Поклонники змеи

Слуга с досадою, заставившею всех негров прыснуть от смеха, надел свою шляпу и вскоре скрылся в толпе посетителей харчевни.

– Ну, что же танцы? – проговорил Конго Пелле коснеющим языком.

– Танцуй ты, брат Конго, – отвечал Марселен, – а я лучше спою!

– Идет! – пробормотал пьяница, окончательно ослабевший от громадного количества поглощенного им спирта.

Марселен сел на скамью и звучным голосом запел одну веселую креольскую песенку, между тем как Конго, к которому присоединилось еще несколько любителей танцев, пытался выделывать какие-то замысловатые па, но ослабевшие ноги плохо его слушались.

Во время пения Марселен вдруг почувствовал, что кто-то слегка дотронулся до его плеча; он повернул голову. Сзади стоял Пьерре. Незаметно подмигнув, слуга быстро вложил ему в руку бумагу, которую юноша поспешил сейчас же спрятать за пояс, и удалился.

Марселен был доволен, он дал возможность президенту прочитать ответ полковника Бразье и получил его назад, не возбудив подозрения своего товарища.

Между тем танец продолжался. Толпа танцоров все увеличивалась; но Конго Пелле, совершенно запыхавшийся, принужден был остановиться. Марселен, сидя на скамье, безучастно смотрел на танцы, держа во рту огромную сигару и прихлебывая маленькими глотками водку.

Конго Пелле приблизился и, ударив его по плечу, вскричал:

– Что, ты спишь, что ли?

Юноша вздрогнул.

– Нет, – отвечал он, – я пью!

– Приятно пить, но нельзя забывать и о деле.

– Верно, чего же ты хочешь?

– Э! – засмеялся негр. – Я думаю, что пора нам и отправляться в путь!

– Пойдем! – просто отвечал Марселен.

Они покинули харчевню и вскоре вышли в открытое поле.

– Послушай, – проговорил через некоторое время юноша, – ты не доверяешь мне?

– Я?! – вскричал старый негр.

– Да. Я заметил это, и теперь я хочу доказать, что ты не прав; вот письмо полковника, отдай его сам Флореалю!

Конго Пелле с недоумением взглянул на него.

– Ты смеешься надо мною!

– Нет, Конго, я говорю тебе правду!

– Ты согласен отказаться от этого письма?

– Да, вот оно, можешь его взять!

– Но зачем же?

– Затем, что я не желаю больше сносить твои подозрения! Бери письмо и отправляйся своей дорогой, а я пойду своей! Ты получишь от Флореаля справку на мой счет; он хорошо знает меня! Увидишь, что он ответит!

С этими словами с видом оскорбленной невинности юноша бросил письмо к ногам Конго Пелле и быстро удалился.

Старый негр долго смотрел ему вслед, затем наклонился поднять письмо и задумчиво пробормотал:

– Тут что-то неладно!

Конго, несмотря на свою хитрость, не подозревал, что был жестоко обманут юношей, почти мальчиком. А тот в это время во всю прыть летел к Черным Горам, довольный в душе, что так искусно выпутался из затруднительного положения. Действительно, трудно было поступить лучше его.

XX. Свидание

Возвратимся теперь к Колету и Антрагу, которые, распрощавшись с Дювошелем, вернулись в сопровождении Марселена на плантацию.

Было уже девять часов вечера. На плантации царила глубокая тишина. Вокруг дома стояла цепь часовых, внимательно прислушиваясь к малейшему шуму в кустах.

Новоприбывших встретил на галерее француз, гость Колета. Поздоровавшись с ними, плантатор спросил о своей сестре. Оказалось, что Анжела, чувствовавшая себя немного слабой, уже полчаса тому назад ушла в свои комнаты.

Трое мужчин вошли тогда в салон и, так как ложиться спать было слишком рано, занялись карточной игрой, которою, несмотря на свои дела, увлекались со страстью. Игра их продолжалась и далеко за полночь.

Что касается Марселена, то вместо того, чтобы войти в дом, он взял за повод трех лошадей и отправился с ними в конюшню. Но, зайдя за цепь часовых и очутившись позади построек, остановился, тщательно обтер соломой двух лошадей, обернул копыта кусками кожи и привязал их к кустам бавольника, а третью лошадь проводил в конюшню. После этого он отправился в дом, прямо в комнаты Анжелы. Подойдя к двери, юноша нерешительно остановился и некоторое время стоял, не зная, что предпринять, наконец он тихо ударил два раза в дверь.

– Войдите! – тотчас же раздался приятный голос.

Он открыл дверь и вошел. Молодая девушка лежала или, скорее, полулежала, а в ногах ее сидела мать Марселена.

– Добрый вечер, Марселен, – проговорила она с печальной улыбкою, не ускользнувшей от внимания юноши, – войдите, мой друг, вы видите, что я ожидаю вас?

– Вы меня ожидаете? – отвечал с изумлением Марселен.

– Да, ваша мать все рассказала мне.

– Тем лучше, так как я не знал, как приступить к этому щекотливому делу.

– Я так и думала об этом и решила предупредить тебя! – сказала старая негритянка.

– И, конечно, вы отказываетесь идти на это свидание? – заметил он.

– Напротив, мой друг, – с живостью отвечала она, – я принимаю его.

– Боже мой, но вы, верно, не подумали о последствиях этого опасного поступка! Позвольте вам объяснить…

– Ни слова, мой друг, – отвечала она, – мое решение неизменно.

– Но это невозможно!

– Почему же?

– Да потому, – с силою отвечал он, – что этот человек – зверь, он убьет вас!

– Вы думаете, Марселен?

– Если бы вы видели его дьявольскую усмешку, с какой он давал мне это поручение, вы бы не говорили так!

– Но какие же цели могут быть у этого человека?

– Я их не знаю, но во всяком случае эти цели нечестные. Поэтому я умоляю вас не отдаваться в его руки!

Молодая девушка, казалось, размышляла; Марселен тоскливо следил за выражением разных чувств, которые сменялись на ее лице; он уже надеялся, что убедил ее. Но, увы! Надежда обманула его. Молодая девушка решительно проговорила, протягивая свою крошечную ручку Марселену.

– Да будет воля Божья, друг! Ведь вы пойдете со мною?

– Да. Но что я один могу сделать?! Я могу только положить за вас свою жизнь, и то без надежды спасти вас.

– Откажитесь от этого свидания, милая госпожа! – проговорила просительным тоном старая негритянка.

– Нет, – решительно отвечала девушка, – так нужно; это единственное средство спасти мою бедную племянницу, каковы бы ни были для меня последствия.

Двое слуг с отчаянием поникли головами, понимая бесполезность дальнейших упрашиваний.