Пока светит Пламя

– Я что же, когда-нибудь смогу стать крачкой?

– Все маги, так или иначе, ими становятся.

– Птицами?!

– Нет, что ты, - наставник тихо рассмеялся. — Такие способности уже давно никому не под силу. Крачками мы по традиции называем любых служителей церкви, одаренных магией.

– А-а, - слегка разочарованно протянула Кати, а Марк поднес ее руку к губам:

– Попробуем снова разбудить твои силы. Обещаю, что тебе понравится.

Мягко поцеловал дрогнувшее запястье, а когда из коридора донесся стук чьих-то приближающихся шагов, легко спрыгнул со стола.

Глава 8

Кати сидела на покосившейся скамейке внутреннего двора нового дома и, задумчиво колупая облезающий нос, смотрела вдаль. На горизонте живописно белел парусник, но Кати его не замечала - думами она все еще не вернулась из пыльной гардеробной хоррхолского Храма. По лицу ее блуждала загадочная улыбка, а пальцы - нет-нет, да касались запястья, точно пытаясь снова вернуть ощущение поцелуя Марка.

И, что уж греха таить, Кати до сих пор досадовала, что их разговор был так некстати прерван. Услышав, что кто-то идет, она тогда мухой слетела со стола и принялась сосредоточенно поправлять вешалки, не решаясь поднять глаза на служителя. Нарушила их уединение ни кто иной, как Мадлена, отправившаяся искать запропастившуюся племянницу.

– Я ведь так и знала, что она заблудится, - скорее для острастки возмущалась тетушка, сияя глазами на служителя, - и, слава Пламени, что вы, наставник, оказались столь любезны…

Кати не слишком прислушивалась к ее щебетанию, в смятении думая, как поступить - вежливо попрощаться и уйти, или все же дождаться, что еще скажет наставник? Не мог же этот важный разговор с магией и поцелуями так вот просто оборваться?

Дело решила все та же Мадлена - настойчиво подтолкнула племянницу к выходу, намекнув, что работы у той еще непочатый край. Выходя из гардеробной, Кати бросила вопросительный взгляд на Марка, но тот просто улыбнулся и кивнул на прощание. Больше она его не видела - таскать корзины ей не дали, а усадили доделывать штопку. В полдень гладильщицы закончили работу и поели в трапезной, всё на том же заднем дворе. После обеда Харты распрощались с дамами кофрадии, взяли экипаж, и Мадлена, приказав кучеру сделать крюк по городу, высадила племянницу у нового дома.

Бенедикт к тому времени уже справился с переездом, вещи разнесли по комнатам, а две нанятые служанки как раз заканчивали развешивать одежду. Кати остался только баул с личными безделушками да бумагами. Она огляделась и счастливо вздохнула - братец просьбы ее не забыл и комнату определил ту самую, солнечную и уютную. На вопрос "где мистер Харт?" экономка сообщила, что тот отъехал по делам и незнамо когда будет.

Кати зевнула, подумала, что баул вполне может подождать, и решила погреться на солнышке. И вот теперь сидела на заднем дворе, блаженно щурясь на блестевшую водную гладь.

– Эй! — прогнал раздумья тонкий голос, и под ноги Кати шлепнулся гладенький камушек, из тех, что разноцветной галькой усыпают пляж. Она обернулась и встретилась взглядом с глазами-пуговками недавней замарашки, охотницы за Женевьевиными пирогами.

– Тебе чего?
– не слишком любезно бросила Кати, недовольная, что ее вырвали из мечтаний.

– Я тут… — сидевшая на заборе Юльке посопела, шмыгнула носом и стала решительно спускаться. Спрыгнула на землю и уставилась исподлобья:

– Я по делу. Вот.

– Какому?

– Меня же обещали на работу взять, - Юльке тонким пальчиком почесала всклокоченное темя, - вот я и подумала: а чего откладывать?

– Да?
– Кати удивленно вскинула брови: - Что-то я такого разговора не припомню.

– Так… господин велели же приходить…

Кати покусала губы и снова оглядела девчонку с головы до ног. И на кой, интересно, далась им эта замарашка? С другой стороны, было бы очень заманчиво держать кого-то на посылках - в Тумаллане родители жили экономно, и Кати вдоволь набегалась по лавкам. Да и девчонка вроде забавная, ну, если, допустим, ее отмыть…

– А что ты умеешь делать?
– полюбопытствовала Кати.

– Всё.
– Юльке важно кивнула.
– И погладить могу, и заштопать. А еще, - чумазая мордочка хитро скривилась, - я знаю, где можно купить подешевле, продать подороже, да и вообще… многих купчин знаю.

– Лет тебе сколько? И где живешь?

– Осенью тринадцать будет. А живу… - Юльке загадочно улыбнулась: - Я, как ветер. Где придется, там и заночую. Но это не навсегда! Вот вернется папка…

– Ты ведь говорила, что сирота, - Кати вспомнила душераздирающую сцену с заламыванием рук в коридоре черного хода.

– Так я не знаю толком, жив он или нет. — Юльке горестно вздохнула и, дернув с куста ягоду кизила, отправила в рот.
– Я ведь даже в приюте жила, давно правда. А папка, может, и плавает где-то. Он, между прочим, знаменитый пират.

И умолкла, выжидающе косясь из-под длинных ресниц на Кати.

– Ну-ну… — насмешливо протянула та и тоже сорвала пресную на вкус ягодку.

– Не веришь? Ладно, - легко согласилась Юльке.
– Мне б работу.

– Подожди здесь. — Кати, наконец, решилась и пошла в дом, разыскивать Женевьеву.

Услышав распоряжение молодой хозяйки взять девчонку в прислуги, экономка возвела глаза к потолку и принялась пророчить страшные ужасы, неминуемо грозящие дому с приходом «наглючей оборванки». В конце концов, Кати надоело слушать причитания, и она резко приказала толстухе найти новой служанке подходящий угол. Женевьева обиженно поджала губы, но неожиданно послушалась. Кати, вдохновленная победой, приосанилась а затем, услышав звук подъезжающей повозки, поспешила на крыльцо.

Бенедикт вошел во двор, сияя, точно начищенный медный таз, и галантно приложился к сестриной ручке:

– Ты не поверишь. Я нашел работу.

– Быстро, - выдохнула Кати, - а где?

– В кофрадии, - он весело ухмыльнулся.
– Знаешь, иногда мне кажется, что наша тетушка очень влиятельная особа. Ну, или даром магическим обладает.

– Что, правда?!

– Да шучу, - Бенедикт легонько хлопнул ее по плечу.
– Но помогла она здорово. Представляешь, я буду помощником поставщика, стану заниматься перевозкой товаров и бумаг. И платить обещали хорошо. Так.
– Он пропустил сестру в дом и оживленно потер руки.
– А что у нас с обедом?