Поход

– Появится – опять завалим, есть чем. Да и не собираемся мы так долго здесь сидеть. Нам в районе металлической крутиться нужно будет и наводить ужас почище пещерника. Или хотя бы быть такими же страшными, только умнее. Но проверяться надо будет ежедневно.

Сейчас располагаемся, – Ваня, сбегай, глянь вокруг, может, живность какая вкусная попадётся, – и перестраиваемся на передвижение ножками. Рюкзаки подготовить, рации зарядить, продукты на завтра, воду и всё такое прочее хозяйственное. Лечь пораньше, выспаться – выдвигаться будем с рассветом.

Уже когда начали располагаться на отдых, Иван поинтересовался:

– Андрей Владимирович, а как же нам с Альянсом теперь справляться? Сами же сказали, что их десяток может быть, а нас всего четверо. Нас же учили, что в наступлении должно быть превосходство три к одному.

– Запоминай крепко-накрепко. Воевать, а тем более наступать, – мы не должны. Не имеем права, самое последнее дело – это выдавать явно своё присутствие. Мы – разведывательно-диверсионная группа. Невидимки. Ужас, летящий на крыльях ночи. И не путай условия для общевойсковиков с тем, что у нас здесь и сейчас. Это их – всего десяток. При действиях против разведгрупп соотношение сто к одному – это нормально.

Вот смотри: они вынуждены сейчас охранять саму локалку, правильно? Им же надо где-то держать базу – другое место для этого видишь? Так что туда – минимум три человека, иначе круглосуточной охраны не обеспечишь. Любой нормальный командир притащил бы туда пулемёт и расположил позицию где-то на холме, сверху. Тут даже троих маловато будет. Ладно, по-минимуму считаем.

Место, где они причаливают, надо контролировать? Надо. Пускай это не постоянный пост будет, а рейдовая мобильная группа – двое. Перекрёсток надо держать обязательно: они там «аргентинцев» ожидают, а тут откуда-то ещё и негры подвалили – так что считаем троих, причём они в отрыве от остальных, в изоляции. И где-то, скорее всего, на самой локалке, надо держать группу резерва с транспортом – это ещё двое.

Вот тебе нормальная логика армейского командира. Итого, получаем даже не десять человек, а три отдельные маленькие группки, две из которых привязаны к своему месту и никуда дёрнуться не могут. Они не знают, кто против них может действовать и в каком количестве. Так что уже сейчас заняты тем, что сидят и боятся, да не чего-то конкретного, а самого страшного – неизвестности.

Так что наша задача – всячески поддерживать у них это состояние неопределённости. И на нашей стороне – инициатива. Они же привязаны к конкретному месту и ничего толком не знают, что вокруг происходит. А мы – двигаемся, куда хотим, и появляемся, где надо.

Вот кого нам следует опасаться, так это рейдовиков: раз они даже мост переезжали – ребята серьёзные, не трусливые. И столкнуться с ними будет ну совсем не в тему. Но ничего, и против них есть средства.

Что сейчас-то рассуждать, завтра понятнее станет, с чем придётся дело иметь. Поэтому и пойдём ногами – сами услышим всё заранее, неожиданных встреч не будет.

А ты же, Вань, – морская пехота? Вас что, не учили тактике действия в тылу противника в отрыве от основных сил?

– Нет, почему же, учили. Но, в основном, – взвод в наступлении, взвод в обороне. Это в учебке. А потом, уже на корабле – действия по отражению нападения. Вот и вся тактика.

– Да, неправильная у вас тактика была… Правильная – это когда сидишь ты на занятиях, а тебе рассказывают: «Пусть число танков противника равно K. Нет, К мало, возьмём М»…

– Андрей Владимирович, а награды у вас есть?

– Ваня, я от твоих разговоров начинаю терять веру в светлое будущее – из-за потерь устоев. Что, в армии сейчас всё так плохо, что отсутствие взыскания уже не является поощрением?

– Вы точно как наш ротный говорите…

– Значит, не всё потеряно. Армия держится на традициях.

И потом, сам подумай, как можно награждать человека, который там не был? Вот служивших в Сирии, особенно поначалу, как называли? Одним словом.

– Ихтамнеты…

– Во, а это есть жалкий плагиат с советского во времена разгула демократии. В моё время ихтамнеты были, а вот слова такого – не было. А если бы и было, его всё равно произносить было бы нельзя...

А по поводу наград анекдот такой есть:

«Сидят как-то после совместных учений наш и американец, отдыхают культурно. Наш и спрашивает:

– Вот скажи, Джон, если ты хорошо служить будешь, тебе что сделают?

– Медаль дадут, наверное.

– А если подвиг какой совершишь?

– Тогда орден.

– А если совершишь подвиг и какой-нибудь танк, например, подобьёшь?

– Тогда орден точно, и премию денежную за танк.

– Понятно, то есть про почётную грамоту вы точно ни хрена даже не догадываетесь»…

Всё, отбой, завтра с самого рассвета будут вам и подвиги, и всё остальное. Но сначала много пота, это уж я вам обещаю. И чем больше пота, тем меньше подвигов. Их вообще приходится совершать, когда перед тем головой плохо поработали.

Сандра

Ненапряжённая готовность

С самого начала похода Сандра практически всё время молчала. Разговоры на русском требовали напряжения и переключения внимания, а она старалась держать внимание наготове. Беспокойство или тревога не были ей свойственны. Обычно ситуации «стоп, я туда не пойду» возникали у неё спонтанно. Если она по какой-то причине продолжала идти, ей вскоре становилось физически плохо, до тошноты, и появлялся повод и правда никуда не ходить.

Но то ли она сама себя так настроила, то ли ситуация того требовала, Сандра обнаружила, что у неё появилось новое ощущение. Она пыталась его как-то определить, назвать, но точного слова не находилось. Больше всего подходило vigilanza – бдительность, но и в нём чего-то не хватало. Если объяснять длинно, то можно было сказать, что это ненапряжённая готовность мгновенно среагировать на…

Пока всё было относительно спокойно. Андро держал ситуацию под контролем – этот «контроль» Сандра тоже начала чувствовать: если Андро направлял куда-то своё внимание, её внимание шло следом. Это было необычно, к этому нужно было привыкнуть…

Когда Нора разглядывала выжженное пятно, оставшееся от пещерника, Сандра тоже на него смотрела внимательно. Ей показалось, что от пятна поднимается марево – едва заметное движение воздуха, и ещё оно как будто звучало на очень низких частотах, беззвучным рокотом. Надо этот звук запомнить, – подумала Сандра, – возможно, он как-то связан и с самим пещерником… Жаль, не обращала внимания, пока он был живой – мы же сразу стрелять начинали...

Глава 24. Когда идёшь пешком...