Покер со смертью

— Что-то в этом духе, — Эрик улыбнулся.

— Вы считаете это забавным?

— Ну, в итоге, я все-таки выиграл.

— Почему для вас это так важно? Победить?

Рид снова усмехнулся, но на этот раз в его улыбке не было и тени веселья, только горечь и боль.

— Вы спрашивали меня, почему Тейлор застрелился, но вы ведь знаете ответ, доктор. Вы знаете, почему Чапман пьет, — Кан сидел с непроницаемым выражением лица, но Мол видела Эрик «бил» точно в цель. — Semper fidelis**. Они, сидящие там и думающие, что понимают эту жизнь и то, что происходит. Нихера они не понимают! Половина из них сдалась бы ещё до начала. Вторая половина не выдержала бы и первого допроса. Но они посмели, пусть и негласно, заклеймить их предателями и трусами. Это стая, доктор, где слабого или оступившегося загрызают без тени сожаления. Aut vincere, aut mori***.

После непродолжительного молчания, пока Джек Кан переваривал услышанное, Рид цинично, с толикой насмешки поинтересовался:

— Что, доктор, не такой итог беседы вы ожидали? И какой ваш вердикт? Я пушу себе пулю в лоб или сопьюсь?

Комментарий к Глава 25

* от лат. Цезарю дано показать, как надо умирать

**от лат. “Всегда верен” - девиз Морской пехоты США.

***от лат. Или победить, или умереть.

========== Глава 26 ==========

Комментарий к Глава 26

Предупреждение!!!!

Главе поставлен рейтинг НЦ-21 за описание сцен реальных пыток и казни, что до сих пор применяются в некоторых странах Ближнего Востока.

Впечатлительным и несовершеннолетним просьба не читать выделенное курсивом!

*рефлексия (в переводе — обращение назад) . В данном случае речь идет о ретроспективной рефлексии — что служит для анализа событий, имевших место в прошлом.

Что ответил Риду Кан Молли не увидела, так как запись на этом заканчивалась. Она снова открыла папку, смотря на второй файл с недоумением, может это та же запись, только полностью. Нажала «плей», собираясь перемотать видео в самый конец, но на первых кадрах замерла в кресле, моментально заледенев.

Она не сразу смогла осознать, что вызвало такую реакцию, но когда поняла, то первым желанием было немедленно выключить запись, но тело не слушалось.

Она вцепилась пальцами в край стола, не смея хоть на миг оторваться от экрана и боясь лишний раз вздохнуть.

Картинка казалась сюрреалистической, ненастоящей, словно она смотрела плохой фильм, где взрывы бутафорские, а кровь похожа на сироп. Но тем ужасней было понимание, что все происходящее на экране, не бешеная фантазия сценаристов и режиссера, а беспощадная реальность двадцать первого века. Века информационных технологий и полетов на Марс.

Посреди светлой, залитой солнцем комнаты с кирпичными голыми стенами и парящей в воздухе золотой пылью, стоял человек.

Его руки были закреплены в металлических кандалах, свисающих с потолка на ржавых цепях. Они позвякивали от каждого легкого движения, когда прикованный к ним пленник переступал босыми ногами по грязному полу, стараясь размять затекшие от неудобной позы руки.

Камера в руках оператора дергалась, когда он перемещался по комнате, бесстрастно фиксируя все фрагменты происходящего.

За кадром раздалась арабская речь, по тону можно было догадаться, что первая часть монолога была вопросом, а вторая угроза, если пленник будет молчать.

И он не молчал. Холодным, спокойным голосом ответил. И, очевидно, не то, что от него ожидали мучители.

Свист кнута ударил по барабанным перепонкам. Даже запись не смогла смягчить этого характерного, тошнотворного звука, с которым сыромятный конец рассёк кожу. На спине сразу образовался бурый рубец, что молниеносно наливался кровью. По телу Эрика прошлась судорога — второй удар расчертил кожу рядом с первым. Палач явно был опытен — третий, четвертый, пятый; Мол отсчитывала удары, словно от этого зависела её жизнь. Человек за кадром продолжал задавать вопросы, один за другим, перед каждым ударом. Эрик молчал. По его спине стекала кровь, капая на пол.

— Говори! — видимо палач решил, что пленник от боли перестал понимать арабский, и на ужасном, еле понятном английском медленно проговорил. — Или запорю насмерть!

Рид со свистом выдохнул и, с трудом расцепив зубы, прохрипел:

— Иди нахер!

Шестой, седьмой, восьмой — свистящие, въедающиеся в голову звуки. На двенадцатом палач опустил руку, Рид впал в забытье, уронив голову на грудь. На его спине не было живого места. С него сняли кандалы и подхватив под руки утащили.

Следующий кадр.

Очередная пытка.

Помещение, по середине которого стоит стул, к нему был привязан Рид. Даже темнота не мешает увидеть поблескивающую в неярком свете лампы колючую проволоку, которой связаны мужские руки. Рядом стоят двое: один накидывает на лицо пленника тряпку и удерживает его голову, а второй льет воду.

Мол всматривалась в эти круги ада, что документальной хроникой проносились перед глазами, понимая, что все это повторялось с регулярной периодичностью изо дня в день, пока не пришли свои.

И вот новый кадр.

Бескрайняя и, несмотря на палящее солнце, мрачная пустыня.

На этот раз камера стоит на штативе, картинка неподвижна, только туда сюда в кадре ходят люди, что-то проверяя на вытоптанной прямоугольной площадке, что своим цветом темнее земли вокруг в несколько раз.

И вот появляются двое, они ведут, точнее тащат, мужчину одетого в военную форму американской армии.

Безотчетный, дикий ужас парализует Мол.

Рид пытается перемещаться сам, но его руки и ноги скованы кандалами, через которые протянуты цепь, что крепится к ошейнику на шее, другой конец прикручен сзади и волочится по земле. Мужчину доводят до площадки и валят на землю, он пытается встать, но его останавливают ударив несколько раз прикладом. Свободный конец цепи крепится к кольцу, намертво вбитому в землю.

Над Ридом становится солдат с автоматом и закрытым куфией лицом. Выкрикивает что-то на арабском — может быть свои лозунги, а потом уходит и сразу же появляется с канистрой. Он без доли сомнения выливает её содержимое на пленника.

Молли давит истошный крик в ладонях.

Эрик трусит головой, пытаясь смахнуть масляную жидкость и поднимает глаза, смотря в объектив камеры. И опять этот волчий взгляд — взгляд человека, что отчетливо понимает, что его ждет через пару секунд.

Взгляд мертвеца.

Рид пошатываясь поднимается, не собираясь встречать смерть на коленях.

В кадре появляется ещё один участник, в его руке зажженный факел.

Мол отмирает и захлопывает крышку ноутбука.

Словно это действие сможет навсегда стереть из её памяти страшные кадры, что въелись туда, как шрамы в тело любимого мужчины.

***

Она так и просидела в тишине кабинета, рыдая, пока домой не вернулся Макс.

Он пересмотрел видео, на этот раз уже сам, пока Молли пыталась успокоиться, безостановочно куря на кухне. Когда от сигарет стало першить горло, она мерила шагами расстояние от холодильника до окна — ровно тринадцать.