Поиграем со смертью?..
Шрифт:
Наконец наступила следующая суббота, и мы с Инной, отмучившись от тренировки, решили немного прогуляться. Лёша отнекивался, Михаэлис вообще сказал, что никуда не пойдёт, потому как у него в планах готовка пирога, но затем вспомнил, что подопечную ему одну отпускать нельзя, и предложил перенести поход на вечер. Мы согласились, и после ужина втроём отправились на прогулку — Лёшу у нас изъял Грелль, сказавший, что это время года просто идеально для посещения египетских пирамид и Сфинкса. Я не поняла, чем оно идеально, но подумала, что жнец просто решил таким способом спасти друга от наших посягательств, и не стала вдаваться в подробности.
В результате мы отправились в парк и, наблюдая за начинавшими уже сгущаться сумерками, неспешно брели по пыльным,
Закончится болью и на самой ужасной ноте.
Почему именно так? Да потому что вчера Гробовщик спросил меня, верю ли я ему, а когда я ответила, что верю, он спросил, смогу ли я тогда рассказать самую страшную тайну своего прошлого. И я ответила, что смогу. Вот только показывать ему её я не хотела, а должна была — он как раз подошёл в замене плёнки к моему шестнадцатилетию, и я не хотела, чтобы он увидел, что тогда произошло… Но он хотел заменить всю мою плёнку, и мне пришлось выбирать, помочь ему в эксперименте или сохранить нетронутыми те воспоминания. Воспоминания, которые причиняли слишком много боли. И я выбрала Гробовщика. Не помочь ему, нет. Я верю в него. Потому что, даже увидев меня такой, он бы не стал меня презирать, я уверена… Вот только эти воспоминания — самый большой ужас моей жизни. И если Легендарный скоро уйдёт, последнее воспоминание обо мне у него останется отвратительное…
Зайдя в парк, мы прошли по одной из тенистых аллей и, добравшись до тупика, повернули назад. Сумерки уже сгустились, и в темноте казалось, что глаза демона горят огнём. Они пугали, казались воронками, способными сжечь что угодно — даже душу, и мне подумалось, что ничего страшнее я в жизни не видела, хотя повидала немало. Поёжившись, я ускорила шаг, стараясь не смотреть на демона, и вышла на центральную аллею, но тут нас окликнули. Обернувшись, я увидела парня лет шестнадцати и девушку чуть помладше. Она держала его под руку, прижимаясь к предплечью бедного парня отнюдь не маленьким бюстом, буквально выпадавшим из топа, а он самодовольно ухмылялся, периодически прикладываясь к банке пива. Широченные бермуды делали тонкие волосатые ноги подростка похожими на пушистые спички, а я подумала, что мужики — и правда потомки обезьян, слезшие с пальмы, раз уж такие заросли на всеобщее обозрение выставлять не стесняются…
— Не подскажете, как пройти к клубу «Кронос»? — манерно так растягивая слова, спросила девица и ещё плотнее прижалась к пареньку. Теперь понятен её боевой раскрас и кожаная юбка выше крыши. Но непонятно, зачем она надела высоченные шпильки, если не умела на них ходить — ноги девушки стояли неровно, щиколотки при ходьбе вихляли из стороны в сторону, а каблуки подкашивались.
— Выходите из парка, переходите дорогу, поворачиваете на право, проходите три дома, сворачиваете в переулок, и справа будет он, — отрапортовала Инна. Она в этом клубе не была ни разу, зато в прошлом году, до смерти родителей, в нём частенько зависал Алексей, а она его оттуда забирала по просьбе отца. Так что, думаю, дорогу нашла бы даже с завязанными глазами… а может, и нет, но факт был на лицо.
— О, а вы тоже туда? — оживилась девушка. — Пошли вместе тогда!
«Ща пошлю», — вспомнился мне знаменитый ответ на такую вот просьбу… Интересно, она правда решила, что я, в чёрной юбке солнце-клеш «в пол», изящной бордовой готичной блузе и укороченном пиджаке, Инна в строгом
сером брючном костюме и Михаэлис, надевший свой любимый, новый (месяц назад купленный) чёрный костюм-тройку с воротником-стойкой, могли направляться в молодежный клуб, славящийся стриптиз-номерами и пьяными разборками?— Да ни в жизнь, — хмыкнула Инна, у которой последнее время словно раздвоение личности началось — с коллегами она была официальна, подчёркнуто вежлива и отстранённа, а с незнакомцами вела себя так, как, видимо, на самом деле хотела — говорила всё, что думала, не боясь ни обидеть, ни показаться странной.
— Чего это? — оскорбился парень. — Мы вам что, не ровня?
— Мы не в клуб идём, — попыталась отмазаться от скандала я. Всё же мне с трудом давались вспышки гнева, и снова себя сдерживать мне не хотелось.
— Вот только врать не надо, — надулась девица. — Стрёмно с нами идти, потому что мы младше?
— Слушай, Себастьян, знаешь, а ты был прав, когда говорил, что ныне мужчинам каблуки приходится спасать от современных женщин, — протянула Инна и, уцепив Михаэлиса под локоть, потащила его на выход.
— Истинно так. Однако, полагаю, мужчины на такой подвиг тоже способны далеко не все, — ответил демон и беззвучно рассмеялся.
— Мы правда не в клуб, — бросила я на прощание и поспешила за друзьями, а вслед нам долетело:
— Ага, врать-то! Вон, парень ваш линзы надел, с такими глазами дурацкими только в клуб! И вообще, вы же с гот-тусовки, а там все странные! Вырядились в клуб, как на похороны!
Я поджала губы и подумала, что лучше бы мы и не останавливались для помощи «ближним», а явно уже хорошо поддатый парень заявил:
— Да чё, тот пацан, — и это Михаэлиса-то! — вообще, видать, каблуки носит! Слыхала, чё эта краля говорит? Он, небось, би, а ща у них тройничок!
Пацан заржал, громко икнув, а Инна резко остановилась. Я удивленно на неё посмотрела — раньше я никогда не видела, чтобы подруга выходила из себя, но сейчас… нет, она была всё так же внешне спокойна и абсолютно расслаблена, но этой расслабленностью меня было не обмануть — бойцы всегда расслабляются перед атакой, а Инна — когда принимает какое-то важное решение. Она неспешно подошла к парочке, но на вопрос парня: «Чё те надо?» — не ответила. Она просто одним ударом ноги сломала девице левый каблук, а когда та полетела на землю, пнула её в правую лодыжку, не давая ухватиться за бойфренда. Парень разразился благим матом, а Инна тут же выхватила из-под полы пиджака пистолет и приставила парню ко лбу. Он замер. Моя подруга молча сняла пистолет с предохранителя, взяла пиво из рук «пострадавшего», и тихим, но жутким голосом отчеканила:
— Бери её туфли и надевай, иначе в черепе будет на одну дырку больше.
И дуло пистолета посмотрело прямо в глаз нахала.
— Ты чё, я ж не…
Удар ногой по щиколотке, и парень, скрючившись и зашипев, осел на землю.
— Надевай.
Тихо матерясь, этот придурок скинул башмаки под возмущённые вопли девицы, верещавшей, что пистолет игрушечный, но прежде чем надеть туфли попытался кинуться на Инну, сбив её с ног. Вот только не успел.
Прогремевший выстрел заставил парня замереть, а его подружку завизжать от ужаса и боли — её щеку рассекала алая полоса, и кровь настоящими багряными каплями украшала фальшивый румянец.
— Оружие настоящее. Я отличный стрелок. Ещё одно движение — стреляю на поражение.
Голос Инны звучал, как из сердца Тартара — холодно, но обжигающе, безразлично, но неотвратимо. Словно судьба просто решила показать смертным их место и претворяла в жизнь тщательно проработанный, но безмерно скучный план. А может, не судьба, а демон?..
Парень задрожал и, быстро обув туфли верещавшей что-то непонятное подружки, медленно, пошатываясь поднялся. Затем, повинуясь приказу, он помог подняться зажимавшей царапину девице, а Инна, ни слова не говоря, подошла к ним и вылила пиво прямо им на головы. Девица заверещала, парень прижал её к себе, в ужасе глядя на Инну, а она с безразличным выражением лица отдала ему банку и произнесла: