Поход
Шрифт:
Сандра
Среди людей...
Медицина, комфорт… Как оказалось, это только приятное дополнение к жизни «с милым рай и в шалаше». Сандра этой поговорки не знала, но смысл её размышлений был именно таков.
Цивилизация! Наконец-то можно посмотреть на себя в настоящее зеркало, а не в селфи-камеру. «А пора бы и к Карле на стрижку…», – Сандра вздохнула. – «Карлита, милая Карлита, если бы ты только знала… Ты даже представить себе не можешь, что все твои бурные страсти – совершенные пустяки по сравнению с тем, что происходит со мной... А какие мужчины вокруг! А как они смотрят...», – Сандра усмехнулась.
Итальянки любят загорать дочерна и топлесс, но Сандра – светлокожая, дочерна загореть не могла никогда,
Ей очень шёл камуфляж (кто бы мог подумать!), и надо сказать – Сандра ему тоже. Неполных две недели, а уже обрисовались бицепсы (давняя мечта – руки подкачать – реализовывалась сама собой: лодочку туда, лодочку сюда), плечи расправились, шея перестала быть похожей на стебелёк. Живот подтянулся, грудь приподнялась... В общем, она была бы совсем похожа на солдатика, вот только молнию рубашки предпочитала не застёгивать…
Пока они путешествовали вдвоём с Андро, ей и в голову не приходило как-то себя рассматривать и оценивать. Он сказал – «моя женщина», ну и достаточно. Но сейчас народу вокруг прибавилось, на неё смотрели – и оценивали, да, – и Сандра приняла это как ещё одну свою «обязанность» по отношению к своему мужчине: не только прикрывать спину, но и добавлять ему «очков».
Гоблин был и правда похож на книжного гоблина, каким Сандра себе его представляла, но оказался – во всяком случае, по отношению к ним, – доброжелательным и даже приветливым. И звали его Миша – мягко, даже ласково...
На кораблике Сандра поначалу пыталась вникнуть в суть разговора, но незнакомых слов было слишком много, и она просто наблюдала, постоянно удерживая в поле зрения только Андро. Когда дело дошло до фотографий их находок – всё и так стало более или менее ясно, и она поняла главное: их путешествие оценено по достоинству и продолжение – последует...
Когда врач измерял ей давление, насвистывая какой-то мотивчик, Сандра вдруг вспомнила, что в Италии о русских говорили как о людях мрачных, никогда не улыбающихся и вечно пьяных. Она с трудом удержалась, чтобы не засмеяться вслух – ни один из встреченных ею к данному моменту русских – даже Мент, как назвал его Андро – не соответствовал этой характеристике. Они были… возможно, суровы, сосредоточенны, но мрачными они не были точно. Насчёт «вечно пьяных» – Сандра вспомнила их с Андро встречу – тоже нет. Иногда, и то «по делу». Она «свела» картинку: похоже, что это какая-то русская черта – не улыбаться, и при этом не быть ни мрачными, ни злыми. Впрочем, её «коллекция» русских была пока невелика, но – обнадёживала.
Глава 13. Работа на выбор или Куда впадает Шпрее
Андрей
Когда медицина нас, наконец, выпустила (жить – будете, а насколько хорошо – сами решайте), мы стали гражданами России. Без помпы, буднично. Заполнили бланки, расписались, подписал Самый Главный. Как рассказали нам несколько ранее – простая формальность. Здесь гражданство фиксируют Смотрящие. Ты сам захотел – зафиксировано. А бумажка – формальность. Сандру пока определили со мной, до момента, когда сможет уверенно понимать и говорить, а я вдруг понадобился всем. Коменданта, к которой надо было идти первой, на месте не оказалось, тогда – дальше по списку. В диспетчерской дали бумажку, где было написано, кто желает с нами пообщаться.
Ладно, главный инженер Дугин Евгений Иванович – тут понятно, образование у меня подходящее, и на заводе сколько лет отработал. Бероев Руслан – тоже. Местный главком, а пять лет моей офицерской службы – это повод поговорить. А вот какой интерес ко мне у Коломийцева, местного гуру водоплавающих? А у сталкеров?
А Нелли Викторовна – это кто? А, это карту чтобы
подрисовать… Ну, это быстро, с карты и начнём. Куда пройти? Не, лучше пальцем покажите. Ага, понял, пошли.То, что начали с карты – это правильно оказалось. Хотя бы для себя: появилась возможность понять новую географию. Проекция интересная: мы – в центре мира, а вокруг проясняется постепенно... Каир, оказывается, в соседях. До Парижа за день на колёсах добраться можно. Берлин – ещё ближе, но в другую сторону. На восток от Берлина – Адисс- Абеба. Если по зусулке. Тогда «Железный Капут» нужен, чтобы проехать. Что, угадал? Так давно живу, многое помню. Ну, давайте рисовать.
– Это Волга, в неё Шпрее впадает. – Да не вопрос, я ж понимаю, что Волга тоже не в Каспийское море впадает. Вот от места впадения Шпрее ориентируемся и рисуем.
– Вот здесь, повыше, от Волги на восток, – речушка маленькая, её километров на тридцать знаем, на карте километр – это сколько? Ага, проводим линию. Да, слегка извилистую, там – как ущелье, почти без поворотов. Назвать как? Надо, чтобы у всех приметных точек карты были названия? Пиши – Мокрая. Нас там два раза на бурунах заливало. А в конце рисуем мост и пишем – Римский Виадук. Дальше не видели.
На северо-запад от моста рисуем холмы, лес, дорогу… Дорога – такая... вьющаяся, тоже километров тридцать. Лес хвойный, высокий, ёлки рисуй, а не кроны. Всё, тут дорогу заканчиваем, влево не ездили. Рисуем озеро, с востока на запад вытянутое, метров триста на два километра, дом обозначаем. Да, локалку, название пишем – Штайр. Машина так называется, которая там нашлась. А в доме – стройматериалы. И от озера тянем тоненькую ниточку в сторону Волги – протока, а возле реки рисуем большой залив. Да, примерно так, там не лазили толком. А на том берегу Волги, вот, возле этого мыса, рисуем ещё домик, маленький, и пишем – блок-пост пидоров. Почему? Так назвать как-то надо. Не, я в хорошем смысле… Да потому что искали нас, но бестолково.
– Теперь поднимаемся по Волге километров семьдесят и рисуем вот так, – перехватил карандаш, нарисовал залив, речку, подписал – Ипуть, Карьер, нарисовал два холма, два домика, и подписал – «Ша!»
– Патамушта… Первое слово на русском, которое здесь услышал.
Потом – пунктиром – речку продолжил и обозначил ещё одну точку – Сицилия. Извините, – это всё. Подробности на телефоне, телефон у сталкеров.
Один пункт выполнили, теперь пошли общаться с армией.
С Русланом Бероевым, местным главкомом, зацепились мы надолго и всерьёз. И сидели уже часа четыре.
– Руслан, ты здесь командир, и решать только тебе. Моё мнение – не так должно быть. Система какая – кадрово- ополченческая принята?
– Почему ополченческая? Всё как и было раньше, есть костяк армии, кадровый состав, а при необходимости частичная или полная мобилизация.
– Ага, и ты их всех принимаешь, обмундировываешь, вооружаешь, разворачиваешь свой неполный взвод до роты…
– Не дави на мозоль, нет у нас таких возможностей.
– Вот и я тебе что говорю. Не, если тебе боец нужен, то без вопросов. Воевать надо – буду. Но командовать – извини. Вот ты мне всё Уставом тычешь, его, мол, кровью умные писали. Не надо из себя тупого службиста изображать, я как бы не лучше тебя это умею.
– С чего это лучше?! – взвился Бероев.
– Юноша, имейте уважение. Я ещё при руководящей и направляющей силе нашего общества служил, так что мне нужно было не просто дурака валять, а делать это идеологически выдержанно. Руслан, вот скажи мне, у нас когда Устав менялся? Когда получали по морде, кровушкой умывались и понимали, что написанное в мирное время – жизни не соответствует. Что ты на старое опираешься? Возьми, сам напиши, на основании того, что есть.
Я вообще не понимаю, против кого ты воевать собираешься? Твои Вооруженные Силы – они для наступления или обороны? Если для наступления – они слишком тяжёлые и незрячие. И не обеспеченные с флангов. А если для обороны – где она, эта оборона, планируется? В общем, вопросов у меня дофига. Расскажи, пожалуйста, ты сам как видишь.