Поиграем со смертью?..
Шрифт:
Цепь на пиле с бешеной скоростью вращалась, намереваясь разорвать меня на клочки. Но её крепко держали ладони, затянутые в белые перчатки. На пути у жнеца встал демон, который, конечно же, спас меня лишь из соображений практичности, но… Я была ему благодарна. Причём уже который раз за сегодняшний день. Колени опять предательски задрожали, но я дала себе мысленного пинка и, выглянув из-за спины демона, обратилась к разъярённому Греллю, вопившему: «Уйди, Клод! Она не имеет права надо мной смеяться!»
— Господин Сатклифф, я не над Вами смеялась. Я улыбалась тому, что Вы мне кухню не разгромили окончательно.
Как говорила моя бабушка, порой честность — лучшая политика. Однако Грелль мне явно не поверил, потому как пила продолжала дребезжать, настойчиво пытаясь вырваться из рук моего личного помощника.
— Лгунья! — решил нахамить мне жнец. Обломись, меня не так просто обидеть, дорогуша.
— Вовсе нет.
Пила взвизгнула последний раз и застыла. В воздухе разливался мерзкий аромат гари, смешанной с техническими маслами. Жнец фыркнул и одним движением отобрал Косу Смерти странного формата у демона. А дальше произошло нечто непонятное: Грелль распахнул свой алый плащ и прислонил к подстёжке бензопилу, после чего отпустил одёжку и… пила исчезла. Вот так вот просто — взяла и растворилась, словно её и не было. По крайне мере, из-под плаща ничего не выпирало, и он не казался оттянутым к земле из-за нехилого веса «косы». Я ошалело посмотрела на жнеца, тряхнувшего алым водопадом волос, и припомнила слова бабушки о том, что лесть, если она искренняя, людям, любящим внимание, всегда крайне приятна. Ну а раз есть совет и удивление, почему бы не применить знания на практике?
— Вау, — протянула я, во все глаза глядя на плащ Грелля. — А где Коса? Там что, типа портала что-то? Или она уменьшилась?
— Смертным это знать не положено, — фыркнул Сатклифф, но так как убивать меня он уже передумал, я решила не сдаваться и ещё немного накапать ему на мозг восторгами:
— Всё равно круто. А Вы туда что угодно можете спрятать или только Косу? Эх, повезло Вам с плащиком…
— А мне с пиджаком! — влез Нокс и рассмеялся. Кстати, он как сидел за столом, так и продолжал сидеть, словно это не его сэмпай только что собирался их клиентку на канапе покрошить. — Моя Коса даже больше, чем у сэмпая.
— Зато моя — надёжнее, — выпендрился Грелль. Михаэлис, до сего момента цепким взглядом следивший за жнецом, усмехнулся и вернулся к готовке. На что он намекает? На то, что сломал Греллю его бензопилочку, когда они сражались? Вероятнее всего.
— Главное не то, какова Коса, а как с ней обращаются, — решила выпендриться я и ожидаемо огребла возмущённых комментариев в свой адрес. Но это куда лучше, чем если бы жнец затаил на меня обиду. Ведь месть, как известно, — это блюдо, которое следует подавать холодным, и потому ожидать удара в спину мне не хотелось. Лучше наладить контакт, позволить выплеснуть агрессию, а затем плавно успокоить противника, чем оставлять за спиной врага. И это не подлость — это стратегия. Проиграв бой, можно выиграть войну, а гамбит — ничуть не подлый метод победы.
Минут десять мы с Сатклиффом, сидя друг напротив друга за столом, переругивались, а точнее, он на меня наезжал всем тыном, а я пыталась его утихомирить, уводя разговор в мирное русло, но порой вворачивая какую-нибудь отнюдь не очевидную глупость, чтобы жнец мог вновь обвинить меня в идиотизме и выплеснуть ещё часть негатива, успокаиваясь и в то же время делая вывод о том, что как враг я его не достойна, ибо разумом не вышла, а потому могу быть лишь девочкой для битья, которая не сможет навредить. Когда жнец подуспокоился, я осторожно предложила поискать Лёшку, но так, чтобы он не догадался о причастности к поиску и волнению за моего братца самого жнеца. Грелль помыкался, но спросил, что я напридумывала, а я ответила, что самому жнецу идти на поиски нельзя, а я не могу пойти, потому как еле на ногах стою. Да-да, признавать свои слабости, когда надо уверить противника в собственной беспомощности, — милое дело! И потому я предложила попросить о помощи моего помощника. Кстати, когда я уточнила у Клода, не против ли он и может ли в данный момент отправиться на поиски, активно орудовавший половой тряпкой демон ответил, что безусловно найдёт моего брата, если мне это необходимо. И, цитирую: «Это не вызовет неудобств». Михаэлис отнюдь не слегка прифигел от подобного поведения буки-Клода, потому как у него аж моська лица вытянулась, а я праздновала мини-победу. Правда, лишь в душе — внешне я делала вид, что не замечаю состояния своего дворецкого.
С планом Грелль нехотя согласился, и Клод, закончив уборку кухни, отправился на поиски пропавшего томата. Причём под шумок я успела всучить ему список покупок, сделанный мной ещё во время обеденного чаепития. Хотела нагрузить демонов покупкой всяких полезностей для путешествий во времени ещё в момент нашего похода за одеждой, но… Человек предполагает, а Бог располагает, как говорится. Меня подстерегла птица Обломинго. И благодаря ей Фаустус ушёл на поиски Алексей-свет-Генриховича вместе с указанием о покупке в круглосуточном
супермаркете несомненно необходимых в жизни любого путешественника (особенно во времени) вещей. Я же, проводив демона печальным взглядом, озадачила всех присутствующих важным, но неприятным лично для меня вопросом:— А что Гробовщик забыл в комнате Лёшки?
Ответ оказался на удивление банальным. Он как ушёл вместе с Динкой, так с ней и вернулся, причём тащил кучу пакетов. После этого они заныкались в комнате моего братца, и Дина периодически оттуда выходила, оставляя «жнеца на пенсии» одного. На вопрос Грелля о том, что происходит, готесса ответила, что они с Гробовщиком зашли в дорогущий магазин и накупили фирменного шмота, а теперь жнец всю эту кипу одёжки примеряет. Собственно, насколько мы могли судить, примерка продолжалась, потому как порой дверь Лёшкиной комнаты, слегка скрипнув, открывалась, и из коридора доносились едва различимые шаги, а через некоторое время Легендарный вопил: «Заходи!» — и дверь вновь скрипела. После этого слышались смешки Величайшего, не переходящие в гогот, и некоторые его реплики, которые я отнесла бы к разряду «рассмеши себя сам, имея отвратительное чувство юмора».
Вот так вот мы и просидели на кухне около часа, обсуждая Динку, её модель для закрытого показа фирменного тряпья, происшествие в магазине и моего братца, а точнее, причины, побудившие его пойти меня искать, о которых я могла лишь догадываться. Попутно мы бухали чай, а Себастьян пёк шоколадный торт, не забывая и об основном ужине, который был почти готов — оставалось лишь заправить салаты. Собственно, Грелль оказался довольно любопытной личностью, и идиотом не являлся ни на грамм, даже при всей своей эксцентричности, а Нокс был способен держать себя в руках и не клеиться каждые пять минут к единственной особи женского пола, находившейся поблизости, хотя комплиментами, конечно, он сыпал, как небо, желавшее изничтожить урожаи, градом. Себастьян язвил мне, как и прежде, я же решила на этот вечер отправить врага в игнор, и на колкости отвечала спокойно и не иронично, стараясь сконцентрироваться на попытке наладить отношения со жнецами. С Михаэлисом же их налаживать я не собиралась, потому как он, чисто гипотетически, находился у меня в подчинении, а значит, до выяснения причин моей живучести начать проворачивать мою тушку в фарш права не имел. Плюс, он был адекватен (относительно), а потому вспышка гнева вряд ли бы заставила эту ледышку с пунктиком на язвительности нашпиговать меня ножами, вилками и зубочистками. А вот Грелль вполне мог накинуться на меня вновь, уже в отсутствие демонов, да и Нокса стоило попытаться настроить на неромантичный лад, переведя его в состояние «как женщина она мне не интересна, но поболтать могу». Собственно, добиться этого было возможно, ведь из этих разговоров я вынесла важную информацию: Ронни любил женственных, мягких, покладистых девушек куда больше, чем наглых, напористых и вообще по характеру больше напоминавших мужиков. А потому, при обращении к блондинистой пакости я стала акцентировать своё поведение именно на том, что я — волевая личность, ненавидящая подчинение и не признающая шовинизм. Короче говоря, с Ноксом я старалась придерживаться линии поведения «свой парень», с Греллем — «нахальная наивняшка, не способная стать опасным противником», причём не «тупая», а именно «наивная» — разница очевидна, а с Себастьяном пыталась сохранить нейтралитет. С моей стороны, конечно, — он-то язвил во всю. Впрочем, к концу первого часа наших посиделок, ему, похоже, надоела игра в одни ворота, а потому ехидничал он уже куда меньше.
Наконец, входная дверь хлопнула, прерывая рассказ Сатклиффа о том, как он познакомился с мадам Рэд, «единственной женщиной, которая его когда-либо понимала», и через минуту на кухню ворвалось торнадо. Звали его Лёша, и новых неприятностей моей кухне он не причинил. Зато попытался причинить вред мне, вопя о том, какая я нехорошая, и как подло с моей стороны вот так вот исчезать, не сказав ни слова, да ещё и отключать телефон. Я хмыкнула, достала из кармана мобильный и ожидаемо обнаружила, что батарея разрядилась — ведь мобильник у меня был старый и пожирал полученную из розетки энергию крайне быстро. А потому тот факт, что прошлую ночь я провела у Динки и не подзарядила железяку необходимыми ей электрическими импульсами, лишил эту самую железяку жизни, а Лёшку — возможности со мной связаться. С утра-то я мобильник на зарядку поставить забыла…
— Спокойствие на атомной подводной лодке! — затыкая словесный фонтан брата, гаркнула я и протянула ему мобильный.
Лёшка фыркнул, но телефон взял, а спустя пару мгновений, наполненных попытками врубить аппарат, разразился бурной тирадой на тему моей неорганизованности, склероза, слабоумия и прочих прелестей.
— Ты вообще сдурела? — вопил он, размахивая моим мобильным, аки Хрущёв башмаком. — Слабо трубу зарядить было? А если б форс-мажор? Так трудно воткнуть «вилку» в розетку?