Поиграй со мной

Мне пришлось установить прослушку. Вот тогда-то я и узнал, что моя любимая красавица-жена мне изменяет. Об этом вместе со мной узнали десятки моих коллег. Положительной новостью тут было только то, что с каким-то хмырем она в постели вовсе не бревно, как со мной, – орала и стонала так, что звук шел с помехами… Хотя, может, это микрофоны хреновые были…

Но пил я не только поэтому. Просто всё навалилось: Катька, пропавшее вдохновение, разочарование в профессии, в той теме, над которой я трудился столько лет, отец пилил, мать устраивала истерики, мне было тошно, скучно, одиноко, меня все раздражали… Нет, до классического запоя, когда употреблять начинаешь уже утром, дело не дошло. Пока. Но почти уже…

– Ты меня слушаешь?

– Что?

– Игорь, я уже полчаса тебе расписываю, что нужно поехать в прекрасный город Семикаракорск и кое-что расследовать.

– Тьмутараканск, – я, конечно, говорю шепотом, но у моего отца замечательный слух, подтвержденный ежегодно проходимой им, педантично следящим за своим здоровьем, медицинской комиссией, поэтому он продолжает, но в голосе отчетливо слышатся командирские сердитые нотки: – Дело специфическое. Но помнится, тебе уже приходилось нечто подобное распутывать. В общем, ситуация такова. В местном Доме культуры происходят странные вещи. Началось все около года назад – что-то там, у кого-то пропало, но, как водится, списали на вора, а когда полиция ничего не нашла – ни вора, ни пропажи – замяли и забыли. Потом кто-то перепутал все ключи на вахте – не только не в те шкафчики рассовал, но и бирочки поменял…

– Бред какой-то… Просто шутки чьи-то! С чего ты взял, что это наш профиль?

– Слушай дальше. Это все – цветочки. Однажды, во время дежурства, ночной сторож видел призрачную фигуру, летающую по коридорам…

– Отец! Ты серьезно? Сторож просто перебрал!

– Директор ДК утверждает, что он капли в рот не берет и вполне себе неглупый мужик. А директору я доверяю. Зовут его Роман Сергеевич Стоцкий. Когда-то, мы с Ромой служили вместе в армии. Потом пару раз встречались, раз в год в день ВМФ перезванивались – поздравляли друг друга. А тут… я звоню, а жена его, Римма, в слезах. Говорит, Рома сошел с ума! Представляешь? Он, дурак, не разобравшись, в милицию заявление накатал обо всем, что у него в учреждении происходит. Ну, и окрестили его городским сумасшедшим. Дело, естественно, замяли.

– А его сотрудники? Неужели никто не захотел слова подтвердить? Сторож тот же самый?

– Да там непонятки какие-то. Они то видят и клянутся, что это было, то в несознанку уходят.

– Неубедительно это все. Ничего особенного, по сути, не произошло, – я старался вникать в отцовский рассказ, но атрофированный загулом мозг отказывался думать.

– Неубедительно? А как тебе искрящийся шар, который во время концерта летал над головами зрителей?

– Они-то почему в полицию не пошли?

– Уверены были, что это – спецэффект такой. А вот сотрудники чуть в штаны не наложили.

– Еще?

– Ну, предметы там на другие места перемещаются самовольно – классика жанра. Ну, голоса слышатся из заведомо пустых помещений. Еще что-то по мелочи. Поедешь, сам разберешься, на месте.

– Отец, ты бы придумал чего пооригинальнее! Подобное уже было и не раз в моей карьере.

– Та-а-ак, я вижу, что заинтересовать тебя не получится. Хорошо. Тогда, во-первых, я прекращаю выплачивать тебе зарплату – не работаешь, значит, как говорится, не ешь. А во-вторых, завтра я позволю матери взяться за тебя – она давно хочет приехать, да я не позволяю. Ну и самое главное, я позвоню Катерине. Может быть, она сможет как-то на тебя подействовать!

– Отец! Ты не посмеешь!

…Я точно не знаю, почему согласился, то ли меня, действительно, заинтересовал вопрос, почему поехала крыша у какого-то престарелого дядьки, живущего в засиженном мухами периферийном городке, то ли просто очень хотелось, чтобы отец (и его любимчик Сережа) покинули, наконец, мою квартиру, и дали мне возможность спокойно умирать от головной боли в одиночестве.

2 глава. Олеся.

В доме напротив снова горел свет. Всю ночь. В этом я была уверена, потому что часов до трех точно сидела за ноутбуком и придумывала сценарий, искала в интернете, выстраивала диалоги, сочиняла финальную песню… В общем, готовилась к первой репетиции новогодней сказки для детей.

Почему меня так напрягал этот свет, горящий в узких, обрамленных резными наличниками с давно облупленной белой краской, окнах? Дело в том, что хозяйка дома, Анна Ивановна, злобная грымза, с которой мы постоянно ругались из-за моей Гешеньки, уехала жить к дочери в Ростов. И чем ей моя Геша не угодила, ума не приложу? Ну, подумаешь, разбивала грунтовку колесами в нашем незаасфальтированном переулке! Но разве я виновата, что очередной мэр города тут же забывал свои предвыборные обещания обязательно привести в порядок дороги, как только его попа занимала кожаное кресло в нашем местном Белом доме? А бросать Гешу где-нибудь на другой улице, было чревато возможностью однажды утром найти ее без колес или с разбитыми просто ради хулиганства стеклами.

Свет горел. А движения в комнатах не было. Иначе бы на занавесках двигались тени – старая карга раньше все время по вечерам носила туда и обратно чашку с чаем, и очертания этого процесса были мне хорошо знакомы.

В три часа я поняла, что больше борюсь со сном, чем работаю. А еще внезапно вспомнила, что завтра в девять планерка у Романа Сергеевича! А там попробуй зевни! И ведь знает, что именно я делаю ночами, но… характер у нашего директора – не сахар, шутки тупые, и вообще, мы с ним всегда были в контрах, хотя, по сути дела, должны были работать в одной связке, вместе, рука об руку, ноздря в… спать, срочно спать, иначе совсем не о том…

И уже выключив свет, и направляясь к расстеленному заранее (какая же я молодец!) дивану, я мельком взглянула через неплотно зашторенное окно на дом Анны Ивановны. Там, внутри дома, за окном, определенно кто-то стоял. Стоял и смотрел на мою избушку, освещенный ярким светом люстры за спиной! И этот кто-то был какой-то косматый, большой и страшный… Я кинулась к входной двери, убедилась, что память еще не потеряла, и дом замкнут на все два замка, закрыла по пути свое окно, надеясь, что если не видеть проблемы, то она рассосется сама собой. Легла на кровать, и уже в полусне подумала, что, скорее всего, мне все это просто привиделось – от усталости!

… – Давай, Светочка, отворяй ворота! Точнее, это, открывай его кабинет!

– Но Роман Сергеевич ругаться будет… когда придет.

– У меня репетиция горит! Дети собрались! Я вообще не пойму, каким образом костюм коня у него в кабинете оказался? Опять ваш полтергейст виноват?

Светочка почему-то покраснела. Неужто конь этот как-то связан с ними двумя – с Романом нашим, свет Сергеевичем, и с его секретаршей Светочкой? Но выяснять это у меня времени не было – целая толпа детей из моего театрального кружка "Новый формат" ждала на сцене, а паренька, играющего коня, одну из главных ролей, одеть было не во что!

– И вообще, Свет, не пойму, где он? Вообще-то, именно Стоцкий у нас записан, как режиссер, а не Свиридова! Ты ему звонила?

– Звонила. Но Рома..н Сергеевич, трубку не берет.

– Так на домашний позвони. Римма тебе расскажет.

– Ой, только не это. Ты же знаешь, какая она. В любом человеке подозревает любовницу своего мужа. Ты же сама его знаешь, к обеду точно явится.

– Ты будешь открывать или нет? А-то, знаешь, я сейчас на вахте ключик от кабинета возьму и сама открою.