Похищенная грешником

Осторожно вытаскивая записку из-под ленты, я открываю ее.

Odulum,

Надень это для меня на вечеринку.

Габриэль.

Мой взгляд устремляется к коробке, и мое сердце начинает биться быстрее.

Подарок для меня.

Я сажусь на кровать, рассматривая красивую коробку. Она черная, с узором из листьев по всей поверхности. Мне требуется мгновение, чтобы осознать волнение от получения моего первого подарка.

Я снова встаю и опускаюсь на колени перед креслом. Дрожащими пальцами снимаю крышку, и тут у меня перехватывает дыхание.

Боже мой. Это платье с витрины.

Я осторожно достаю мерцающую ткань из коробки и держу прекрасное платье перед собой. Мои глаза начинают затуманиваться, и я быстро моргаю.

Поднимаясь на ноги, я быстро раздеваюсь и влезаю в платье. Я бросаюсь в ванную и теряю способность дышать, когда вижу свое отражение в зеркале.

Я выгляжу как Золушка, а не как служанка.

Но…

Эмоции взрываются в моей груди, и рыдание срывается с моих губ. Закрыв лицо руками, я опускаюсь на корточки, мои плечи содрогаются, когда рыдания разрывают меня.

— Аллах, Аллах , — восклицает Низа. Она притягивает меня в свои объятия. — Лара, что случилось?

— Платье, — рыдаю я у нее на плече. — Оно такое красивое.

— Аллах Аллах , это не то, из-за чего стоит плакать.

Отстраняясь от нее, я оборачиваюсь.

— Я не могу это надеть, — плачу я, опустошенная тем, что это единственный шанс, который у меня есть надеть что-то настолько красивое на вечеринку, в то время, когда шрамы на моей спине испортят все.

— О. — Низа кладет руку мне на спину и подходит, чтобы встать рядом со мной. Бросив на меня успокаивающий взгляд, она говорит. — Ты можешь одолжить одну из моих шалей. У меня есть серебристо-черная, которая подойдет к платью.

Мой взгляд останавливается на ней, в моей груди зарождается надежда.

— Правда?

— Конечно. — Она нежно вытирает слезы с моих щек. Ее подбородок дрожит. — Прекрати плакать, пока я не присоединилась к тебе, и тогда мы не успеем ничего сделать.

Я проглатываю слезы и поворачиваюсь, чтобы посмотреть на свое отражение в зеркале. Ткань мягко облегает мое тело, и при каждом движении она переливается.

— Ты купила платье вчера? — Спрашивает Низа, тоже восхищаясь платьем.

Я качаю головой.

— Это подарок. — Я тяжело сглатываю, поскольку мое горло грозит сжаться от напряжения, чтобы не заплакать. — Габриэль подарил его мне.

Глаза Низы встречаются с моими, удивление и надежда на ее лице.

— Правда?

Я киваю и, больше не в силах что-то скрывать от нее, признаюсь:

— Он мне действительно нравится, Низа Ханым . — Я провожу рукой по дорогой ткани. — Кажется, я влюбляюсь в первый раз.

Лицо Низы искажается, и меня заключают в крепкие объятия.

— Он отвечает тебе взаимностью?

Я киваю в ее плечо.

— Думаю, да.

— Аллах Аллах , это великое благословение. — Она отстраняет меня за плечи. — Завтра я уложу твои волосы и помогу тебе с макияжем. Ты будешь самой красивой женщиной на вечеринке.

Я киваю, и смех срывается с моих губ.

— Не могу дождаться.

Она толкает меня обратно в спальню.

— Переоденься, чтобы мы могли приступить к работе. Семья прибудет в десять утра. Нам нужно все подготовить.

Я жду, пока Низа выйдет из комнаты, затем осторожно снимаю платье. Я оставляю его висеть на дверце шкафа, чтобы я могла видеть его всякий раз, когда нахожусь в комнате.

Я быстро надеваю светло-голубые джинсы и мягкий кремовый свитер, затем снова надеваю черные балетки. Я торопливо выполняю свою утреннюю рутину, прежде чем спешу на кухню.

Я так занята, что время летит незаметно. Когда я ставлю поднос с пахлавой на решетку для охлаждения, Низа заходит на кухню, ворча:

— Они уже сводят меня с ума.

— Мне жаль, — бормочу я, не спеша встретиться с ними.

— Низа Ханым , это. Низа Ханым , то, — продолжает ворчать она.

— Могу ли я чем-нибудь помочь?

Она бросает на меня умоляющий взгляд.

— Ты отнесешь им чай? Они в гостиной с Алией Ханым .

— Конечно. — Я быстро готовлю поднос и даю Низе чашку, чтобы она могла отдохнуть, пока я ухаживаю за гостями.

Когда я вхожу в восточное крыло, я слышу взрыв громкого смеха. Я не понимаю, о чем идет разговор, поскольку они говорят по-турецки.

В тот момент, когда я захожу в гостиную, разговор прекращается. Я бросаю взгляд на двух женщин, замечая, что их черты лица намного темнее, чем у Алии. У них вьющиеся черные волосы, темно-карие глаза, и выглядит так, будто они несколько дней находились на солнце.

— Bu kad?n kim 18 ? — Спрашивает пожилая женщина.

— Это Лара, — отвечает Алия Ханым. — Лара, это тетя и кузина Габриэля, Айсенур Ханым и Эслем.

— Она не знает турецкий? — Спрашивает Айсенур Ханым .

— Нет, Лара полька.

— Аллах Аллах. Neden Polonyal? bir hizmetci tuttun 19 ? — Восклицает Айсенур Ханым с таким видом, как будто ее оскорбили.

— По-английски, Айсенур. Лара не понимает по-турецки, — отчитывает Алия Ханым пожилую женщину. — И я нанимаю кого хочу. — Она обращает свое внимание на меня. — Поставь поднос, Лара.

О. Точно.

Молодая женщина, которой, кажется, чуть за тридцать, оглядывает меня с ног до головы, как будто я грязная, отчего я чувствую себя неловко. Затем она комментирует:

— Она молода для горничной.

— Аллах Аллах! Лара не горничная. Она просто помогает Низе, пока не продолжит свою учебу, — огрызается Алия Ханым .

Я думаю, мне следует уйти. Мое присутствие, кажется, расстраивает всех.

Неуверенно улыбнувшись Алии Ханым , я быстро выхожу из комнаты и спешу на кухню.

— Как все прошло? — Спрашивает Низа.

Я расширяю глаза.

— Я думаю, что мое присутствие расстроило их.