Похищенная невеста Братвы

— Есть еще кое-что.

— Da?

— Они знали, где мы находимся. Я имею в виду, что мы были практически вне сети, Виктор, и они точно знали, где нас найти.

Он хмыкает.

— Может быть, отслеживаешь ее телефон?

Это то, о чем я подумал еще до того, как мы уехали из Чикаго. Вот почему я выключил ее и оставил в "Шевелле".

— Может быть, но он был выключен, и я бросил его там, где мы меняли машины.

— Почему у меня такое чувство, что у тебя уже есть теория.

Я закрываю глаза и качаю головой.

— Потому что я ненавижу это.

— Утечка? — Он хмыкает.

Я киваю.

— И есть только один человек, которому я сказал, где мы были.

— Черт, — рычит Виктор.

— Да.

— Николай, я полагаю?

Я снова киваю.

— Да.

Виктор ругается. Я не виню его, потому что чувствую то же самое. Николай был нам обоим как младший брат. Он напоминал нам нас самих в его возрасте. И он был не чем иным, как преданным и готовым участвовать в любом дерьмовом шоу, в которое мы его позовем.

Но я не вижу никакого другого объяснения.

— Ладно, блядь, — ворчит Виктор. — Я проверю это. А пока я буду держать его в изоляции от всего этого.

Я киваю, и он вздыхает.

— Есть идеи, куда Федор мог отвезти Зои?

Я стискиваю зубы.

— Нет. Но сейчас я возвращаюсь в Чикаго, — киплю я. — И я собираюсь сносить его по кирпичику, пока не найду ее.

Виктор рычит.

— Я здесь, Лев, меньше чем через час мы сядем в самолет и полетим обратно…

— Вик…

— Даже не начинай, — ворчит он. — Я позвоню тебе, когда приземлюсь в Чикаго.

Когда мы вешаем трубки, я крепко сжимаю руль. Я рычу в темноту грузовика, когда ненависть наполняет мои вены. Но потом кое-что из сказанного Виктором снова всплывает у меня в голове.

— Может быть, отслеживает ее телефон?

Я напрягаюсь. Это немного, но это только начало. И кроме того, я уже догадываюсь, что Федор привез ее обратно в город. Я знаю, что мой… Я удерживаюсь, чтобы не сказать “отец”, даже самому себе. Но я его знаю. Он трус. Жалкий человек, который прячется за властью, которую приносят ему окружающие. Если он и увез ее куда-нибудь, то только обратно в Чикаго, чтобы спрятаться за юбками Юрия Волкова, как испуганный маленький мальчик.

Но Юрий его не спасет. Сам Бог не защитит его от моего гнева, когда я найду его.

Я жму на газ и вывожу грузовик обратно на дорогу. Я веду этот кусок дерьма так быстро, как только могу. Я возвращаюсь по нашему маршруту к озеру, пока не замечаю обветшалую старую закусочную на обочине дороги.

В багажнике "Шевелле" я достаю телефон Зои и просматриваю ее контакты. Я даже не уверен, что я ищу, но я просто молюсь о какой-то подсказке. Связь между ней и Четом или его отцом. Или Федором, если уж на то пошло.

Но это тупик. Вздыхая, я продолжаю прокручивать, потому что я получаю дерьмо.

Пока внезапно я не замираю. Я прокручиваю страницу назад. Над моей головой загорается лампочка, когда я замечаю знакомое имя в верхней части ее списка недавно звонивших. Я хмурюсь. Как, черт возьми, я мог…

Вдруг меня осеняет. Но внезапно знакомый адрес места, где я нашел ее прошлой ночью, приобретает полный смысл.

— Срань господня, — ворчу я.

Последний номер, по которому она звонила, — Кевин Макинтош. Вот где она останавливалась прошлой ночью — этот друг-гей. Один из ее бойфрендов из бульварных газет. Кроме того, я тоже знаю Кевина. Даже несмотря на то, что он меня не знает.

В ночь перед ее будущей свадьбой я отправился “на рыбалку”. Небольшой Итальянский филиал банды, которую мы уничтожили, владела компроматом на местного финансового магната, ставшего американским дипломатом. Они собирались использовать его в качестве рычага давления. Но когда мы их уничтожили, мы изъяли эту грязь, чтобы использовать ее позже. В конце концов, кто бы не хотел, чтобы чертов дипломат был у них в кармане?

“Грязь” заключалась в том, что этот крупный финансист, ставший дипломатом и счастливо женатый мужчина на самом деле был тайным геем. Такая грязь на самом деле не так сильна, как двадцать лет назад. И мне на самом деле насрать, с кем этот мужчина трахается. Но когда те с кого он трахает — или, в данном случае, кто его трахает, это байкеры в кожаных костюмах посещающие подпольные гей-клубы, это становится немного более разрушительным.

Фотографии точно не сделали бы ситуацию лучше.

Вот откуда я знаю американского дипломата в России Кевина Макинтоша. Он моя рыба. И вдруг я точно знаю, как я собираюсь нажиться на этой грязи о нем.

Глава 19

Лев

— Ты здесь совсем один, детка?

Я не сбрасываю со счетов как угрозу мужчину в кожаном жилете без рубашки и кожаных штанах под Дейзи-дюками. Он мог бы быть одет забавным образом. Но у него все еще есть по меньшей мере сто фунтов мышц в противостояние мне. Кроме того, я здесь не для того, чтобы ввязываться в драку с БДСМ-полицейским из Village People. Я здесь, чтобы спасти женщину, которую люблю.

— Да.

Вышибала, с которым я стою лицом к лицу в переулке в Бойстауне, ухмыляется. Он оглядывает меня с ног до головы, будто снимая с меня одежду глазами. Я вздыхаю и хмуро смотрю на него.

— Это проблема?

Он ухмыляется.

— Ну, чем больше, тем веселее, красавчик. Но я думаю, мы могли бы позволить тебе полетать в одиночку сегодня вечером. — Он ухмыляется. — Мы хотим поиграть сегодня вечером или просто понаблюдать?

Я хмурюсь.

— Я ищу кое-кого.

Он вздыхает.

— Не все ли мы такие, милый.

Я закатываю глаза.

— Нет, я имею в виду кого-то конкретного. И я полагаю, что он там.

Он ощетинивается.

— Просто чтобы все было ясно, мы здесь не устраиваем драмы, если только это не вечер мелодий шоу. Это понятно?

Я издаю стон. Это пустая трата времени. У Федора где-то там Зои. Кевин-мой ключ к ее поиску, а этот ублюдок стоит у меня на пути.

— Все совсем не так.

— Мне все равно, что это такое, Из России С Любовью, — огрызается он. — Никакого дерьма с бросившим бывшим, понял?

— Я понял, — бормочу я.

Он ухмыляется мне.

— Ты уверен, что хочешь полетать в одиночку сегодня вечером.

Я вздыхаю.

— Вот что я тебе скажу. Если я решу сменить команду, ты будешь первым, к кому я приду и расскажу, da?

Он громко смеется.

— Оооо, это такого рода визит. Значит, сегодня вечером играешь в туриста?

— Конечно. Да, — бормочу я решительно.

— Ну, — он ухмыляется и делает шаг в сторону, указывая на освещенный неоново-розовым светом дверной проем, ведущий к лестнице вниз в гей-клуб. — Тогда добро пожаловать в Manhole, красавчик.