Поход

– Знаешь, Вань, мы их всё равно никогда не поймем. Негры – это другие люди, другая цивилизация. Я там три года провёл, так что точно говорю: они – другие. И судить их нельзя с наших позиций. Мне вообще кажется, что Смотрящие, те, кто сейчас этот эксперимент ставят, к неграм неровно дышат. Вот смотри: там, на Земле, они жили в очень благоприятных условиях. Когда слышал про голодающих а Африке, меня зло брало. Там очень сложно голодать. Но у них получалось. Когда Зимбабве была ещё Родезией, она пол-Африки кормила. А потом – себя не получалось.

И в мир они практически ничего не принесли. Кого ты можешь вспомнить – несколько певцов и спортсменов? А учёных, композиторов, писателей – ну хоть одного? Наверняка есть, но очень не много и уж точно – не мирового уровня. И очень мало относительно численности населения. А те, что на слуху – так и они в других странах себя проявили, а не в Африке. Жизнь в слишком благоприятных внешних условиях – расслабляет. Когда эти условия не надо под себя прогибать – легче самому прогнуться.

А самыми успешными в мировой культуре, науке, технике – были жившие в умеренном поясе – грубо говоря, в Европе. Человек везде может жить – и в тундре, и в Сахаре. Но там у него не будет времени на что-то стороннее – только выживание. А в умеренном климате – под зиму не прогнёшься, нужно и головой работать, и руками. Дом на зиму построить, топливом себя обеспечить, запасами еды.

Вот здесь, на Платформе, их и поселили в климатический пояс примерно Европы. И поселили не государствами, ну или селективными кластерами – мы только два и знаем, – а племенами, в кучу монокластеров. По итогу – их очень много, и занимают они очень большую площадь. И локалок, получается, у них полно. Но, как видишь по результату, – эффекта, в плане развития, особого нет. Выгребли свои локалки – принялись за соседние.

А вообще, думается мне, этот эксперимент идёт не только здесь и сейчас, он очень долгий. И наша старая Земля – это, наверное, тоже Платформа. И даже не первая.

– Как не первая? И почему – тоже платформа?

– Вот смотри, Ваня, знаешь, что означает слово «допотопный»?

– Ну, старый очень, древний.

– Не стану утверждать, что именно сильно древний. А тот, что был до Потопа. Потоп в истории помнишь?

– Нет.

– А он – как тот суслик. Ты его не видишь, а он есть. И потоп так же – мы его не помним, а он был. Слово «допотопный» есть, а Потопа в истории – нет. Хотя в истории у нас много чего нет. Вот Тартарии нет. На старых картах она есть, у Жюль Верна есть, а в истории – нет.

– Как у Жюль Верна? Где?

– В книге. «Михаил Строгов» называется. Так что, выходит, не так и давно это и было, если Жюль Верн про это написал. И – как провалилось… в тартарары.

Да, так про что я… То, что было на старой Земле до Потопа – это, возможно, и была Платформа-1. Что-то пошло не так, и её стёрли. Хотя следы остались. Много по миру очень непонятных построек, да ещё и грунтом засыпанных метров на десять-двадцать... Мы с тобой жили, наверное, на Платформе-2. Но раз пришлось и пятую заводить, то тоже… видно, не так, как задумывалось, и со второй Платформой пошло. А здесь, возможно, Платформа-3, была – находят её следы.

Дубль Земли, наверное, сделали, чтобы эксперименты параллельно шли. И четвёртая есть или была, наверняка. На ней, предположу, можно было бы запустить эксперимент без национальных границ – все расы и народы вместе поселить. Основная-то беда – но это как я понимаю – разобщённость населения. Нельзя сосредоточить ресурсы на решение какой-то глобальной задачи, ну, поважнее, чем полёт на Луну или вроде того...

Вот мы сейчас – Платформа-5. А тем, кто это затеял, судьба отдельного человека вообще неинтересна. Надо будет – ещё подкинут. На нашей старой Земле народу много. Но всё равно что-то пошло не так, раз началось это переселение. Да и потом, может жизнь и разум – это не тело, а душа? А тело – так, скафандр?

Сидим, философствуем, ждём, когда женщины подъедут, потому что мы с Иваном свою разведку завершили. Проехали на Штайре до моста, а потом – пешком ещё километров пять. Мост через Шпрее – по стилю такой же, как и виадук, который мы видели, когда пытались добраться до России. Высокий каменный арочный мост из тёсаного камня. Красивый. Размер арок у воды такой, что «Дункан» с баржей пройдёт, не напрягаясь.

Дорога оказалась неезженой по достаточно прозаической причине – дорожное полотно было размыто. Там, где на противоположной стороне насыпь подходила к первым деревьям, – то ли при таянии снега, то ли после сильного дождя –образовалась промоина. Через неё было переброшено несколько хилых брёвнышек – на что-то более солидное у местных не хватило не столько сил, сколько желания. Квадром можно попытаться проехать, но ничего более тяжёлого мосток не выдержит. Так что надо будет срезать с десяток деревьев и сделать нормальный проезд. При наличии крана – не проблема. Дальше ещё прошли пешком – там следов на дороге было больше, но все старые.

А возвращаясь назад, мы увидели уходящую в лес заросшую уже дорогу. И в конце её – вот эту давно разграбленную локалку и останки тех, кто здесь когда-то обитал. Не знаю, кто это был, никаких следов национальной принадлежности мы не нашли. Но от того, что несколько белеющих в траве черепов были маленькие, детские, – предстоящие нам действия стали обретать отчётливые очертания. В три «длинных» нарезных ствола мы много чего могли натворить.

Ожила рация: наши машины на подъезде – и мы поехали встречать девушек и работать. Грузовик сразу завернули к разграбленной, но уцелевшей локалке – всё-таки крыша над головой на ночь. И поехали, следуя указаниям Сандры – куда ей удобнее дотягиваться – валить деревья. Краном сразу складировали их на дороге – потом волоком перетянем грузовиком.

Закончив заготовку, вернулись на временную базу. Связались с Берлином, рассказали про мост, про то, что завтра будем разведывать, куда ведёт дорога. Да, предположительно, она должна выходить на Зусулку. Вот и увидим. Если так и будет, согласуем, чтобы прикрыли наш выход.

Следующий день прошёл достаточно буднично – Сандра на кране, мы с Иваном – стропим, таскаем, копаем и укладываем, Нора – выдвинулась вперёд и страхует нас от возможного появления аборигенов. Настил сделали добротный – грузовик с краном пройдут без проблем. И пока ещё было светло, Нора с Иваном на мотоциклах поехали посмотреть, что там, впереди.

Вечером мы уже все вместе прикидывали план, что и как нам делать дальше.

– До Берлина – километров семьдесят, – рассказывала Нора, мы почти доехали туда. Узнала место, там остановились и посмотрели. Там у них возле дороги что-то вроде укреплённого поста стоит. Три человека, вооружены разномастно, винтовка нарезная – одна, двое с гладкоствольным. Слоняются там, не знают, чем себя занять. Сидят на вершине холма, какое-то строение вкопано, крыша вровень с холмом, со стороны Берлина и не увидишь. А с тыла – стена видна, с дверью.

Но блок-пост какой-то… необжитой, что ли. Или неухоженный, если точнее. Но и мимо них не проедешь – заметят за километр, когда подъезжать будем, и потом, почти до Берлинского КПП нас видно будет – кусок дороги там прямой. Так что надо с ними что-то решать, пока их не нейтрализуем – не проехать.

Стоят два маленьких мотоцикла, мопеды скорее. А дорога свободная, препятствий нет. По дороге движения тоже почти нет, мы за всё время видели только одну машину, джип какой-то маленький, далеко было, не опознать. Завтра понаблюдать ещё надо будет или попробовать возле моста к Шпрее съехать, а там уже водой, «Густав» же сумеет сюда пройти. Решайте, что делать будем.