Поиграем со смертью?..

— Во-первых, нам понадобится помощь Клода. Если он откажет, придётся действовать самим, хоть и будет сложнее.

— Эта сволочь вообще нам не помогала! — вспылил Лёшка и вывернулся из моего хлипкого захвата.

— Он демон, а им верить нельзя, — философски ответила я.

— Именно так, — вдруг раздалось за нашими спинами. Мы с Алексеем дружно вздрогнули и обернулись. Фаустус стоял всего в метре от нас, с таким видом, словно ничего не случилось.

— Почему ты?.. — начал было возмущаться Алексей, но его перебили:

— Моя главная задача — наблюдать за тем, как происходят спасения Инны Осиповой. Всё остальное второстепенно. Так как взятие вашей подруги в плен должно спровоцировать вас на её вызволение, а значит, может привести к очередной опасности, я допустил её пленение. Вызволять её сам я не стану. Однако могу оказать вам некоторую помощь, поскольку гибель одного из тех, кто должен жить, всё же крайне нежелательна.

Лёха хотел было высказать Фаустусу всё, что о нём думает, но я его заткнула. Времени на разборки у нас не было. Схватив брата за запястье, я быстро заговорила:

— За нами народ не погнался только потому, что не был уверен в победе — всё же нас преследовали только четверо. Им пока хватит и одной пленницы, ведь это лишь крестьяне, и всё, чего они хотят — избежать подозрений в укрывательстве чужаков. И одного пленного им для этого достаточно. Сейчас Дину приведут в деревню и попытаются передать самураям. Уверена, те двое, которые убежали от лодок самыми первыми, наверняка помчали за ними. Если нам повезёт, они будут искать их ещё долго, и мы успеем вернуться в своё время, если нет — они уже на подходе. И, учитывая, что цель этого балагана — опасные ситуации, я уверена, что самураи скоро будут здесь.

Клод сдержано кивнул и обхватил правой ладонью левое запястье. Черная ткань пиджака скрыла тонкие пальцы. За нашими спинами гулко шумел прибой. Ветер, пронзительно-свежий, пробирал до костей. А где-то на задворках моего сознания едва различимо бормотал внутренний голос.

«А вдруг ты не успеешь её спасти?»

— Мы успеем, — ответила я скорее самой себе, чем брату. — Если самураи придут, они не станут сразу казнить Дину. Они её допросят, чтобы узнать, где прячемся мы и куда причалил корабль, на котором мы, якобы, прибыли. На остров с небес люди ведь обычно не падают… Так что время у нас есть. Вопрос — сколько. Потому что пытки мы допустить не можем.

— И что делать? — раздражённо спросил Алексей. — Как её оттуда вытащить?

— Незаметно добраться до деревни, — ответила я. — А дальше — сплошные шпионские игры!

====== 10) Честь ======

«Fortes fortuna adjuvat».

«Смелым судьба помогает».

Когда мы подошли к деревне, оказалось, что с момента нашего прибытия прошло два часа. Нам оставалось продержаться как минимум ещё шестьдесят минут, и это пугало. Ведь Дина была в плену у средневековых японцев, и они явно не отпустили бы её живой. Вот только у меня был план её вызволения, который любезно согласился помочь претворить в жизнь Клод. Однако я не верила ему и понимала, что в любой момент демон может нас предать, из-за чего вся толпа древних людей кинулась бы на нас с Лёшкой. Поэтому, втайне от демона, я придумала и поведала брату запасной план, на случай подставы со стороны Фаустуса.

Пока детали плана не были обговорены, мы шли по лесу, стараясь не останавливаться ни на минуту, но как только обо всём договорились, решили взять курс на деревню. Собственно, всем было понятно, что самураи — отличные охотники, и если бы они отправились на поиски, тут же наткнулись бы на наши следы, что было крайне нежелательно, поэтому мы углубились в лес в поисках ручья или речушки. Учитывая, что неподалёку была деревня, мы предположили, что вода тоже должна быть, и, что интересно, не ошиблись — подойдя ближе к деревушке, мы наткнулись на широкий каменистый ручей, больше напоминавший крохотную речушку-переплюйку. Пройдя вверх по руслу, чтобы скрыть следы, мы свернули к деревеньке и вскоре зашли ей в тыл. Дорог тут не было, и мы старались как можно тише ступать по сочной зелёной траве и сухим веткам, обильно устилавшим землю. Ветер шумел кронами раскидистых деревьев, заливисто пели птицы в вышине, утробными громовыми раскатами стрекотали цикады. Если бы этот грохот я услышала ночью за своим окном, о небольших насекомых в жизни бы не подумала — мне бы в голову сразу постучалась мысль о танках, вертолётах или, на худой конец, о джипах. Но это опять лирика. Главное, вскоре мы подошли к деревне, и часы сообщили, что нам осталось продержаться всего час.

Подобравшись к одному из земляных наделов, на котором обильно произрастала какая-то зелень, я подала сигнал Клоду, и тот растворился в чёрном мареве. Мы же с Лёшкой привели в исполнение некоторые детали моего запасного плана и бегом кинулись вдоль края леса, стараясь не высовываться из-за деревьев. Проникнуть в село можно было лишь преодолев поля, то есть лишившись защиты деревьев, а нам это было не с руки, но выбора просто не существовало. А потому мы решили обезопасить себя хотя бы тем, что зайдём не с той стороны, где нас покинул Клод. Ведь от предательства мы застрахованы не были. Я давно уже достала пистолет из рюкзака, и теперь его рукоять торчала у меня из-за пояса, но пользоваться им я не хотела. Убивать людей запрещено законом, даже если это лишь видения из прошлого... Добравшись до правой стороны деревни, мы с братом улеглись на землю, и я мысленно прокляла демонов, из-за которых моя униформа будет безнадёжно испорчена. Впрочем, это была меньшая из грозивших мне бед, но думать о худших вариантах развития событий не хотелось. Сняв рюкзак, я сделала из его лямок скользящую петлю и накинула её себе на лодыжку. Мы собирались ползти по-пластунски, а отнюдь не хилый горб в виде вещьмешка был слишком приметной деталью, излишне выпуклой для таких подвигов.

Короче говоря, как только с приготовлениями было покончено, я и мой братец, вооружившийся по дороге небольшой, но увесистой крепкой веткой, начали штурм местного форта, то бишь деревушки из двадцати хижин, частенько перемежавшихся сараями. Ползти было неудобно, противно и вообще ничуть не радостно, так что детей, любящих играть в «Зарницу», я понять не могла. Периодически попадавшиеся на пути камни впивались в локти, живот, ноги. Земля, влажная и скользкая, видимо, из-за недавно прошедших дождей, противно чавкала, пропитывая мою блузку грязной жижей и налепляя на неё комья грязи. Растения, что мы с братом сминали, проползая прямо по ним, пытались выкрасить нашу одежду в зелёный, а жара, смешанная с повышенной влажностью, выдавливала из расширенных пор солёные прозрачные капли, стекавшие по коже и впитывавшиеся в грязную одежду.

К ближайшей хижине нам удалось подползти незаметно, да и было с чего местным жителям потерять бдительность. Как и планировалось, в центре площади находился Клод, с которым сражались трое мужчин, разительно отличавшихся от недавно преследовавших нас крестьян. Первым и самым главным отличием, которое бросалось в глаза, были даже не одежда и не внешность. Это был взгляд. Три пары спокойных, уверенных глаз с пренебрежением и холодной решимостью смотрели на демона. Страх, пропитывавший крестьян насквозь, рядом с этими людьми даже появиться не пожелал бы — вот какое ощущение появилось у меня, когда я впервые увидела самураев.

Собственно, о том, что эти трое — воины, свидетельствовали не только глаза, военная выправка и явно не крестьянское телосложение — ко всему этому стоит добавить одежду, которая разительно отличалась от затрапезного тряпья рыбаков, и мечи, которых у каждого воина было по два. Широкие чёрные штаны, больше напоминавшие юбки, дополнялись чем-то сродни рубахам, поверх которых были одеты запахнутые направо одеяния, напоминавшие и короткие кимоно, и куртки одновременно. Укороченные рукава, острые плечи, длина, не доходившая до колена, и узоры на ткани не давали ответа на вопрос: «Как эта штука называется?» — но однозначно говорили о том, что данная вещь не принадлежит нищему рыбаку. Тканевые пояса поддерживали мечи, крепившиеся на левом боку каждого воина, а причёска в целом напоминала причёску крестьян: узел из волос на затылке, выбритый лоб, вот только если у крестьян виски тоже были выбриты, воины оставили пряди на них нетронутыми.

Впрочем, пока я с любопытством рассматривала внешность средневековых воинов, события на месте не стояли. Крестьяне, среди которых были лишь мужчины, что примечательно, сгрудились в кучку возле дороги и тряслись от ужаса, едва слышно перешёптываясь. Из-за лязга мечей сложно было что-то разобрать, но я сумела, браво мне. Рыбаки называли Фаустуса «Они», то бишь «злым духом», что от истины недалеко ушло, и, как я поняла, сначала с ним дрался лишь один самурай, но после того, как катана рассекла грудь дворецкого, чуть не перерубив его надвое, а он остался жив, в бой включились двое других воинов, причём по сигналу командира.