Похитители душ

– Ага, вижу…

– Что видишь?

– Похоже на дисковод… и куча розеток… правда, все трёхштырьковые.

– Разберёшься?

– Попробую, тут всё такое простое, как паровоз на атомном топливе. Ты и сам можешь покрутить ручки, ты же у нас великий механик.

– Поиздевайся! – предупредил Влад.

Однако он не сразу последовал совету приятеля. Сначала ознакомился с реакцией остальных лючков камеры.

В углублении в форме копыта лошади прятался «графитовый» стульчак. Он вырос из-под пола на двух ножках до полуметровой высоты, образовал каверну в центре и метровой высоты штангу над «унитазом». Влад потрогал ручку штанги и отскочил: каверна вдруг наполнилась водой, зашипело, и вода ухнула куда в дыру каверны. Можно было не сомневаться: это настоящий унитаз, практически такой, какие стояли на вокзалах России.

Влад потоптался, прислушиваясь к организму, но желания опорожниться не было, и он пошёл дальше.

Лючок в форме крупной обезьяньей лапы выдал ажурный овальный предмет непонятного назначения, внутри которого сквозь рёбрышки виднелись не то краники, не то тумблеры. Влад потыкал туда расчёской, потом пальцами, пытаясь нащупать блестящие коготки, и добился реакции. Эллипсоид лопнул и развернулся веером краников разной величины. Стоило коснуться самого маленького, золотистого цвета, как из краника упала на выросший подносик капля вязкой красной пасты. Она вспенилась, превращаясь в нечто, напоминавшее хлебный батон.

– Ору! – выговорил испытатель. – Еда!

– У меня кухонный комбайн! – похвастался Арсений.

– У меня тоже. Кажется, мы идём параллельно.

– Вылезла чашка с жидкостью зелёного цвета, пахнет приятно. Вроде бульон…

– У меня вроде хлеб. Не вздумай попробовать, отравишься!

– Уже продегустировал, точно куриный бульон.

– Я был в Японии с папашей, любовался садом камней, так там у входа продавали такой чай – со вкусом куриного бульона, – вспомнил Влад.

– Я в Японии не был. Да и зачем роботам травить нас после похищения?

– Может, камеры просто рассчитаны на существ с иной физиологией и пищевым циклом.

– Какой ты начитанный.

– А ты анархист!

– Не, правда, никто нас травить не собирается, попробуй свой хлеб, – посоветовал Арсик.

Влад понюхал батон, пахнувший скорее сыром, чем белым хлебом, отщипнул кусочек, пожевал. Не хлеб и не сыр, но рыхлая беловатая масса оказалась съедобной. Убедившись в этом, Влад подошёл к последнему лючку, похожему на маску или слепок человеческого лица, хотел воткнуть туда нос, но передумал. Интуиция подсказала, что последствия могут быть нехорошими.

Она оказалась права.

Лючок выстрелил вверх фонтанчиком электрических молний! Испытатель мог и не успеть выдернуть голову из углубления.

– С-собака кусачая!

В соседней камере полыхнуло.

– Осторожнее! – запоздало крикнул Влад.

– Чуть не спалил волосы! – весело похвастался Арсений.

– Что за фигня?

– Электрозажигалка.

– Фигню несёшь.

– Ну, может быть, электрическая жаровня.

– Жаровня в виде фонтана? – усомнился Влад.

– Или зарядное устройство.

– Фантазёр!

– Предложи свой варик.

Влад не нашёлся что ответить.

– Ищи лучше выход.

– Ищу.

В глубине коридора, с той стороны, где скрылись роботы с обликом «терминаторов», послышалось посвистывание, и мимо камер пролетел метрового диаметра шар, обросший настоящими птичьими перьями.

Друзья умолкли, провожая его взглядами.

Издали прилетел хор криков.

Влад очнулся.

– Давай ищи быстрей!

– Слушаюсь, командир! – отозвался Арсений.

Конфиг 08

Все устали, проторчав в аэропорту Минска четыре часа, пока решалась судьба отложенного рейса в Москву, однако настроение оставалось приподнятое, и даже когда самолёт, новенький «Сухой Суперджет», поднялся в воздух в начале пятого утра, не сразу угомонились.

Тина и Максим, брат и сестра Моршанские, сидели рядом, их друг Сёма Сидорович с другой стороны прохода, но это не мешало им разговаривать.

Родители Максима и Тины сидели впереди, однако в отличие от детей сразу откинули сиденья и уснули.

Семья Моршанских летела в Москву по той простой причине, которая называлась участием в международной книжной ярмарке нон-фикшен. Павел Леонидович и Алевтина Даниловна работали в белорусской организации «ЭКСПО-книга», распределяющей книжную продукцию в стране, и взяли с собой детей (Максу исполнилось пятнадцать, Тине семнадцать лет) в качестве помощников. Вместе с ними полетел на экскурсию в столицу России и друг Макса, упросившего отца взять Сёму с собой.

Благодаря худобе Максим казался даже моложе своего возраста. Соломенного цвета волосы плохо покорялись расчёске, и поэтому казалось, что он нарочно их растрепал. Приходилось чаще стричься. Он был хрупкого телосложения, сероглаз (в отца) и в силу характера злился по разным поводам, а то и вовсе без них.

Тина же, наоборот, казалась старше своих семнадцати и была настоящей красавицей: огромные зелёные (в маму) глаза, прямой носик, полные губы, волна светлых волос до плеч, великолепная фигура – на неё обращали внимание не только молодые ребята, но и взрослые дяди. Она заканчивала одиннадцатый класс школы в Гомеле, Максим учился в девятом.

Сёма Сидорович выделялся из них как крейсер среди прогулочных яхт (сравнение принадлежало отцу Максима), потому что в свои шестнадцать выглядел он на все двадцать: невысокий, под метр семьдесят пять, но широкий и не мускулистый, а скорее толстый, способный посоревноваться габаритами с профессионалами сумо. Физическим развитием он занимался с пяти лет, благодаря отцу, борцу-тяжеловесу, увлекался армрестлингом (брал первые места в Гомеле и даже на соревнованиях в Минске), а также гиревым спортом, и выглядел впечатляюще для девятиклассника, да и вообще для молодого парня.

Болтали о приятелях, вспоминали недавно виденные и скачанные бесплатно фильмы, спорили об игре любимой команды (болели за минское «Динамо») и не заметили, как самолёт набрал высоту.

На востоке взошло солнце, салон пронзил сноп солнечных лучей.

– Я посплю, – сказал Сёма, на круглое простодушное лицо которого легла сонная меланхолия.

– Давай, – согласился Макс.

– Красиво как! – проговорила задумчиво Тина, глядя в иллюминатор.

Максим наклонился к ней, и в этот момент салон самолёта заполнился странным вибрирующим туманом, в котором вспыхивали и гасли крохотные светлячки.

Шум двигателей «суперджета» внезапно стих. Исчезли и звуки в салоне, будто в уши пассажиров вставили беруши.

Максим хотел выпрямиться и не смог. Воздух застрял в лёгких, в глаза плеснуло искристой пустотой. Уже теряя способность видеть, он краем глаза разглядел движущееся по проходу облако, стегающее воздух прозрачными световыми щупальцами. Одно из них накрыло кресла Тины и Максима, и его сознание окончательно отключилось. Показалось, мягкая сила подхватила тело и метнула куда-то в безмерную бездну…