Похождения хулигана из класса Юзефовича

На 2-х минутное ожидание, было достаточно полуторасантиметрового отрезка шнура.

Подожегши шнур, ребята спрятались за трансформаторной будкой подстанции и стали ждать. Через минуту, терпение лопнуло. Осторожно выглянув, Лёша дождался воспламенения спичечных головок запала и зажмурил глаза.

Ничего не произошло.

– Чё за фигня?
– риторически произнёс он.

Подойдя со всеми предосторожностями к изделию, друзья убедились в полной его сохранности. Запал сгорел, взрыва не произошло.

– Пошли на разбор полётов.

И они отправились обратно, к Славику домой.

Причина несрабатывания выяснилась быстро. Дело было в несовершенстве технологии.

После круговой замотки заряда чёрной матерчатой изолентой, экспериментаторы ковыряли гвоздём дырку в обмотке, для обеспечения проходжения огня внутрь бомбочки. Как только гвоздь доставли, дырка мгновенно сжималась до полной непроходимости. Покрутив гвоздём несколько раз и тихо поматерившись, ребята насыпали в образовавшуюся дырку толчёной "селитры" от спичечных головок.

Примечание: Всем известно, что спичечные головки состоят не из селитры, а из бертолетовой соли, которую потом чиркают о красный фосфор, нанесённый на стенки спичечного коробка. Но так уж повелось, что спичечные головки, люди называют "селитрой".

После осмотра несработавшей бомбочки, выяснилось, что изолента опять сжалась и присыпка из "селитры" оказалась прерывистой. Огонь до заряда не дошёл.

– Быстро разматываем изоленту, пока твои предки не пришли!
– грозно объявил Лёша.

– Чего ты ещё выдумал?
– Синицыну уже начала надоедать эта бесконечная возня.

– Сейчас увидишь! Гвоздь быстро!
– у Лёши тоже начало кончаться терпение.

Бомбочка была размотана до основания, а в бумажный пакетик, содержащий "смесь для фотовспышки", был воткнут гвозь. Затем, была произведена переобмотка с уже торчащим гвоздём.

Достав гвоздь из обмотанного изделия, друзья обнаружили готовую дырку, которая не затягивалась обратно. В дырку, были засунуты цельные спичечные головки, одна к одной: сверху и до самого заряда. Были вновь приделаны запал и шнур.

Вернувшись на место испытаний, друзья были огорчены потоком учащихся, потянувшихся из школы N6.

– Нельзя при свидетелях, увидят и сдадут, - главное правило конспирации уже твёрдо засело в лёшиной голове.
– Идём в подъезд.

– Только не в мой!
– в отчаяньи крикнул Слава Синицын.

– Да какая разница... Вон, крайний подъезд моего дома, сойдёт, - уверенно ответил Лёша.

Левый подъезд лёшиного дома был соседним с его собственным подъездом. После окончания уроков, мимо торца его дома, кучками и поодиночке, шли домой школьники, пользуясь проходным двором, выходящим на большую улицу.

На первом этаже первого подъезда, жил Ринат. На год младше самого Лёши, Ринат был хорошим и компанейским парнем. Правда, особых талантов у него не было, в отличие от его папы. Ринатов папа, с утра до вечера выстукивал на пишущей машинке свою кандидатскую диссертацию. Наверное, папа где-то и работал, но заходя в подъезд к другу, Лёша всегда слышал дурацкий звук нажимаемых клавиш пишущей машинки "Янтарь", раздававшихся на весь подъезд. "Наверное, уже поперёк горла встала соседям эта диссертация", - думал Лёша.

В ринатовской квартире, жила также бабка-татарка, постоянно чем-то недовольная.

Воспоминания из будущего времени

Уже потом, через много лет, взрослый Лёша узнал от своего знакомого, что с ринатовской бабкой случилась жуткая истерика, когда она узнала, что чистокровный татарин Ринат собрался жениться на русской девушке из соседнего дома...

Лёша помнил эту девушку с первого этажа дома напротив. Экземпляр был зачётный, без вариантов. У девушки была грудь 4-го размера, изящная талия и густые русые волосы. Красавица. Ринат не устоял перед чаровницей... Ему пришлось уехать куда глаза глядят, испортив отношения с родительской семьёй. Ринатовские дети перестали быть породистыми потомками Чингисхана... Ну и что? Люди - это не лошади, породистость не имеет решающего значения, было бы лишь счастье. В жизни всякое бывает, а к добру это или нет - знает только Бог...

Бабкино дело было маленькое: любить своих потомков. Только любовь спасает душу человка, независимо от его вероисповедания. Бог свёл внука с любимой женщиной и благословил их, дав здоровых детей. Всё остальное вторично.

Забежав в подъезд, друзья, не долго думая, разместили заряд на коврике ринатовской квартиры. Здесь не было злого умысла, просто этот коврик был самым ближним к выходу из подъезда. Короткая лестница из шести ступенек заканчивалась входом именно в эту квартиру...

Спичка..., огонь ..., короткий шнур в один сантиметр...

Лёша со Славой, уже успели удрать на улицу Борчанинова, когда грохнуло.

"Бах!!!" - звук взрыва был похож на грохот упавшего подъемного крана.

Что было дальше, друзья уже не видели. Сверкая пятками, они неслись прочь от места проишествия...

Сказать, что Слава Синицын был напуган - это будет мягко. Дрожащими руками, он безропотно отдал Лёше оставшуюся готовую бомбочку и на полусогнутых ногах, походкой краба, поспешил к себе домой. Больше, Лёша со Славой Синицыным никогда в жизни не встречался.

***

Взрывать бомбы в подъездах Лёше не понравилось.

"А вдруг с кем-нибудь из жильцов инфаркт случился?" - Лёша распереживался. Он был рождён добрым и благожелательным. К сожалению, логичные и последовательные мысли, приходили в его голову, как правило, по факту свершившися событий. Так уж эта голова была неправильно устроена. Сначала делаем, потом думаем: "Ах, что же мы такое наделали?".

"Ну его нафиг, эти подъезды, так можно заикой кого-нибудь оставить! Грех на душу я никогда не возьму", - твёрдо решил для себя Лёша.

***

На улице цвела весна. Распустившаяся черёмуха дурманила голову пряным запахом свободы. "Какие сильные ощущения!", - думал Лёша, слушая по утрам свист певчих птиц под окном. "Фьють-фьютьь!!!", - кричала безмозглая пичуга, мешая спать.

Топая в школу, Лёша напевал привязавшуюся спозаранку песню. Слов он не знал, там было что-то похожее на "Журчат ручьи, скворчат дрозды..". "А может быть не скворчат? А может не дрозды?", - в голове, как всегда, одна мысль наезжала на другую.