенью, слабою длиной, не умещенной в храм Свети-Цховели, мне — обнаженной ниткой серебра, продернутой в твою иглу, Тбилиси, мне — жившей, как преступник, — до утра, озябшей до крови в твоей теплице, мне — не умевшей засыпать в ночах, безумьем растлевающей знакомых, имеющей зрачок коня в очах, отпрянувшей от снов, как от загонов, мне — с нищими поющей на мосту: «Прости нам, утро, прегрешенья наши. Обугленных желудков нищету позолоти своим подарком, хаши», мне — скачущей наискосок и вспять в бессоннице, в ее дурной потехе, — о Господи, как мне хотелось спать в глубокой, словно колыбель, постели. Спать — засыпая. Просыпаясь — спать. Спать — медленно, как пригублять напиток. О, спать и сон посасывать, как сласть, пролив слюною сладости избыток. Проснуться поздно, глаз не открывать, чтоб дальше искушать себя секретом погоды, осеняющей кровать пока еще не принятым приветом. Как приторен в гортани привкус сна. Движенье рук свежо и неумело. Неопытность воскресшего Христа глубокой ленью сковывает тело. Мозг слеп, словно остывшая звезда. Пульс тих, как сок в непробужденном древе. И — снова спать! Спать долго. Спать всегда, спать замкнуто, как в материнском чреве.
Поделиться с друзьями: