Покер на костях

– Теперь у тебя Враг получается чуть ли не тимуровцем, взявшим на себя труд поднять на крыло стаю негодяев и заодно ткнувшим в те болевые точки, к которым мы уже начинаем привыкать.

– Ну, в тимуровстве я его не обвиняю. Не настолько наивен. А вот в том, что он держит в кармане какой-то хитрый аргумент, в этом у меня нет ни малейшего сомнения. Ни малейшего.

Виктор Николаевич спрятал в карман ручку и сел в кресло, стоявшее возле окна. Игорь Петрович еще некоторое время рассматривал схему, поцокивая языком.

– Слишком все сложно, – наконец заключил он и сел в кресло, напротив Виктора Николаевича. – Прямая – кратчайшее расстояние между двумя точками. Прямая, а тут у тебя таких вензелей накручено!

– Накручено. У тебя есть более простое объяснение?

– Нет.

– То-то и оно.

– Но ведь со времени смерти Мазаева мы не зарегистрировали ни какого движения.

– Мы, кстати, движения Михаила и его людей тоже не зарегистрировали. А это вовсе не значит, что они перестали действовать.

– Они могут отлеживаться… Хотя, зная Михаила, в это, как раз, верится с трудом.

– Вот именно, Игорь, вот именно.

– Что ты предлагаешь?

– А я уже не то, чтобы совсем могу предлагать. Я уже не имею всей полноты власти в этой операции. Моей главной задачей теперь стало найти и уничтожить Михаила.

– Ты говорил с…

– Я говорил со всеми, с кем только можно.

– И что?

– Меня просят назвать реальный способ выполнить задачу «Армагеддона», но такой, который не был засвечен в ходе наших скачек, и такой, который не вычислили наши аналитики.

– И ты…

– И я его не нашел. Поэтому вынужден сидеть на месте и молчать.

– Давай еще раз я пущу людей по всем цепочкам? – предложил Игорь Петрович.

– Иных уж нет, а те далече. Украинцы уже не хотят с нами сотрудничать, они уже изо всех сил косятся на Запад и роют землю в предвкушении. Это, во всяком случае, так выглядит.

– У тебя есть подозрения, что это не так?

– Не знаю. Я все еще не верю в совпадения, хоть ты тресни. Хоть и не отрицаю их принципиальной возможности. Посуди сам. Только мы, наконец, нашли национальную идею, только наш народ оказался практически единым в поддержке войны в Чечне, только наши военные вошли во вкус в бряцанье оружием, как очень удачно подворачивается про-Западная Украина. Сама мысль о том, что возле самых наших границ будут стоять натовцы, не может не подстегнуть народ к осознанию себя единым целым.

– И нам подыгрывает Украина?

– Не знаю, опять таки, не знаю. Это политика, которую мы призваны обслуживать, но которая определяется не нами…

– Может быть, к сожалению? – тихо спросил Игорь Петрович.

– Другими словами, Игорь, ты сожалеешь, что мы не можем направлять и руководить?

– А ты об этом никогда не жалел?

– Хороший вопрос, Игорь, на сто баллов.

– Так все-таки?

Виктор Николаевич промолчал. Полез во внутренний карман и вытащил небольшой полиэтиленовый пакетик:

– Не поможешь мне?

– Что там?

– Недавно мне рассказали об игре, которая почему-то ускользнула от моего внимания. С громким названием «Покер на костях».

– В кубики, что ли?

– Вот, ты знаешь, а я нет.

– Давно играл.

– Правила помнишь?

– Естественно.

– Давай сыграем, хочу поставить над собой один психологический эксперимент.

– Давай я вначале листок расчерчу для записи…

 29 января 2000 года, понедельник, 2-00, Киев.

Николенко Егор Степанович, полковник в отставке, обычно спал без сновидений, на здоровье не жаловался, на финансовое положение тоже. После увольнения из армии друзья помогли найти не пыльную работу, с достаточно приличным окладом.

Жил Егор Степанович вдвоем с женой, жили, по общему мнению, хорошо, часто принимали гостей и ладили с соседями. Николенко не блистал особым умом, но был всегда аккуратен, дисциплинирован и исполнителен. Это и помогало ему делать штабную карьеру в армии.

Службу свою полковник закончил в девяносто втором, когда украинскую армию чистили тщательно, и на первое место в оценке старших офицеров выдвинулись не качества служебные, а отношения к национальному вопросу. Николенко хоть и был украинцем по национальности, печали по единому и неделимому не скрывал, за что был с почетом уволен на пенсию.

Как и многие другие.

Но Егор Степанович не чувствовал себя изменником или преступником, поэтому спал крепко. Настолько крепко, что проснулся только от второго толчка в бок.

– Егор, проснись, – прошептала жена, – кто-то залез в дом.

– Куда? – не понял спросонья Никоненко.

– В дом кто-то залез. В комнате шуршит.

В спальню из коридора действительно донесся какой-то приглушенный звук, будто дерево терлось о дерево.

– Что делать? – спросила шепотом жена.

– Лежи тихо, – скомандовал Егор Степанович и осторожно, чтобы не заскрипеть пружинами, встал с кровати.

– О, Господи! – простонала жена еле слышно.

Егор Степанович наклонился и вытащил из-под кровати охотничье ружье, завернутое в старую рубаху, проверил, заряжено ли оно.

Оружие Никоненко держал под кроватью именно на такой вот случай. Полковник не собирался разрешать ворам хозяйничать в своем доме. Если понадобится, Никоненко был готов стрелять.

Он только не был готов стрелять в спину.

Выглянув в коридор, Никоненко заметив слабые отблески света в комнате. С фонариком лазят, понял Егор Степанович. Он тихонько прошел по коридору, стараясь тихо переступать босыми ногами, затаил дыхание.

В комнате звякнуло стекло, значит, чужак сейчас капается в серванте. Егор Степанович взвел курки и решительно шагнул в комнату.

– Стоять! – скомандовал Никоненко.

Если бы вор был один, то шансов у него не было. С трех метров картечью промахнуться было трудно, практически невозможно. Но полковник в отставке Никоненко не знал, что около двери стоит второй человек.

Этот человек молча взмахнул левой рукой, поднимая стволы вверх, а правой ударил. Не сильно. Без замаха. Нож вошел хозяину дома под вздох.