Похождения бравого рядового Гувер

– Когда ты решил, что уйдешь?
– Спросил Кейдж после непродолжительного молчания.
– Я так и не узнал.

– После того, как меня едва не затащили под трибунал из-за тех двоих ублюдков.
– Моритц остановился на мгновение, передернул плечами и зашагал дальше.

– Понимаешь, какое дело.
– Обратился он к Джо.
– Это было в нью-йоркской подземке. Не помню, за каким дьяволом меня туда понесло, но не в этом дело. Я ехал в вагоне, и вдруг на одной из станций зашел старичок и попросил милостыню. В это трудно поверить, я не сентиментален, но было в нем что-то... черт меня дери, если у него за плечами не было длинной благородной жизни и прочего высокопарного дерьма. Он был чистенький и опрятный, милейший старичок, и я даже приготовил для него двадцатку, как увидел сначала одного, потом второго. За ним шли двое ублюдков с такими рожами, браток, что и святому захотелось бы воткнуть им по перу в глазницы. Ясно, что они его пасли, и отбирали все, что он собирал. И мне вдруг стало так мерзко, что я убрал свою двадцатку, вышел из метро и нажрался в хлам в ближайшем баре.

– Понять можно.
– Любопытно вставил Джо.
– А за что трибунал?

– За то, что я отследил этих ублюдков и подвесил обоих за яйца. И меня привлекли за их посиневшие рожи с вываленными языками, и если бы не Корки, то я бы сейчас с тобой не разговаривал, да Корки? И тогда я понял, что Бог равнодушен, и значит, все можно. Тогда я убил еще одну женщину, просто так, потом вторую, третью, и никто ничего мне не сказал. Видишь ли, браток, что я понял... Бог-то зол. Нет добра, есть отсутствие зла. Поэтому, когда ты творишь то, что трусы называют злом, Бог смотрит на тебя благосклонно, но как только ты идешь против его воли - трибунал, и ты получаешь по заслугам. Понял?

– Да ты больной придурок!

– Есть такое. Такой Бог меня не устраивал, и поэтому я пошел против. Моим Богом стал разум, который всемогущ и не знает преград, и воля, чтобы творить все, что мне вздумается.

– А как же, черт тебя дери, дружба? Любовь? Долг там, честь и прочее дерьмо?

– Мальчик мой, дружба суть оковы на желания. Корки мой друг, и связывает меня по рукам и ногам, потому что знаю, ему будет неприятно, если я развернусь во всю мощь. Знаю, что ты это ценишь, Корки, не благодари. Любовь? Это извращенная форма дружбы. Я знал многих женщин, некоторые были умны, но каждая становилось ужасно тупой в определенные моменты жизни. Словами не передать, как меня это расстраивало. Была только одна действительно умная женщина, которая не позволила себя одурачить и ни на йоту мне не поверила, да и ту я сам сделал. Что касается долгов, то я как раз сейчас занят выплатами.

– Он все врет.
– Сказал вдруг Кейдж, открывая страдающие глаза.
– Не верь ему, Дантон.

– Вру.
– Весело согласился Моритц.
– Все врут. Поэтому надо не слушать, что человек говорить, а смотреть, что он делает и зачем. Сгружай его, малыш, мы пришли.

Дантон, давя стон, осторожно спустил Кейджа на пол. Место, в котором они остановились, ничем не отличалось от остальных.

– Здесь второй лифт.
– Объяснил Моритц, сочувственно глядя на друга.
– Если нам повезло, он не пострадал от взрыва. Ты держись, Корки, скоро поедешь в больничку, тебе наложат гипс, вколют обезболивающее, и ты снова усадишь зад в мягкое кожаное креслице, и будешь разрабатывать планы по моей поимке.

– Стеф, что ты творишь...

– Не сейчас, мин херц, у твоего лучшего снайпера не так много времени осталось. Я имею ввиду, что спина у него скоро отойдет. Пошли, Джо, посмотрим лифт, а ты посиди здесь и никуда не уходи, мы скоро.

С виду лифт был цел, но не работал.

– Надо перезагрузить систему.
– Исследовав щиток, заявил Стефан.
– Дьявол, так и током может долбануть.

– Есть инструменты?
– Спросил Дантон, разглядывая не щиток, а рыжий затылок с завивающимися колечками волос.

– Есть. У меня в лаборатории. Подержи вот здесь. И не прикасайся к...

– Сам знаю!
– Огрызнулся Джо.

– Я вот раньше понять не мог, и почему Кейдж тебя сразу не прибил.

– Теперь понял?
– Невнятно спросил Моритц, зажав зубами пару проводков.

– Теперь понял.

Джо осторожно вставил в разъемы вывалившиеся штекеры.

– Что там было, в той пуле? Отчего все вдруг сдохли?

– Ядовитый газ, заставляющий белки распадаться.

– А я почему не?..

– Противоядие.

– А Кейдж?

– Противоядие.
– Моритц строго посмотрел на Джо.
– Он же мой друг.

– Друг?!
– Рыкнул Джо, хватая тонкую шею и поднимая легкое тело вверх по стене.
– Кого ты думаешь обмануть? Кем бы ни был Моритц, он точно не разговаривал цитатами из фильмов!

– Джо!
– Голос еле вырывался из стиснутого горла.
– Джо! Отпусти! Ты... меня... задушишь... опять...

Снайпер ослабил хватку, и Мерида, кашляя, схватилась за горло.

– Что ты творишь?!
– Яростно зашептал Дантон, с каждым словом прикладывая ее спиной о стену.
– Что ты вытворяешь?! Ты, маленькая, подлая, двуличная, ехидная...

– Да-да, ты все точно описал.
– Устало усмехнулась Гувер, болтаясь в его руках, как тряпичная кукла.

Дантон престал ее трясти и просто обнял. Прижал так, что у нее затрещали ребра. Пальцы зарылись в непривычно короткие волосы, сошлись на затылке.

– Хочу тебя!
– Жарко выдохнул он ей в висок.
– Прямо здесь. Сейчас.

– Момент неподходящий!
– Ответила Рид, но все же поцеловала его, жадно и крепко, вцепившись в плечи, как клещ.

– Скоро все кончится. Скоро все...
– невнятно шептала она между поцелуями.

Потом вдруг с неожиданной силой резко оттолкнула Джо, с оттягом вытерла рот и сплюнула на пол.

– Ну ты и пидор!

Резко щелкнула рубильником, и лифт засветился.

– Счастливо оставаться!
– С хохотом крикнула она, запрыгивая в него.
– Передай Корки, что он едет следующим рейсом!

Наверху ее уже ждали. Неприятно выходить из лифта под дулами двух десятков автоматов.

– Досадно, правда?
– Осклабился Доусон.
– Где Дантон и Кейдж?

– В добром здравии. Эй, Доусон, скажи своим людям, чтобы убрали оружие, а то хуже будет.

– С чего бы? Твои люди все у нас.

– У меня есть еще. А вот второго меня нет ни у кого.

– Не думаешь ли ты, что ты очень важная птица?

– Не думаешь ли ты, что мной не было предусмотрено подобное развитие событий? И я не птица, детка, я Вельзевул!

Моритц театрально взмахнул руками, и на агентов неизвестно откуда, поднялась целая туча мух. Она была такой густой, что закрыла видимость на несколько метров вокруг, насекомые бросались на людей, кусали их до крови, забирались в уши, рты и глаза. Кто-то, не выдержав, принялся стрелять, но насекомых это не остановило. Через несколько минут, когда поднялся лифт с Дантоном и Кейджем, насекомые уже снова мирно ползали по камням, и агенты, матерясь, с хрустом давили особо нерасторопных ботинками.

Глава 58. Право сильного.

Вернувшись в убежище, которое мало чем походило на закрытый бункер, и вообще являлось шикарным частным зданием, Гувер первым делом направилась в подвал. Кивнула охранникам и прислушалась к звукам, раздающимся из-за белой железной двери.

– Давно не орет?

– Дня два.
– Ответил тот, что стоял справа.

Гувер хмыкнула, потом озабоченно потерла пальцем бровь.