Похищение Елены

— А когда придут, тогда что?

— Поведут на казнь, как и приговорил меня милосердный судья.

— И что с тобой сделают? — продолжал допытываться Серый, которого последние двадцать минут не покидало ощущение, что или он сошел с ума, или под влиянием кактусового сока Шарада ему видится какой-то нелепый, сумбурный сон, который вот-вот должен кончиться, но почему-то никак не кончается.

— Мне свяжут руки и ноги и сбросят в водопад.

— Водопа-ад… — помимо воли умильно вырвалось у Волка, и блаженная улыбка растеклась по его лицу при этом волшебном мокром слове. — Ну и что? Ты погибнешь?

— Да, — сурово сказал заключенный. — Так мне и надо.

— Да что ты такого сделал?! — не выдержал Серый и взмахнул руками.

Мгновенно человек обрушился бесформенной кучей на пол, закрыл руками голову и запричитал:

— Не бей меня, о Благодетель! Я признаю свою вину! Я заслуживаю смерти! Не бей меня!

— Мужик, ты чего? — кинулся к нему перепуганный не меньше него Серый. — Да что с тобой такое-то, а? Чего ж ты такой запуганный-то, а? Что у вас тут в Подземном Королевстве делается? Что за ерунда?

— Не бей меня…

— Да никто не собирается тебя бить, — мягко тронул его за плечо лукоморец. — Ты послушай меня, чудак ты человек. Я никакой не Благодетель и не Неприкаянный, я вообще у вас тут впервые. Я искал подземную речку, спускался по старой лестнице, спускался, спускался и вдруг провалился к тебе сюда. И теперь я хочу выбраться обратно, понял? Вернее, хотел еще недавно, — зловеще пробормотал он себе под нос.

— Спускался? По лестнице? Но мы на верхнем ярусе, выше нас нет галерей, — робко прошептал Недостойный.

— Выше вас есть земля и солнце. И ветер, — добавил Волк после секундного раздумья. — И песок. Очень много песка. И старый заброшенный город.

— Да, я знаю, так гласит предание, — согласно кивнул арестант. — Солнце и песок, и нет больше на земле воды, и нет жизни… Постой! — вдруг встрепенулся он. — Если там, на поверхности, нет воды и нет жизни, то ТЫ откуда взялся?

— Так это я и пытаюсь рассказать тебе уже полчаса! — горячо воскликнул Серый, но от экспрессивных жестов воздержался. — Нет воды только в этой пустыне, а километрах в трехстах отсюда есть оазис с колодцами, а еще дальше — другие города, и вода там течет рекой, и можно пить, сколько хочешь, или даже купаться.

— Но на поверхности не может быть воды! Она вся здесь! А оттуда она ушла еще во времена наших предков — так боги прогневались за их неблагодарность. И с тех пор… С тех пор… Но этого не может быть! Я — Недостойный! Я — преступник! Я оскорбил Благодетеля! Я должен умереть! — Осужденный снова впал в беспокойство, но на этот раз его слова самобичевания звучали так, как будто он пытался убедить в их правильности уже самого себя.

— Да подожди ты, как там тебя… Ну имя-то у тебя есть, а?

— Резец Огранщик.

— Я говорю, имя твое как?

— Так я же только что сказал тебе, — удивился арестант. — Резец Огранщик мое имя.

— Имя? — недоверчиво переспросил Серый. — Которое это из них — имя?

— Резец, конечно, — недоуменно пожал плечами Резец. — А огранщик — ремесло. Поэтому и фамилия такая же — Огранщик. Имена всех Недостойных Подземного Королевства состоят из имени и фамилии. А у вас что, как-то по-другому?

— Имя? И ты это называешь именем? Это же название какого-то инструмента.

— Почему — «какого-то»? Это название инструмента, которым я работаю. Не вижу тут ничего непонятного.

— То есть ты хочешь сказать, что, например, вашу портниху могут звать Игла? Или Нитка? Или Тряпочка? А врача, к примеру, Пипетка? А крестьянина — Лопата?

— Ну да. Это и есть хорошие имена многих Недостойных, передающиеся из поколения в поколение. Среди моих знакомых есть портниха Нитка. И что тут такого?

— Ну, может, для вас и ничего. Но в моей стране и вообще в мире, откуда я к вам попал, принято, чтобы человека называли в честь чего-нибудь хорошего, достойного, славного.

— Да? Какая странная традиция. А тебя тогда, к примеру, как зовут?

— Сергий.

— Сергий, — медленно повторил Резец, как будто пробуя на вкус это имя. — А что оно значит?

Лицо Серого вытянулось. Провалиться ему на этом месте (в смысле, еще глубже), если этот вопрос хоть когда-нибудь приходил ему в голову. Иван, скорее всего, знал бы, что значит его имя и много других имен, но где его сейчас взять.

Что же оно может значить-то, а?

Вот ведь мужичонка въедливый!.. Прицепился!..

— Путешественник, — после секундного тайм-аута решился на импровизацию Волк. — Конечно же путешественник. Что же еще?

— Путешественник? А кто это?

— Человек, который ездит по разным местам, по странам там всяким, городам, лесам, горам, морям…

— Но, кроме Подземного Королевства, нет… нет… не было… не может быть…

— Есть, было и, надеюсь, будет и дальше. Но это неважно. Мы об этом потом потолкуем.

— А еще какие у вас бывают имена? — загорелся лихорадочным любопытством Резец.

— Н-ну… Владислав, например. Владеющий славой.

— А еще?

— Ярополк. Ярый полк, значит. Ну то есть свирепый отряд, — пояснил Серый, чувствуя озадаченное молчание собеседника.

— Ух ты!.. А еще?

— Властимил. Милый власти.

— Это как послушный Недостойный?

Серый пожал плечами:

— Ну наверное…

— А еще?

— Да много всяких разных, все и не перечислишь. Вот, Виктор, например — победитель. Андрей — побеждающий мужчин. Иннокентий — невинный. Да всякие, какие хочешь. Ты лучше расскажи мне, Резец Огранщик, что тут у вас происходит. Кто такие эти ваши Благодетели и почему тебя приговорили к смерти из-за какого-то дурацкого оскорбления?

— Нет, что ты, Сергий Путешественник. Это было не какое-то оскорбление. Хотя, конечно, весьма дурацкое. Я сказал — да отсохнет мой гнусный язык! — что Благодетелям на самом деле наплевать на то, как живут Недостойные! Не знаю, что нашло на меня. Но такие слова по нашим законам можно искупить только смертью.