Поиграем со смертью?..

Инна, естественно, такому повороту событий не обрадовалась, но выслушала всё на удивление спокойно, Гробовщик же закончил повествование словами о том, что демонический младенец отдал ей свою жизненную энергию, благодаря чему инстинкты у моей подруги обострились, а неверно исполненный обряд защиты подкидывал на её жизненном пути камни, ветки и прочие удачные неожиданности, напрямую влияя на её судьбу, а не на окружающий мир. Просто в момент опасности Инна бежала именно туда, где лежал удобный камешек, а не мимо него, и потому никто из наблюдателей не заметил в прошлом ничего странного — это Инна находила удачные препятствия, а не они её. В те же секунды, когда опасность была неминуема, как летевшие на неё с лондонских домов балки, демоническая энергетика, отданная младенцем, пробуждала в Инне едва различимые паранормальные способности, и они чистой волной энергии усиливали защиту. Тогда она не просто направляла мою подругу в нужном направлении, но и влияла на окружающие вещи, правда, поскольку влияние это шло на уровне самой судьбы, то есть изменения вносились в Книгу Судеб, никто ничего не замечал, кроме разве что неясного беспокойства — наблюдателям казалось, что что-то во время похода рядом было, но что — они не понимали, потому что лишь ощущали энергетический всплеск, не более того. Книга Судеб же не вызывала подозрений потому, что жизнь Инны записывалась туда постфактум, как и жизни окружавших её людей в момент их тесного контакта, и из-за этого заметить изменения было невозможно. Например, столик, который выдержал удар горящей балки в Лондоне, должен был сломаться сразу. Но энергия демона усилила обряд защиты, и он изменил судьбу, заставив столик продержаться на несколько секунд дольше. Этого времени Инне хватило, и она спаслась, но ничего кроме энергетического всплеска Спирс тогда не заметил. Да и этот всплеск, учитывая силу духа Инны, можно было списать на выброс энергии благодаря адреналину, потому это хоть и вызывало подозрения, но не объясняло аномалию не знавшим тогда всех деталей наблюдателям.

На мой вопрос, почему демон отдал саму свою жизнь человеку, фактически пожертвовав собой, Легендарный пояснил, что он ничем не жертвовал. Он знал, что умрёт, появившись на свет, потому как демоны свой конец от истощения могут чувствовать — это защищает их от голодной смерти, подсказывая, что надо срочно подкрепиться. Но подкрепиться нерождённый демон не мог, а потому решил отдать свою жизнь добровольно. Но не потому, что демоны — милые существа, любящие человечество, а потому, что в том младенце проснулась и человеческая кровь, которая заставила его проявить милосердие. А ещё младенцы всегда связаны с матерями, и от Валентины он получал ценную информацию на подсознательном уровне — желания и стремления. Валентина хотела защитить подругу, и её ребёнок этого хотел, она хотела помочь родиться ребёнку Гали, и демон тоже этого захотел. А вкупе с пробудившейся человечностью, эти желания породили решение о добровольной передаче собственной жизни. Обычно это крайне сложный процесс, очень трудоёмкий и требующий много навыков, но они направлены всегда лишь на то, чтобы поставить двух существ на грань жизни и смерти и удерживать на ней, пока жизнь не перетечёт от одного к другому. Здесь же оба ребёнка и так были на грани, а потому всё, что было нужно — желание демона отдать свою жизнь. И оно было. Просто потому, что он знал, что обречён, и хотел сохранить хотя бы часть себя в этом мире — отдать не только свою энергетику, но и контуры, которые привязывают душу к телу. А это крайне болезненно и тяжело, но желание спасти дорогого для матери человека оказалось выше страха причинить боль самому себе. И потому душа Инны оказалась буквально припаяна к телу без возможности так просто её оторвать, в то время как если бы ей отдали лишь демоническую энергию, такой сильной связи не возникло бы.

Мы ещё долго выясняли мелкие подробности, Лёша впал в состояние, близкое к депрессии, а вот Инна держалась молодцом. Помрачнела, конечно, и наверняка очень переживала, но не подавала виду. Молодец она, сильная… Наконец жнец сказал, что скоро всё решится, потому как Владыки передали приказ об уничтожении аномалии, на что Инна ответила, что всё равно не сдастся. Гробовщик же рассмеялся и переделал суть приказа, который заставил мою подругу побледнеть.

— Себастьян Михаэлис будет ответственным за последнее путешествие в прошлое. А направитесь вы в средние века, в Германию, где в одном только Брауншвейге ежедневно сжигали по десять ведьм в течение десяти лет, начиная с тысяча пятьсот девяностого года. Был там один очень сильный инквизитор, который наверняка сумеет уничтожить аномалию очищающим костром, вот к нему-то мы тебя, Инна, и отправим. Маленький совет: ты всё равно умрёшь, так что признайся в ведьмовстве сразу, а то будут очень долго пытать, а в результате казнят, даже если не признаешься. Этот инквизитор славился как раз тем, что жёг всех без разбору, игнорируя даже такие «точные способы определения ведьм», как попытки выбросить связанную подозреваемую в центре озера с последующим наблюдением: утонет — значит, невиновна, выплывет — значит, ведьма, на костёр её. Потому лучше сразу взойти на костёр — меньше мучиться придётся. Ах да, и ещё одно. Михаэлис назначен ответственным за данный поход, а значит, если тебя не сожгут за три часа, то отправят в то же самое место, но в иное время, вновь, с другим провожатым. Да, провожатые лишь наблюдатели и не имеют права сдать тебя властям, однако запомни — именно на нас лежит ответственность за всё, что произойдёт в прошлом.

Инна стала похожа на предгрозовую тучу и сверлила Гробовщика полным немой ненависти взглядом, а я тихо спросила Легендарного:

— И ничего нельзя сделать? Инна должна умереть?

— Если мы хотим сохранить кармический баланс, человеку с демоническими жизненными контурами здесь не место, — на удивление серьёзно ответил Легендарный, и я окончательно растерялась. Как так? Неужели… Инна должна умереть?..

— Я не собираюсь подыхать, ясно? — вдруг процедила она, глядя на жнеца с такой ненавистью, что даже мне жутко стало. — Ни ради кармы, ни ради ваших правителей. Я жить хочу.

— Твоё право, — усмехнулся Легендарный. — Как и наше — убить тебя.

С этими словами он взял меня за руку и потащил на выход, бросив через плечо:

— Попрощайтесь. Завтра, в девятнадцать вечера, отправление. Михаэлис, а с тобой мне бы не помешало перекинуться парой слов о деталях.

— Конечно, — ответил демон и, не глядя ни на кого, направился следом за нами.

Я бросила на друзей последний взгляд, и мы свернули к выходу. В подъезде Гробовщик отпустил мою руку и велел ждать его дома, а сам обернулся к Себастьяну и тихо сказал ему: «Ты знаешь, что эмоции порой лишь мешают? Мешают выполнять работу как следует». Демон резко помрачнел, а я направилась наверх, косясь на оставшихся внизу, едва слышно о чем-то говоривших паранормальных существ. Гробовщик усмехался, демон явно злился, причём холодная ярость его чувствовалась даже мне, и я подумала, что говорят они не столько о деталях плана, сколько о том, что Михаэлис не должен провалить задание, иначе с чего ему так переживать?.. Но это было не моё дело, и я вернулась к себе, ждать возвращения Легендарного. Вот только мне не удавалось успокоиться, и грустные мысли мешали даже спокойно ждать. Я бегала по квартире, кусая губы и размышляя о том, может ли Инна спастись и имеет ли на это право, а также что я должна делать — помочь ей, если она решит бороться, или нет. Последнее было бы предательством подруги, но если она спасётся, это поставит под угрозу карму мира, а значит, и жизни многих людей. А так нельзя. И потому я буквально разрывалась на части, не зная, что мне делать и как поступить.

Наконец Легендарный вернулся и, расположившись на моей кровати, глядя в потолок, спросил:

— Переживаешь?

— Ещё бы! — воскликнула я и села рядом, теребя край кофты.

— Ты не сможешь ни на что повлиять, — с усмешкой сказал он. — Так что просто наблюдай. Помоги подруге, если она попросит, но помни — твоя помощь не решит исход дела, как и её собственные желания. Просто порой желания смертных настолько эгоистичны, что затмевают разум, но останься твоя подруга в живых — она продолжит влиять на судьбы смертных. Значит, она должна умереть.

— А убрать её отсюда… скажем, в другой мир, нельзя? Или от людей изолировать? — пробормотала я, понимая, что вряд ли это что-то изменит — Легендарный всегда просчитывал абсолютно все варианты.

— К сожалению, на полную изоляцию от смертных твоя подруга не согласится, да и невозможно это. Ни демоны, ни жнецы не станут её обеспечивать, а иначе она умрёт от голода в одиночестве. Ведь контакты даже с одним-единственным человеком недопустимы. По моим подсчётам, ещё полгода нарушений в карме, и это повлечёт крайне серьёзные последствия для мира. Отправив же её в иной мир, мы ничего не добьёмся — люди есть везде, кроме мира демонов, где ей не выжить без их магии, и мира мёртвых — Мейфу, где живут шинигами. Понимаешь ли, если она попадёт туда, должна будет всё так же выживать, как и здесь, то есть работать, чтобы себя обеспечивать. Но шинигами не примут смертную — об этом мы уже говорили. И не потому, что они предвзятые расисты, а потому, что пока твоя подруга жива, есть опасность её возвращения в мир живых, а значит, нарушения баланса. Её слово для нас ничего не значит, поскольку это будет слово человека с демоническим характером, а потому, даже если она поклянётся не покидать Мейфу, мы не станем так рисковать. Вывод — ей придётся умереть.

— И ничего нельзя сделать? — тихо спросила я.

— Ну почему же? — хитро усмехнулся Легендарный и прошептал мне на ухо: — Мы не поверим слову твоей подруги, ведь она очень хочет жить, причём жить нормальной полноценной жизнью, при этом являясь помесью, скажем так. А вот если будет кто-то, кто за неё поручится и, если она нарушит слово, уничтожит её, тогда, возможно, Владыки ещё подумают.

— В чём подвох? — озадачилась я.

— В том, что если твоя подруга оступится и нарушит слово, вернувшись в мир смертных, тот, кто за неё поручится, должен будет убить не только её, но и себя. А так как поручителем может быть только жнец или демон, претендентов не так много. Клод и Нокс отметаются, Грелль стал другом Алексея, но ни за что не поручится за его сестру, я не верю твоей подруге, как не верю никому из живых, и остается лишь Михаэлис, который на свою беду в неё влюбился.

— Да ладно? — пробормотала я не столько удивлённо, сколько растеряно. Да, по его поведению видно было, что он ценит Инну и, возможно, даже неровно к ней дышит, но полюбить смертного…

— Не удивляйся, — рассмеялся Легендарный, закинув голову. — С самого начала он чувствовал, что аура Инны разительно отличается от ауры других смертных, а потому не воспринимал её исключительно как закуску. Скорее, она была загадкой, которую он хотел разгадать. Когда же стало ясно, что в ней есть демоническая составляющая, которая, к тому же, с каждым днём всё больше доминировала над человеческой, Инна превратилась из загадки в существо, близкое Михаэлису по расе, и соответственно, ни гастрономического, ни исследовательского интереса у него не осталось. Остался интерес к твоей подруге, как к близкому по духу существу. Так что Михаэлис вот уже больше месяца как планомерно и неотвратимо влюбляется, постоянно общаясь с твоей подругой и испытывая то, чего обычно демоны лишены — искреннюю заботу того, кто ставит их интересы выше собственных. Вот в чём проблема, понимаешь? Для него это ново, потому как демоны хоть и умеют любить, но предпочитают всё же не влюбляться — это может привести к ревности и прочим неприятностям. А что, если любимая изменит, встретив какого-нибудь красавца? И начнется у брошенного сожителя война с удачливым соперником. Причём война, которая будет длиться не одно столетие, а кому нужны такие распри? Равно как никому не нужны и сердечные раны от предательства любимых. И потому демоны, как и жнецы, стараются ограничиваться мимолетными интрижками или отношениями, длящимися не больше нескольких лет — это гарантия того что их чувства не ранят, а измена не повлечёт за собой вендетту.

— А как же ты? — пробормотала я и прикусила язык. Зря я это… — Извини, просто…

— Да ничего, ладно уж, поясню, — усмехнулся Легендарный и, сдвинув чёлку, заколол её «невидимкой». Ого, у него и такое богатство имеется… — Просто я нашёл уникальный экземпляр немёртвой умершей и не смог пройти мимо. Помнишь, я говорил, что мёртвые не лгут? — я кивнула, а жнец вдруг стал абсолютно серьёзным и сказал: — Ты как мёртвая, но живая. Значит, ты не солжёшь, но чувства твои будут искренними, а не навязанными фальшивой Плёнкой. Вот в чём разница.

И тут я наконец поняла, почему Легендарный подпустил меня так близко, позволив себе влюбиться. Потому что он мне поверил, сумел перешагнуть через собственную осторожность и рискнуть, положившись на меня. Наверное, просто потому, что чувствовал — я не обману его, а ещё понимал, что он для меня важнее всего на свете, и потому я просто не смогу его предать…

— Спасибо, что поверил, — прошептала я и получила улыбку в ответ. Легендарный потрепал меня по волосам и, снова воззрившись в потолок, вернулся к изначальной теме разговора: