Пои?манная в ловушку

Его взгляд задержался на ее губах. Ему бы хотелось самому слизнуть эту влагу, еще раз ощутить вкус ее кожи…

Едва сдерживая рычание, он потянулся, чтобы взять бурдюк, подав руку раскрытой ладонью, чтобы сохранить как можно большее расстояние между своей рукой и ее. Он открыл крышку и поднес бурдюк к лицу. От него исходил легкий аромат ее тела.

Кетан налил воды в открытый рот. Немного воды потекло по щекам, но он проигнорировал это. Он запечатал емкость и отложил ее в сторону. Снова переключив внимание на свою сумку, он достал изнутри мешочек, развязал кожаную полоску, удерживающую его закрытым, и запустил руку внутрь, чтобы зачерпнуть пригоршню извивающихся личинок.

Он протянул ей руку.

— Еда.

Айви отшатнулась, ее лицо сморщилось, когда она уставилась на движущихся личинок.

— О, боже.

Подергивая жвалами, Кетан наклонил голову и придвинул руку ближе к ней.

— Ешь, Айви. Еда.

Одна из личинок высвободилась и упала на верхнюю часть ее ноги. Айви взвизгнула. Пронзительный звук был похож на шипы, вонзающиеся в уши Кетана. Она отшвырнула личинку, и та приземлилась на меховой коврик перед ним.

Кетан поднял личинку с пола нижней частью правой руки. Ее бледное, пухлое желтое тельце пульсировало, когда она слабо пыталась вырваться из его хватки.

Почему она не принимала его еду? Неужели она не понимала?

— Это еда, — сказал он. — Ешь.

Чтобы продемонстрировать, он открыл рот и бросил личинку внутрь, откусив от нее. Пухлое тельце просунулось между его зубами, наполнив рот соками.

Губы Айви приоткрылись, и она подавилась. Она быстро прикрыла рот, когда ее щеки надулись и дрожь пробежала по телу.

— О, это отвратительно. Я не буду есть это, — она снова подавилась, на этот раз рукой. Ее кожа выглядела бледнее, чем обычно.

Кетан сглотнул, взглянул на личинок, все еще зажатых в его сжатой руке, и снова перевел взгляд на Айви. Когда он снова протянул к ней руку, она энергично замотала головой и отшатнулась.

Он видел недостаточно представителей ее вида, чтобы знать наверняка, но она выглядела нездоровой. Она казалась болезненной по сравнению с тем, как выглядела даже в своем ужасе незадолго до этого. Он высыпал горсть личинок обратно в мешок и завязал его и отодвинул в сторону, не сводя взгляда с Айви.

В Клубке было много существ, которые не ели плоть других животных. Был ли ее вид таким же?

Уперевшись передними лапами по обе стороны от Айви, Кетан подполз к ней поближе. Она уставилась на него широко раскрытыми глазами, которые, благодаря солнечному свету, проникавшему через отверстие в логове, были более яркого синего цвета, чем чистое небо. Он обхватил ее подбородок одной рукой.

— Кетан, — сказала она, схватив его за запястье обеими руками и пытаясь отстраниться от него.

— Успокойся, Айви, — мягко ответил он, продолжая удерживать ее. — Мне нужно всего мгновение.

Отверстия в носу Айви расширились от ее тяжелого дыхания, когда он коснулся ее губ пальцами другой руки, раздвигая их, обнажая зубы. Ее тело напряглось, а хватка усилилась, но она не сопротивлялась ему.

Четыре ее передних зуба были заостренными, но они были недостаточно длинными или острыми, чтобы считаться клыками. Остальные были плоскими и прямыми. Он слегка сжал ее челюсть; когда она не отреагировала, он широко открыл рот и снова сжал.

Пряди волос над ее глазами спустились к носу, а в глазах горел огненный блеск.

— Если ты запихнешь одну из этих мерзких штук в мой рот, я укушу тебя.

Она широко открыла рот, высунув маленький розовый язычок.

Кетан склонился ближе и наклонил лицо, чтобы лучше заглянуть ей в рот. Зубы, идущие по бокам, были широкими и довольно плоскими, ближе к зубам тех существ, которые выживали, питаясь растениями, чем тех, которые ели только мясо.

Если не считать этих белых зубов, ее рот казался мягким, его плоть была еще более темно-розовой, чем у ее губ. Его желание просунуть палец между ее губами было тревожным по своей внезапности и силе, и оно было даже вполовину не таким сильным, как его желание провести языком по ее губам, чтобы узнать, какова на вкус эта часть ее тела.

Он отпустил ее и отодвинулся прежде, чем эти мысли смогли полностью укорениться и управлять его действиями. Его единственной целью при изучении ее таким образом было определить, какую пищу она может есть. Любопытство — это не то же самое, что влечение.

И в любом случае, он не был заинтересован в том, чтобы заводить пару — ни врикса, и, определенно, ни… кем бы ни была Айви. Какой бы умной ни была эта женщина, она была домашним животным. Не более того. Любопытство, чтобы занять его время.

— Стой, — сказал он на ее языке, отворачиваясь от нее, чтобы взять пустой мешок из одной из корзин на стене. — Я найду новую еду. Растения.

Айви кивнула.

— Я останусь.

Кетан повторил ее жест, приняв этот кивок за да.

— На этот раз я вернусь быстро. Выпей еще, если хочешь. Воды. Он указал на бурдюк с водой на полу, направляясь к выходу из логова.

Она посмотрела на бурдюк.

— Вода, — обхватив его пальцами, она притянула поближе. — Спасибо.

Наклонив голову, он еще мгновение рассматривал ее. Ее мягко произнесенные слова и поведение выражали признательность. Благодарила ли она его?

Нежная трель зазвучала в горле Кетана, когда он выходил из логова. Им предстоял долгий путь к пониманию друг друга, но каждый шаг вперед вселял оптимизм — их растущие знания были подобны нитям огромной паутины, которые сплетались по одной за раз, постепенно создавая нечто гораздо больше и прочнее, чем любая отдельная деталь.

Я умру.

Айви оказалась на чужой планете, на нее смотрело большое инопланетное паукообразное существо, а перед ней было разложено множество инопланетной еды. Она скользнула взглядом по растениям, разложенным на полу.

Там были белые корни, похожие на морковь, размером с ладонь, фиолетовые, похожие на фрукты шарики с бугристой кожицей, растения с толстой листвой, похожие на суккуленты, длинные и жилистые, напомнившие Айви о воздушном растении, которое у нее когда-то было, но умерло — потому что, очевидно, воздушные растения все еще нужно было поливать, — пара розовых плодов в форме сердца с кривыми фиолетовыми шипами, растущими из кожуры, скопление бледных наростов, похожих на ростки фасоли, и несколько тонких золотистых овалов, которые, возможно, были каким-то видом грибов, но напоминали медовые соты.