Похититель детей

Элен поднялась со стула, и мы снова замечаем ее беспокойство. Она ходит по комнате туда-сюда. Говорит вслух:

— Надо написать наконец эти приглашения! Да что такое нашло на меня сегодня? Это ведь проще простого — заполнить строчками шесть конвертов и шесть визитных карточек. Сущий пустяк.

Входит Роза. Всплеснув руками, падает перед хозяйкой на колени.

— Что стряслось? Говорите же!

— Я держала его за руку крепко-крепко. Можете не сомневаться, мадам. Это произошло у выхода из Галереи. Какое-то непонятное волнение в толпе, и необъяснимая сила — кто-то или что-то — вырвала его у меня. Антуана затянуло туда, в самую гущу. И вот его нет! Я подумала было, что мигом отыщу его. Кричала, звала. А люди-то оборачиваются, смотрят: мне даже стыдно стало за свой надрывный крик, и я замолчала. Решила, что скорее найду его без посторонних взглядов, любопытные зеваки только помеха.

В комнате настала тишина, и под сводом этой тишины медленно, как катафалк, мимо двух женщин прокатились слова, которые только что произнесла Роза.

— Роза, Роза, Роза, — вырвалось у Элен, и все три раза, что она назвала имя няни, ее голос, у которого словно выдернули хребет, соскальзывал с одного тембра на другой.

— Ни на шаг не отходила я от него, поверьте, мадам. Его будто бы украли. Но случись такое, малыш наверняка стал бы звать на помощь. Отчего же он не окликнул меня, а?

Тревога Розы, кажется, улеглась. Ей вспомнились диковинные игрушки, которые недавно прислал Антуану какой-то незнакомец.

«Чую, те игрушки имеют отношение к беде, — подумала она, — это ж как пить дать. Отчего я сразу не сообразила? Они свидетели и кое-что да знают».

На мгновенье взгляды двух женщин встречаются, а потом расходятся. Элен тоже пришли на ум эти игрушки. Роза пытается убедить себя, что мальчику подарил их тот датчанин, с которым мадам водит дружбу — или, по крайней мере, станет водить дружбу со дня на день. Ясно ведь, что у датчанина есть веский повод делать хозяйскому сыну подарки, но из скромности он не надписывает на посылках свое имя, хотя все догадываются, что игрушки от него.

Роза мысленно укоряла Элен и не одобряла ее связи с датчанином. После смерти месье минул лишь год, и вот уже молодая вдова позволяет себе невиданную и напрасную роскошь, расточительство — дружбу с этим мужчиной, между тем как в мире столько горестей и не счесть обездоленных людей! С этими игрушками все обстояло странно. Ни визитной карточки. Ни имени отправителя. Только приписано почерком, чужим и чудным: «Малышу Антуану» (sic).

Однажды Элен еле уловимо намекнула датчанину на безымянные посылки, и тот залился краской. Наверное, дело не обошлось без его участия. Или, наоборот, он тут ни при чем...

Элен и Роза стоят друг перед другом, и каждая старается скрыть свои мысли, у обеих руки сложены за спиной, а глаза опущены, и у обеих тела беспокойные и такие обнаженные под одеждой, какие могут быть только у женщин, словно весь холод Вселенной надвинулся на них.

— Мне нужно побыть одной, — говорит Элен.

Ящик письменного стола толком не закрывался, и вдобавок она часто забывала вынуть ключ из замка. Здесь хранились письма от Кристиансена, долговязого, розовощекого и меланхоличного — Элен остановила на нем свой выбор, потому что, когда он склонялся над ее шитьем, он был похож на цветок, умоляющий о заботе.

Но разве теперь имеет значение этот человек, с которым она уже готова была сблизиться, да и северянин, ставший ее мужем лишь по недоразумению? Она разорвала письма от Кристиансена и выкинула их в корзину. Любовные письма — до чего глупое сочетание слов, нелепое, бессмысленное и пустое, теперь оно вызвало у нее усмешку, однако, опомнившись, Элен произнесла вполголоса: «Антуан! Антуан!»

Она почти не знала своего сына, с которым у нее было удивительное сходство (она поняла это только сейчас, и, наверное, она недостаточно любила его именно в силу этого сходства), мальчику было любопытно все, что происходило вокруг, и он жил словно в постоянном ожидании перемен. «Совсем как я сама в детстве на каникулах! Хотелось исследовать все. Но что же я медлю? Время идет, а я сижу сложа руки. Нужно хотя бы в префектуру обратиться! В голове не укладывается, что это случилось на самом деле! Пропал мой сын! Антуан пропал! Может, надо звать его, кричать до изнеможения, чтобы убедиться в этом?»

Вероятно, на ее месте другая уже давно обзвонила бы весь Париж, думает Элен, вывернула бы наизнанку каждый округ города, пока надежда не испарилась бы совсем, без остатка, превратившись в призрак надежды. Но она никак не решалась снять трубку и набрать номер. Свинцовый груз удерживал Элен на самом дне ее души, и только тонкая ниточка беспокойства связывала с миром на поверхности.

Ну почему, почему Роза сказала, что какая-то сила — кто-то или что-то — вырвала у нее Антуана? Откуда взялось это необъяснимое что-то? Странно, безрассудно. Мальчик не звал на помощь, няня не смогла найти его в толпе. И почему он не вернулся домой? Он ведь сообразительный, мог бы подойти к полицейскому, назвать свое имя и попросить отвести его сюда.

Ее лихорадит, и все чувства притупились — настолько ужасно произошедшее. Вдруг она со страхом думает о покойном муже. Сколько мертвецов бредет в уличной толпе, ни с кем и словом не обмениваясь, и никто из прохожих не отдает себе в этом отчета? Но разве мертвец, наблюдающий за ней в этой комнате, мог бы хоть чем-то помочь настоящему, живому семилетнему мальчику, которого он так любил? Что за нелепые мысли. И Элен повторяет внутри себя: нелепые, нелепые, — словно пытаясь придать им еще больше нелепости.

Тем временем Роза разглядывает в комнате Антуана чудесные игрушки. Хорошо бы передать их в полицию, размышляет она, может, сыщики напали бы на след. Но почему госпожа даже не обмолвилась о них?

Неожиданно входит Элен. Роза вздрагивает, словно ее застали врасплох.

Но мысли Элен заняты другим, и она даже не обратила внимания на то, что няня разглядывает игрушки. Она берет Розу за руки, чего прежде никогда не делала.

— А вы верите в привидения, Роза, бедная моя Роза?

— Вам бы, мадам, липового чая выпить да в кровать.

— Так вы верите в привидения, Роза?

— Ох, да, мадам.

— Значит, вы поэтому сказали, что какая-то сила — кто-то или что-то — отняла у вас Антуана?

— Может, и поэтому, мадам, всякое могло случиться.

Подлинный и глубинный смысл слов часто открывается нам лишь потом, спустя время, думает Элен.

Комнату заполняет тишина. Роза выходит, ей пора домой. Заметив в спальне хозяйки свет, она выключает его.

Через несколько секунд Антуан подходит к дому и смотрит на темное окно маминой спальни.

В одиннадцать часов вечера звонят из префектуры. По их словам, «предположение о несчастном случае следует отклонить. С шести часов не поступало известий о таковых».

Всю ночь Розе снятся кошмары: Антуан бродит по крышам Парижа. Исследует каждый уголок, лазит везде с тусклым фонарем в руке. Ходит по водосточным трубам. А теперь за ним гонится какое-то серое животное, очертаний которого Розе не удается разглядеть. Если она приближается к зверю вплотную, все равно непонятно, где у него голова, а где хвост. Роза даже не возьмет в толк, какая часть туловища перед ней. Шерсть жесткая и взъерошенная — вот все, что удается выяснить.