Похищенная невеста Братвы

Но это то, что есть.

Войдя внутрь, я хватаю одну из маленьких плетёных корзинок у двери и начинаю бродить по четырем проходам. Здесь больше вещей, чем я думал, и я быстро начинаю запасаться продуктами. К счастью, у Льва были при себе наличные.

Также оказывается, что в маленьком магазинчике имеется больше вещей, чем вы думаете. Помимо еды, я также прихватила кое-какие туалетные принадлежности. Я даже нашла небольшой отдел, в котором есть кое — какая одежда-ничего особенного, кроме нескольких футболок с надписью “Женевское озеро”, которые большего размера, чем то, что я сейчас ношу. Я беру несколько баскетбольных шорт и пару спортивных штанов для Льва и пару джинс для себя. На мне нет нижнего белья, но когда я думаю о том, чтобы остаться наедине с Львом в лесу и при отсутствии белья, я краснею.

Отсутствие трусиков может быть неплохой проблемой, учитывая нынешнюю ситуацию и компанию.

Когда я думаю, что у меня есть все, что нам нужно, я поворачиваюсь, чтобы направиться к кассе. Но я не прохожу и половины пути, как замираю на месте мой взгляд скользит мимо женщины за прилавком, стоящей спиной ко мне. Она повернулась, чтобы посмотреть маленький телевизор на полке позади нее. Я смотрю на него, и у меня мурашки бегут по коже.

По телевизору моя большая цветная фотография.

Под ней заголовок кричит о том, что меня похитили, “возможно, для выкупа”, у моего богатого и известного отца. На самом деле полный заголовок: “Похищена дочь известного генерального директора KRV Financial Билла Стоуна — прослежиается история с возможным выкупом”.

Я дрожу, во рту пересыхает. Экран меняется, и я всхлипываю. Внезапно мое лицо сменилось видеозаписью Чета, стоящего перед кучей микрофонов. Продавщица магазина хватается за сердце, качая головой прибавляет громкость

— …Просто хочу сказать тому, кто ее забрал, что деньги твои, никаких вопросов. У меня есть сто тысяч долларов наличными, с твоим именем на них. Пожалуйста, просто верни мне… — Чет выглядит так, как будто он становится слишком эмоциональным, чтобы говорить, и отворачивается. Меня тошнит, когда я закатываю глаза.

Мне противно видеть, как серийный кусок дерьма, накачанный наркотиками, начинает плакать из-за того, что меня “похитили” с нашей свадьбы.

— Я просто хочу, чтобы моя невеста вернулась, — рыдает он на экране. — Просто верни мне мою Зои. Пожалуйста. Спасибо, больше никаких заявлений.

Экран снова заполнен моей фотографией, а также наградой в сто тысяч долларов и четырьмя разными номерами, по которым можно позвонить, если меня заметят.

Я судорожно сглатываю. Дерьмо.

Клерк начинает поворачиваться. Я ныряю в один из проходов, мой пульс учащается. Если она увидит меня, она начнет нервничать и позвонит по одному из этих номеров. И прольет свет на то, где я нахожусь, и может привести не только полицию.

Это может привести к тому, что убийцы тоже начнут охотиться за нами.

Я собиралась поставить корзину с едой и одеждой и просто уйти. Но, напомните, где следующий ближайший магазин? В сорока милях отсюда. И это в большом городе, где больше телевизоров и больше шансов, что меня узнают.

Я вздыхаю. Блядь. Похоже, я возвращаюсь в дом с пустыми руками. Но затем мой взгляд падает на стеллаж напротив меня. Я вижу большую брезентовую пляжную сумку и прикусываю губу.

Это дерзко, но я могла бы просто попробовать.

Я оглядываюсь в сторону прохода. Продавщица снова смотрит на экран телевизора. Я проскальзываю обратно в проход и хватаю холщовую сумку. Я срываю бирки, а затем кидаю ее на пол. Я топчусь по ней, потираю и, по сути, делаю так, чтобы она выглядела как можно более не новой. Затем я переношу все то, чем я хотела купить из корзины в теперь потрепанную пляжную сумку.

Я делаю вдох и снова смотрю на продавца. Затем мой взгляд поворачивается к двери. Чувство вины мучает меня, поэтому я лезу в карман спортивных брюк и достаю деньги, которые дал мне Лев. Я вынимаю двести долларов и кладу их на полку, чтобы загладить свою вину.

Затем я хватаю пару солнцезащитных очков, снимаю бирки и надеваю их. Выходя из прохода и стараюсь дышать как можно ровнее. Я иду к двери, перекинув холщовую сумку через плечо и сжимая ее железной хваткой.

— Спасибо за покупки, — бормочет продавец, даже не поворачиваясь.

— Спасибо, я вернусь позже со своим мужем.

— Ага.

Я выскальзываю за дверь. Мне требуется все, что у меня есть, чтобы не побежать к грузовику. Но как только я оказываюсь внутри, меня трясет всю дорогу до дома у озера; мое сердце бешено колотится.

Лев стоит снаружи на крыльце, когда я подъезжаю. Однако он видит бледное выражение моего лица, когда я выхожу из грузовика, и быстро подходит ко мне.

— Все в порядке?

— Ну что ж, — вздыхаю я. — Теперь я преступник.

Он хмурится.

— Моя фотография была в новостях.

— Блять.

— Да, так что я… — Я смотрю на сумку с добытыми нечестным путем товарами

— Так ты все это украла?

Я киваю. Лев ухмыляется.

— Неплохая работа.

— Братва нанимает мелких воришек?

Он усмехается, притягивая меня ближе.

— Пойдем.

Это было где-то между обедом и ужином, и я проголодалась. Но мне удается нарезать немного овощей, пока Лев готовит рыбу и жарит для нас.

Мы едим, и это просто восхитительно. Это так же исчезает за считанные секунды, и мы оба смеемся. Мы вместе моем посуду. После этого Лев ухмыляется, придвигаясь ко мне ближе. Он вытирает руки и скользит ими по моим бедрам. Прикосновение электризует, и мое сердце начинает биться быстрее.

А потом я зеваю.

— О Боже, — стону я, и мое лицо горит от смущения.

Лев смеется.

— Не стоит. Иди отдохни.

— Что? Нет, я в порядке.

Я тут же снова зеваю.

Он улыбается мне.

— Ложись. Отдохни.

— Хорошо, Ты тот, кому нужен покой. В тебя стреляли.

— А потом кто-то меня вылечил. Иди отдохни, lastachka, Потрать полчаса или что-то в этом роде.

Я вздыхаю.

— Хорошо, — неохотно бормочу я, когда он целует меня в макушку. — Но только на полчаса, хорошо?

Он ухмыляется, когда я поворачиваюсь, когда бреду в спальню. Я знаю, что устала, но я серьезно сомневаюсь, что смогу заснуть из-за всего происходящего.

Но через минуту я почти уверена, что вырубаюсь еще до того, как моя голова коснется подушки.

Когда я проснусь, солнце садится. И я просто умираю с голоду. Я издаю стон и свешиваю ноги с кровати, чувствуя себя сонной и сбитой с толку после сна.

— Лев?

В доме никого нет. И когда я смотрю на часы, я хмурюсь. Это было чуть больше тридцати минут. Я оглядываю маленький дом, прежде чем выглянуть в окно. Ухмыляясь, прикусываю губу, когда вижу его, сидящего в конце причала.