Поход
Шрифт:
– Здорово, орлы!
– Здравствуйте, Григорий Михайлович!
Би-бип! Прогудел кран.
– Поехали – поехали! – размахивая из окна рукой, сидя в кабине крана в новенькой спецовочке, прокричал Дугин. – Время дорого!
Понятно, почему кран впереди. Сам главный решил раньше всех на свои богатства посмотреть, да на месте определить, что и как. Значит, поехали. Впереди всех на мотоцикле понеслись Иван с Норой, потом мы с Сандрой на Штайре, следом остальные. Остановились возле недоразобранной баррикады.
– Вот, Григорий Михайлович, духу у нас не хватило. Брёвна больно уж тяжёлые, сейчас краном разберём.
Гонта неторопливо
– Ну что, воюете всё тут? – Гонта оглядывал местность, наша позиция ему явно не нравилась.
– Да разве это война, мы так, партизаним помаленьку.
Рядом переминался Иван, повесив Маузер на шею: так карабин круто смотрелся, как у меня.
– Я вот попросить хотел, Григорий Михайлович…
– Не дам!
– Чего не дадите?
– А того, что ты просить собирался – не дам! Думаешь, не знаю, что ты сейчас запоёшь? Мы тут, мол, все из себя героические, врага бьём, но несчастные, потому что у нас пулемёта нет. Вот пулемёта и не дам, нет их у меня лишних, я сам за пулемёт что угодно отдать готов.
– Ловлю на слове: за пулемёт – карбоновый приклад, карбоновое ложе, планку Пикатини, коллиматор, теплак – быстро перечислил я. И, видя по выражению лица, что список Гонту не очень-то и пронял, добавил:
– Это раз…
– Но-но! Все позиции канальные. И так за каждый грамм бьёшься… А какой пулемёт?
– А какой надо?
Вот тут Григорий Михайлович завис капитально, поняв, что торговаться придётся, кажется, ему, а не с ним...
– Чего стоим, кого ждём? Здравствуйте, Андрей, здравствуйте, девушки, здравствуйте, вот не знаю, как вас… – произнёс выскочивший из кабины подъехавшего крана Дугин.
– Иван меня зовут – скромно буркнул Ваня, отходя за спину Норы.
– Да вот вас и ждём, Евгений Иванович, кран нужен, чтобы завал разобрать, мы руками не справились.
На дороге сразу стало многолюдно: из машин выпрыгивали люди, с подъехавшего шестьдесят шестого газона степенно спускались бойцы, затянутые в броню.
– Мы сейчас, Евгений Иванович, по-быстрому проверим, убедимся, что на локалке всё нормально, а потом вам сигнал дадим. Тогда можно будет там начинать. А то соседи попались неспокойные, так и норовят какую-нить каверзу утворить.
– А как же…?
– Женя, не спорь с ним. Вообще, не связывайся ты с этим семейством: одна на стрельбище меня, инструктора стрелковой подготовки, краснеть заставила, а второй – тот вообще прапорщика сумел обуть. Меня опять же. Пускай сходят, они тут местные. И я с ними пройдусь, осмотрюсь.
Я привычно поднял руку, показал «Внимание», а потом отправил Нору с Иваном по флангам, так же, жестами. Как будто специально готовились – подхватились и исчезли в кустарнике на склоне. На вопросительный взгляд Сандры показал на кран.
– И когда только успел выдрессировать? Красиво работают. – Гонта одобрительно покивал головой.
– Пошли, Гриша, я сейчас только проход в баррикаде проверю. Ага, чисто, никто никаких гадостей не поставил за это время. Да и, похоже, больше они сюда не лазили. Или напуганные сильно, или реально некому.
Не подходя к зданиям локалок, нарезал кружок, всматриваясь в следы. Никого не было. Из людей – точно никого. Да и зверьё подальше ушло – шумно здесь стало.
– А это… – Гонта показал на свежие холмики могилок.
– Пришлось, не повезло им. Ещё двоих
не достали, в воде. И на холме ещё посмотреть надо, туда не добрался, некогда было.– Теперь и эти во врагах окажутся.
– Не, Гриша, вряд ли. Мы же под Аргентину работали, да и видели они только меня да Ваньку. А он при них слова не произнёс. Я им наёмником показался, на службе. Так что не засветились. Если сейчас в эфире ваши болтать не будут – нормально пройдёт всё. Полезли наверх, там всё покажу, потом в дома зайдём.
– Вот, смотри диспозицию, – сказал я, когда выбрались наверх. Антенна наша самодельная так с тех пор и стояла, между прочим. – Вот в этот распадок не суйтесь совсем. Там из проволоки малозаметных препятствий наставлено: попадёшь – сам не выпутаешься. И вот здесь тоже плохой участок: самоделок с десяток прикопано, сработают они или нет, не знаю, но бережёного… сам знаешь.
Отсюда, километрах в трёх, за распадком – их угольный карьер. Я их корыто, которым они уголь возили, возле берега притопил, так что там будут ковыряться по-любому. Пускай, ну их. Захочешь посмотреть – верхом иди, тропа натоптана, растяжку они собой сняли, больше нет. Это короткий путь. По воде идти – километров сорок с хвостиком, покажу место, где причалить можно, оно там одно, считай. Следующий причал отсюда – километров пять по земле, проезжали мы его. Берег высокий, и глубина сразу под берегом, так что с реки надёжно. Пост где-то здесь можно ставить, но я бы на малом лучше сделал – но тут ты сам командир, решай, как считаешь нужным. Но их на стандарте мышления два раза подловил – тоже лезли, где повыше.
Подойдя к жилому дому, дверь открывал привычно, как если бы там была минная ловушка, чем заслужил одобрение во взгляде. Всё нормально, никто не заходил, контролка целая.
– Пошли богатство проверять.
– Андрей, а как эти скандинавы как противники?
– Крутые внешне, подготовка имеется, но, скорее, книжная. Что ты хочешь от нации, которая последний раз воевала никогда? В элите у них шведы, но те, что отсюда, ещё долго недееспособными будут – осколками посекло, а двое в безвозврате. А в расходной пехоте и курд был, и западный хохол, да и остальные – нескандинавской наружности. Моё мнение – верховодят у них шведы с примкнувшими фашиками прибалтийскими. Точнее – не знаю.
– А Иван что рассказывает, он же с ними переносился?
– Да что он видел? С судна, как в Таллин пришли – и к бабе. Дружили они… организмами. Тут же их раз – и сюда. А на фильтре – раз русский, значит на Карьер, уголёк добывать.
Вот и добрались. Погоди, на мины проверю. Два Клеймора у них было, мало ли, под третий попадать неохота.
– А где ты на мины так наблатыкался?
– На Родезийской границе. За выход, когда с курсантами идёшь, если десяток не снимешь – считай день прошёл зря. И то, снимаешь те, которые пройти мешают. Нормально, нет у них больше сапёров. Давай Дугину добро на начало работ.
– А твои где, что по флангам пошли?
– А хрен его знает. Это они меня должны видеть, а не я их. «Банда, дробь!» – это уже по рации. И в эфир приучил их без крайней нужды не вылезать, всё на жестах. Но это уже привычка, у меня в батальоне, там, в Африке, на шести языках разговаривали, хочешь-не хочешь, а жестами для всех одинаково. Так и пошло...
– А пулемёт где?
– Дальше, на строительной. Ну назвали так, стройматериалы там. Поедем туда – сам увидишь, большое удовольствие получишь, обещаю. У тебя водка есть?