Поэзия

ОСЕННЯЯ НОЧЬ

Блестит панель. По ярким лужамГуляют зябкие ветра,Еще не время зимним стужам,Ненастью самая пора.Вкруг фонарей из тьмы дождинокЗавесы желтых паутин.И дождь, стремящийся в суглинок,Асфальт встречает на пути.Машины, зонтики прохожих,Реклам и окон яркий свет…Здесь ночь сама на день похожаИ темноты в помине нет.А между тем бывает страшенСырой осенний мрак земли.Над молчаливой речкой нашейТеперь темно, хоть глаз коли.Там, по дороге самой торной,На ощупь двигались бы вы.Лишь ветер мокрый, ветер черныйСредь черной рыскает травы.Там под сырым ночным покровомЛиства мертвеет на кустах,Грибы растут в лесу сосновом,И рыба бродит в омутах…

СКУЧНЫМ Я СТАЛ, МОЛЧАЛИВЫМ…

Скучным я стал, молчаливым,Умерли все слова.Ивы, надречные ивы,Чуть не до горла трава,Листьев предутренний ропот,Сгинуло все без следа.Где мои прежние тропы,Где ключевая вода?Раньше, как тонкою спицей,Солнцем пронизана глубь.Лишь бы охота склониться,Вот она, влага,– пригубь!Травы цвели у истоков,Ландыши зрели, и что ж —Губы изрежь об осоку,Капли воды не найдешь.Только ведь так не бывает,Чтоб навсегда без следаСгинула вдруг ключевая,Силы подземной вода.Где-нибудь новой дорогойВыбьется к солнцу волна,Смутную, злую тревогуВ сердце рождает она.Встану на хлестком ветру я.Выйду в поля по весне.Бродят подспудные струи,Трудные струи во мне.

* * *

Последний блик закатного огня…

Последний блик закатного огняНахлынувшая туча погасила."Вы любите природу?"– у меняВосторженная спутница спросила.Я промолчал растерянно в ответНа тот вопрос бессмысленный и странный.Волну спросила б: нравится иль нетКрутой волнеВолненье океана?

А ГОРЫ СВЕРКАЮТ СВОЕЙ БЕЛИЗНОЙ…

Зима разгулялась над городом южным,По улице ветер летит ледяной.Промозгло и мутно, туманно и вьюжно…А горы сверкают своей белизной.Весной исчезают метели и стужа,Ложится на город немыслимый зной.Листва пропылилась. Как жарко, как душно…А горы сверкают своей белизной.Вот юноша, полон нетронутой силы,Ликует, не слышит земли под собой,-Наверно, девчонка его полюбила…А горы сверкают своей белизной.Мужчина сквозь город бредет через силу,Похоже, что пьяный, а может, больной.Он отдал ей все, а она изменила…А горы сверкают своей белизной.По теплой воде, по ручью дождевомуТопочет мальчонка, такой озорной!Все дальше и дальше топочет от дому…А горы сверкают своей белизной.

ПЕВЕЦ

Я слышу песню через поле,Там, где дороги поворот.Она волнует поневоле,Невольно за сердце берет.Вся чистота и вся стремленье,Вся задушевный разговор.Есть теснота и горечь в пеньеИ распахнувшийся простор.В траве – ромашка, хлебный колос,Росинка, первая звезда…Какой красивый, сильный голос,Как он летает без труда!Несчастный миг и миг счастливый,И первый лист, и первый снег…Должно быть, сильный и красивыйИ справедливый человекПоет. Что песня? Боль немая.Ведь песню делает певец.И горько мне: певца я знаю,Певца я знаю – он подлец!..Трусливый, сальный, похотливый,Со сладким маслицем в глазах,Возьмет, сомнет нетерпеливо,Оставит в горе и слезах.Предаст, потом с улыбкой: "Вы ли?!Мы с вами, помнится, дружны!..Нетопырю даются крылья.Болоту лилии даны!Между души его болотомИ даром петь – какая связь?О, справедливость, для чего тыМешаешь золото и грязь?

У МОРЯ

Разгулялся ветер на просторе,Белопенный катится прибой.Вот и я живу у синя моря,Тонущего в дымке голубой.Ни испить его, ни поглядеться,Словно в тихий омут на лугу.Ничего не вспомнится из детстваНа его бестравном берегу.Оттого и скучно здесь слегка мнеНад седым величием волны.До меня, сидящего на камне,Долетают брызги, солоны.Ни краев, ни совести у моря!Густо засинев доглубока,Вот оно берется переспоритьМаленького в поле василька.Вот оно, беснуясь и ревнуя,Все ритмичней хлещет и сильней.Хочет смыть тропинку полевуюИз железной памяти моей.

ТА МИНУТА БЫЛА ЗОЛОТАЯ

Верно, было мне около году,Я тогда несмышленышем был,Под небесные синие сводыПринесла меня мать из избы.И того опасаясь, возможно,Чтобы сразу споткнуться не мог,Посадила меня осторожноИ сказала: "Поползай, сынок!"Та минута была золотая —Окружила мальца синева,А еще окружила густая,Разгустая трава-мурава.Первый путь до цветка от подола,Что сравнится по трудности с ним?Он пролег по земле, не по полу,Не под крышей – под небом самим.Все опасности белого светаНачинались на этом лугу.Мне подсунула камень планетаНа втором от рожденья шагу.И упал, и заплакал, наверно,И барахтался в теплой пыли…Сколько, сколько с шагов этих первыхПоисхожено мною земли!Мне достались в хозяйские рукиНочи звездные, в росах утра.Не трава, а косматые букиОкружали меня у костра.На тянь-шаньских глухих перевалахЯ в снегу отпечатал следы.Заполярные реки, бывало,Мне давали студеной воды.Молодые ржаные колосьяОбдавали пыльцою меня,И тревожила поздняя осень,Листопадом тихонько звеня.Пусть расскажут речные затоны,И луга, и леса, и сады:Я листа без причины не тронулИ цветка не сорвал без нужды.Это в детстве, но все-таки было:И трава, и горячий песок,Мать на землю меня опустилаИ сказала: "Поползай, сынок!"Тот совет не пошел бы на пользу,Все равно бы узнал впереди —По планете не следует ползать,Лучше падай, но все же иди!Так иду от весны до весны я,Над лугами грохочет гроза,И смотрю я в озера земныеВсе равно что любимой в глаза.

О СКВОРЦАХ

Скоро кончится белая вьюга,Потекут голубые ручьи.Все скворечники в сторону югаНавострили оконца свои.В силу древних обычаев здешнихМы жилища готовим певцам.За морями родные скворечниОбязательно снятся скворцам.Здесь родились, летать научились,Значит, родина ихняя здесь.– Воротились! Скворцы воротились!Раздается мальчишечья весть.Можно галку убить и сороку,Но обычаи наши строги:Ни один сорванец босоногийНа скворца не поднимет руки.Но однажды за крайним овиномНаблюдал с удивлением я,Как серьезный и взрослый мужчинаПрямо в стаю пальнул из ружья.Вся окрестность ответила стоном…– Сукин сын! Что ты делаешь тут?-Он ответил спокойно: – А что нам,Все равно их принцессы сожрут.Ты-то молод, а мы, брат, бывалиИ видали таких молодцов…Помню, раз заходили в Австралию,Там на тонны считают скворцов.Расставляются гиблые сети,Из капрона тончайшая снасть.Так зачем же от нас-то летать им?Чтобы в эти капроны попасть?Заготовщику – денежки, дурно ли,Не опасный, а прибыльный труд!И везут их в столицы культурные,В королевские виллы везут.Соберутся высокие гости,Драгоценные камни надев.И ломаются тонкие костиНа жемчужных зубах королев.…Вот и снова погода сырая,Скоро кончится бешенство вьюг.По России от края до краяВсе скворечники смотрят на юг!

ВДОЛЬ БЕРЕГОВ БОЛГАРИИ ПРОШЛИ МЫ…

Вдоль берегов Болгарии прошли мы…Я все стоял на палубе, когдаПлыла, плыла и проплывала мимоЕе холмов прибрежная гряда.Волнистая – повыше и пониже,Красивая – не надо ей прикрас.Еще чуть-чуть – дома, людей увижу,Еще чуть-чуть… И не хватает глаз!..Гряда холмов туманится, синея,Какие там за нею города?Какие там селения за нею,Которых я не видел никогда?Так вот они, неведомые страны…Но там живут, и это знаю я,Мои друзья – Георгий и Лиляна,Митко и Блага – верные друзья.Да что друзья! Мне так отрадно верить,Что я чужим совсем бы не был тут.В любом селе, когда б сойти на берег,И хлеб и соль и братом назовут.Ах, капитан, торжественно и строгоПроизнеси командные слова.Привстанем здесь пред дальнею дорогой,В чужой Босфор легко ли уплывать!Корабль идет, и сердце заболело.И чайки так крикливы надо мной,Что будто не болгарские пределы,А родина осталась за кормой.Вдоль берегов Болгарии прошли мы,Я все стоял на палубе, покаТуманились, уже неразличимы,Быть может, берег, может, облака…

ИДЕТ ДЕВЧОНКА С ГОР…

С высоких диких гор, чьи серые уступыЗадергивает туч клубящаяся мгла,Чьи синие верхи вонзились в небо тупо,Она впервые в город снизошла.Ее вела река, родившаяся рядомС деревней Шумбери, где девушка живет.Остались позади луга и водопады,Внизу цветут сады и зной душист, как мед.Внизу ей странно все: дома, автомобилиИ то, что рядом нет отар и облаков,Все звуки и цвета ее обворожили,А ярмарочный день шумлив и бестолков.На пальце у нее железный грубый перстень,Обувка не модна, и выгорел платок,Но белые чулки домашней толстой шерстиНе портят стройности девичьих легких ног.Идет девчонка с гор, такая молодая,Своей не осознав, быть может, красоты,А парни на пути встают, обалдевая,И долго вслед глядят и открывают рты.Все взгляды на нее остались без ответа,Не дрогнула ничуть тяжелая коса.Идет девчонка с гор… С нее б создать Джульетту,Венеру вырубить, мадонну написать!Идет девчонка с гор, в которых, не ревнуя,Мужчина тот живет, с обветренным лицом,Кто смело подойдет и жестко поцелует,Кто ей надел свое железное кольцо.

ТЕПЕРЬ-ТО УЖ ПЛАКАТЬ НЕЧЕГО…

Теперь-то уж плакать нечего,С усмешкой гляжу назад,Как шел я однажды к вечеруВ притихший вечерний сад.Деревья стояли сонные,Закатные, все в огне.Неважно зачем, не помню я,Но нужен был прутик мне.Ребенок я был, а нуте-каВозьмите с ребенка спрос!И вот подошел я к прутику,Который так прямо рос.Стоял он один, беспомощен,Под взглядом моим застыл.Я был для него чудовищем.Убийцей зловещим был.А сад то вечерней сыростью,То легким теплом дышал.Не знал я, что может вырастиИз этого малыша.Взял я отцовы ножницы,К земле я его пригнулИ по зеленой кожицеЛезвием саданул.Стали листочки дряблыми,Умерли, не помочь…А мне,Мне приснилась яблоняВ ту же, пожалуй, ночь.Ветви печально свесила,Снега и то белей!Пчелы летают весело,Только не к ней, не к ней!Что я с тех пор ни делаю,Каждый год по веснеЯблоня белая-белаяХодит ко мне во сне!

СОСНА

Я к ночи из лесу не вышел,Проколобродив целый день.Уж, как вода, все выше, вышеДеревья затопляла тень.Янтарь стволов и зелень хвои —Все черным сделалось теперь.В лесу притихло все живое.И стал я чуток, словно зверь.А наверху, над мглою этой,Перерастя весь лес, одна,В луче заката, в бликах светаГорела яркая сосна.И было ей доступно, древней,Все, что не видел я с земли:И сам закат, и дым деревни,И сталь озерная вдали.